Тропический климат славился своими фруктами, и у поваров их всегда было в достатке. Папайи, ананасы, бананы, авокадо, груши, манго и лаймы. Они использовали их в салатах, готовили в качестве гарнира и закусок, и фрукты всегда были доступны в свежем виде. Вместе они выяснили, какими невероятно сладострастными могут быть фрукты.

Тони мучил губы Клэр сладким ароматным соком свеженарезанного ананаса или папайи. Нежно укладывая дольку ей на язык, она закрывала губы, чтобы слизать сок с его пальцев. Когда ароматный фрукт скрывался за её губами, его сок струился вниз по её подбородку, где Тони пытался слизать сахарный нектар языком. Иногда он нечаянно ронял липкий фрукт, и тот падал Клэр на грудь или живот. И тогда он ел его прямо с её обнажённой кожи. Результат был страстный и возбуждающий. Душ под открытым небом служил отличным любовным средством, чтобы смыть сладкие и липкие соки. И там всегда начиналось новое приключение.

Не единожды он испытывал её выносливость. Его ласки всегда были нежными, томными и чувственными. Порой его физические прикосновения вызывали такие эротические спазмы, что она чувствовала, что никогда больше не испытает таких высот. И потом она снова взлетала. Клэр раздумывала над вопросом Эмили, который та задала в ночь перед свадьбой. Если он был таким ненасытным в сорок пять, то она вздрагивала от мысли, каким же он был в двадцать пять.

По любому поводу он упоминал: Тони в восторге от того, что Клэр его жена, но вместе с этим правом налагается и ответственность. В прошлом по большей части она справлялась хорошо. Но сейчас всё по-другому. Она больше не загадка, она больше не слух, она миссис Энтони Роулингс. Её действия, слова, и внешний вид будут напрямую отражаться на нём. Он любил её и хотел, чтобы она была так же счастлива, как и здесь в этом раю, но реальный мир надвигался. И он хотел, чтобы она была готова.

Все десять дней полного единения, без возможной угрозы внешнего мира, возможности публичного провала, нарушения правил, а также риска неприятных последствий, Клэр наслаждалась шоколадным оттенком глаз Тони. Она дарила себя и продолжала доставлять ему удовольствие. Клэр обнаружила в себе умение довольствоваться ситуацией и радоваться своим решениям.

Иногда, праздно лежа, она размышляла о выборе, который Тони предоставил ей во время предложения в Центральном парке. Интересно, а могла ли она быть ещё счастливее? Где бы она была? И самый большой вопрос без ответа: действительно ли он отпустил бы её? Потом она раскрывала глаза и видела роскошный тропический рай, невероятно привлекательного щедрого мужа и осознавала, что её решения привели к этому последствию. И она сможет с этим жить.

В полдень четверга, тридцатого декабря, мистер и миссис Роулингс сели в самолет, где за штурвалом был Эрик. На этот раз они отправились вовремя и прибыли обратно в Айову ночью в четверг. Укрытый белоснежным одеялом дом смотрелся по-королевски, пока они приближались к нему. Украшения уже убрали, но огни на доме отражались от кирпича и речной гальки фасада. Великолепный и гостеприимный. Только что рай остался позади, и теперь они вернулись домой.

- Существует не только мудрость разума, но и мудрость сердца.

Чарльз Диккенс

Самюэль полагал, что вечерние трапезы со всеми присутствующими, а именно: с его родителями, женой и сыном, - являлись не чем иным, как фарсом. Да, они жили в том же доме, но формальные приёмы пищи казались излишними. Это напоминало ему ТВ-шоу «Даласс» с Натаниэлем в качестве всемогущего патриарха. Когда ужин подошёл к концу, Аманда посмотрела на своего мужа. Самюэль наклонился и нежно поцеловал жену в щёку.

- Мне несколько минут нужно поговорить с отцом. Я поднимусь наверх чуть позже.

Она улыбнулась.

- Хорошо. Я буду ждать.

Но в её глазах стоял немой вопрос.

- Я не задержусь. - Затем он прошептал: - Потом все тебе расскажу. Обещаю.

