- И куда мы пойдём?

Зелёные глаза дедушки засияли, когда он вышел к ним из другой комнаты, а веселый голос отозвался рокотом.

При виде бабушки и дедушки у Клэр защемило в груди, и в то же время его переполняла любовь.

- В кино, - ответила бабушка, улыбаясь дедушке.

Все разговоры между ними велись при помощи лучезарных переглядываний и ярко выраженной мимики, но юная Клэр была слишком погружена в себя, чтобы это заметить. Дедушка обнял свою внучку.

- Отлично. Я как раз пытался уговорить твою бабушку посмотреть «Смертельное оружие». Ты же знаешь, как я люблю фильмы про полицейских.

Бабушка улыбнулась ему.

- О, нет, у этого фильма категория 17+. Клэр лучше посмотрит «Историю вечной любви».

Они пытались вытащить Клэр из хандры. Она поддавалась неохотно, но они всё равно продолжали это делать.

- Нет, бабушка, я не хочу смотреть «Историю вечной любви», это же история про Золушку, а она глупая! - Широко улыбнувшись дедушке, девочка продолжила: - Я хочу увидеть задницу Мэла Гибсона.

Бабушка и дедушка улыбнулись друг другу и вернулись к своим любовным заигрываниям:

- Не думаю, что Ширли и Джордан это одобрят, - сказала бабушка и схватила газету. – Давайте посмотрим время сеансов «Истории вечной любви».

Подросток-Клэр заглянула поверх бабушкиного плеча.

- Дедушка, «Смертельное оружие» начнётся через двадцать минут. Если поторопимся, то сможем на него успеть.

Хандра была забыта, и ей казалось, что она только что добилась своего. Клэр заполнила теплота, когда она увидела себя в ситуации, где ею манипулировали, но с любовью.

Бабушка удивила Клэр:

- Эй, я тоже иду. Не хочу пропустить задницу Мэла.

Бабушка подмигнула дедушке. Картинка снова начала расплываться перед глазами, и последнее, что увидела девушка, - это как они втроём выходят за дверь, направляясь в кино.

Клэр удивилась, почему же она раньше не вспоминала об этом эпизоде. Потом она поняла, что в этом нет ничего необычного. Она росла в удивительной семье, окружённая бескорыстной любовью и вниманием. Где-то на жизненном пути она позабыла, что значит чувствовать, и забыла то тепло, аура которого заставляет каждого человека ощущать счастье. Вернулась темнота, тишина сочеталась с ощущением безмятежности и тепла. Постепенно темнота начала сгущаться, а тепло растворялось. В холодной тьме она снова услышала голоса. Она затаилась.

- Клэр, поговори с нами. Открой глаза.

Это был не приказ. В отчаянном голосе Тони угадывалась просительная нотка. Ей не хотелось открывать глаза. Она хотела спать и чувствовать тепло.

- Мисс Николс, мисс Николс.

Глубокий незнакомый голос уже обращался не к ней, а к кому-то другому:

- Если в ближайшее время она не придёт в себя, нам придётся кормить её внутривенно. Лекарства, удерживающие её без сознания, уже вышли из организма. Она реагирует на определённые сигналы, но нельзя судить о её состоянии до тех пор, пока она полностью не очнётся. Иногда организм отключается сам по себе, чтобы излечиться и избежать боли.

Появились другие голоса, а потом она услышала, как незнакомый голос снова заговорил:

- Похоже, боль уменьшилась, благодаря лекарствам. Это должно помочь ей очнуться.

Клэр больше не желала их слушать или знать, о ком они разговаривают. Она просто хотела спать, чувствовать тепло и вернуться к своим воспоминаниям.

- Подъём, соня. У тебя есть своя комната.

Клэр услышала свой собственный голос. Он звучал весело и игриво. Однако она не видела себя или того, с кем разговаривала.

- Но мне эта комната нравится больше. И эта кровать мне тоже нравится больше.

Другой голос дразнил и усмехался:

- В самом деле? Эта двухъярусная узкая кровать? Именно она тебе нравится?

Они оба захихикали.

- При условии, что здесь ты.

Клэр увидела двоих в виде большой горки тел под одеялами, смеющихся и заигрывающих друг с другом. Как только одеяло съехало, она узнала себя и Саймона - Саймона Джонсона. Она не вспоминала о нём уже много лет. Она заставила себя полностью отречься от него. Их волосы были растрёпаны, и выглядели они слишком молодо для того, чем занимались. Это была её комната в общежитии для первокурсников.