Глядя в лицо Самюэля, глаза Аманды словно улыбнулись. Ей известны правила. В присутствии Натаниэля нельзя ни о чём спрашивать. Ладить со свёкром стоило того, потому что она обожала своего мужа.

- Мы с Антоном будем наверху.

Вернувшийся домой из школы-интерната их сын наблюдал за своими родителями.

- Мам, я поднимусь следом за тобой через минутку. Мне нужно кое-что сделать.

Аманда улыбнулась мужу и сыну. За последний семестр Антон так вырос. Ему только пятнадцать, а он уже почти на голову выше неё. Его глаза сияли, но в них она видела тьму, присущую дедушке. Больше всего на свете ей хотелось удержать его подальше от нее.

- Отлично. Может, посмотрим фильм, когда все поднимемся в комнаты? У меня есть несколько новинок.

Аманда начала подниматься по главной лестнице.

Самюэль размял мышцы шеи и отправился по коридору в сторону кабинета отца. Двойные двери возвышались, словно барьер между ним и находящимся внутри непреклонным человеком. Глубоко вздохнув, он сжал руку в кулак. Проявляя уважение, он постучал в большие двойные двери и услышал донесшиеся из-за двери слова:

- Войдите.

Нехороший знак. Отец знал о его несогласии с недавней политикой «Роулз Копрорейшн». И теперь последняя положительная тенденция и неожиданное одобрение от акционеров стали перебором. Замысел Джареда Клаусона необходимо остановить.

Одна идея принесла Роулз миллионы. Но последующая будет стоить им миллионы. На текущий момент баланс был в их пользу, но риски и возможные правовые последствия не стоили этих выгод. Входя в большой кабинет, Самюэль молился про себя: пусть он заставит отца увидеть его точку зрения.

Мужчина сидел за столом со смелым и дерзким видом.

- Мне было интересно, сколько времени тебе понадобится, чтобы начать мне противоречить.

- Не думаю, что нам нужны зрители.

Самюэль закрыл двойные двери, не имея представления о том, что те остались слегка приоткрытыми.

- Всегда беспокоишься о мнении остальных, - усмехнулся Натаниэль. - Очевидно, эту черту характера ты унаследовал от своей матери. Мне плевать на то, что думают окружающие.

- А следовало бы задуматься.

- Выкладывай, что у тебя на уме.

- Ты знаешь моё мнение. Нужно избавиться от Джареда Клаусона. Нужно остановить альтернативные источники получения финансовой прибыли.

Смех Натаниэля прозвучал глубоко и низко.

- Нужно?

- Отец, прости, возможно, нужно – не лучшее слово. Ты должен.

- Ты еще извиняешься? Слабовольный кусок дерьма.

Натаниэль встал и обошёл большой стол, чтобы стать лицом к лицу с сыном.

- Неужели ты так ничему и не научился? Не извиняйся! Извинения для трусов, они заставляют тебя выглядеть слабым.

Выпрямившись, Самюэль продолжил свою миссию.

- Ситуация выходит из-под контроля.

Натаниэль снова рассмеялся.

- Из-под контроля, когда мы делаем миллионы на миллионах. И это плохо?

- Мы и до этого жили неплохо, и всё было законно.

- Так какая часть этих доходов тебе не нравится? Твоя жена получает удовольствие от денег, сын наслаждается лучшим образованием. Вы с женой и сыном никогда не знали, каково это жить в нищете. Расскажи еще раз, что тебе не нравится.

- Думаю, они и так были счастливы со всеми теми заработанными деньгами, что были у нас раньше. Аманда и Антон не нуждаются в излишней роскоши. Как и я.

Самюэль наблюдал за тем, как отец повернулся и направился к своему роскошному кожаному креслу.

- И мама тоже не нуждается.

Изменив направление, Натаниэль резко развернулся и ударил сына по левой щеке.

- Не смей говорить мне о том, чего хочет твоя мать. Ты и понятия не имеешь, через что она прошла. Ты никогда не жил так, как жили мы. Деньги хороши только для одного - они покупают то, что тебе нужно и что ты хочешь. Не смей мне указывать, что я должен делать со своим бизнесом, и не извиняйся. Я не для этого тебя растил!

Он знал, что ему нечего ответить отцу. Самюэль повернулся, чтобы уйти.