- Клэр, я хочу жениться на тебе.

- Ага, конечно.

Она ему не поверила. В её планы не входило замужество. Однако намерения молодого Саймона были серьезными. Теперь, когда Клэр наблюдала со стороны, она задавалась вопросом: что бы было, если бы она согласилась?!

- Нет, правда. Мы можем дождаться окончания учёбы или можем сбежать сегодня же. Я совершенно свободен, как насчёт тебя?

Он притворялся, что ему весело, но в его голосе слышалось гораздо больше искренности, а не просто намёк.

- Давай в другой раз? Ладно? - Клэр прикусила его за ухо. - Думаю, папа расстроится, если я решу выбросить год учёбы ради того, чтобы выйти замуж во время весеннего семестра.

- Я хочу жениться на тебе, а не разрушить твои мечты… мы всё ещё можем закончить учёбу, а ты можешь стать известным метеорологом. - Саймон не расстроился, лишь нежно улыбнулся и продолжил: - Известным метеорологом по фамилии Джонсон.

Он игриво прикусил её за ушко и позволил ей проделать то же самое с собой. Они лежали на узкой двухъярусной кровати и разговаривали часами. Клэр смотрела на них, её сознание затопили воспоминания. У них было столько общего: мечты, амбиции, проблемы, провалы, надежды и достижения. Ничто не могло помешать этому взаимному обожанию и привязанности первой любви.

Они выбрались из постели и оделись в спортивные брюки и толстовки с эмблемой университета Вальпараисо. Клэр собрала свои волосы в хвост. Глядя на неё сейчас, она ругала себя. Ей нужен душ, немного макияжа и, безусловно, расческа. Саймон же ничего не замечал. Комплименты перемежались объятиями и поцелуями. Он считал её красивой и души в ней не чаял, вкладывая эти чувства в каждое свое слово. Они оба были по уши влюблены. Клэр и Саймон обсудили ресторанчики возле университетского городка, где можно было поужинать, такие как: «Тако Бэл», «Макдональдс», «Пицца Хат» или «У Вэнди». Поцеловавшись горячо и нежно, они договорились, что пойдут в «Тако Бэл». Никаких претензий, никаких правил, только тёплые отношения и неиссякаемая потребность быть вместе.

Как только они вышли за дверь студенческой комнаты, Клэр окинула взглядом беспорядок: одежда разбросана по полу, кровать не заправлена, коробка из-под пиццы лежит возле мусорной корзины, - и в этом она увидела домашний уют. Картинка исчезла, окрасившись в чёрный цвет, но чувство любви осталось. После всего увиденного она лишь думала: «Пожалуйста, не исчезай. Я хочу, чтобы всё продолжалось». Но картинка начала постепенно расплываться.

Медленно она растворилась, ускользнув в холодную тьму. Клэр ощутила такой холод, что ей захотелось закутаться в одеяло, во что угодно, только тёплое… пожалуйста. Если нужно, она готова молить об этом. Холод был таким пронизывающим!

- Клэр, доктор сказал, ты можешь нас слышать, когда мы говорим. Мы с Кэтрин разговариваем с тобой дни напролёт уже больше недели. Он сказал, что ты проснёшься, когда боль уменьшится, и ты будешь готова. Пожалуйста, сделай это как можно быстрее. Та жидкая фигня, что они тебе вливают через руку, может и содержит питательные вещества, но ты теряешь вес. Кэтрин каждый день заставляет повара готовить все блюда, которые ты любишь, просто на случай, если ты вдруг очнёшься и захочешь чего-нибудь.

Голос Тони звучал так близко. Она даже ощущала его боль и тревогу. Интересно, если она откроет глаза, он окажется прямо перед ней? Он сказал, больше недели? Неужели она спала больше недели? Как такое могло случиться? Почему здесь присутствует врач? Клэр не помнила, почему и как это произошло. Она лишь помнила своих родителей, бабушку с дедушкой, сестру и Саймона. Те воспоминания наполняли её теплом и надеждой, но при этом голос Тони звучал так, будто она была ему нужна. Она знала, что ей нужно идти к нему. Она не хотела заставлять его ждать. Она ощущала себя такой уставшей и слабой. Может, надо ещё немного отдохнуть перед тем, как открыть глаза. Кто-то, должно быть, укрыл её одеялом, потому что она почувствовала, что согрелась.