Грейс склонилась к горничной.

— Вы в порядке? — озабоченно спросила она.

— Да, наверное. — Горничная устремила на нее затуманенный взгляд. — У меня был обморок?

— Да. Не вставайте. У лифтов есть местный телефон. Я позвоню менеджеру.

— Со мной все в порядке, честное слово. Наверное, просто немного переутомилась. День был длинным.

— Это точно.

С горничной все будет в порядке. Ее аура вернулась в нормальное состояние. Грейс машинально вытянула руку, намереваясь дружески похлопать женщину по плечу. В последний момент она вспомнила, как обожгло ее ладонь, когда она отдернула женщину от дверного проема. Боль ушла, однако она не рискнула прикасаться к ней. Понадобятся дни, а может, и недели, чтобы прийти в себя.

И вернуться в нормальное состояние.

— Черт, — прошептала она. — Черт, черт, черт!..

Она встала и пошла по коридору к телефону.

Она лежала на диване, а раскрытый компьютер стоял на журнальном столике, когда приехал Лютер. Он напоминал повелителя преисподней — правда, сильно измочаленного повелителя. Двинувшись на Грейс, он произнес, сопровождая каждое слово ударом трости:

— Чем — стук — черт — стук — побери — стук — ты — стук — тут — занимаешься? — Стук.

— Не прикасайся ко мне! — вскрикнула Грейс. Она соскочила с дивана и метнулась, пряча кисти рук под мышками, к открытой двери на балкон.

Лютер остановился, будто громом пораженный.

— Ты боишься, что я ударю тебя? — спросил он. Судя по выражению на его лице, ему было очень больно в это верить.

— Нет, — с досадой ответила Грейс. — Естественно, нет. Я просто попросила не прикасаться. Пока, во всяком случае. Ко мне опять вернулась чувствительность.

— Проклятие. — Лютер все еще сердился, но выражение боли исчезло с его лица. — Ладно, расскажи, что произошло.

Грейс представила ему, как она надеялась, подробный, профессионально составленный отчет. Она ожидала, что, выслушав ее, Лютер тут же возьмется за телефон и позвонит Фэллону Джонсу. Но вместо этого он довольно долго молчал и задумчиво смотрел на нее, как будто видел впервые.

— Ты использовала этот прием на горничной, — наконец произнес он. — Ты говоришь, что уже применяла его?

— Несколько раз. — Грейс разомкнула руки и взглянула на свои ладони. — После смерти матери я оказалась в приемной семье. Я ушла от них примерно через полгода. И какое-то время бродяжничала. Среди бездомных много извращенцев.

— Еще бы, — буркнул Лютер.

Грейс никак не прокомментировала его слова.

— Некоторые из них — экстрасенсы, которые научились манипулировать людьми с помощью своего дара. Там был один сутенер с довольно причудливым даром харизмы. Он мог соблазнить любую девчонку, буквально влюбить ее в себя. И она была готова на все ради него.

— И тогда он выпускал их на улицы, и они зарабатывали для него деньги.

— Я вижу, ты встречал этот специфический вид помойной крысы, — тихо произнесла Грейс.

— Да. — Лютер не стал вдаваться в детали.

— Иногда я выходила на улицы вместе с этими девчонками. Я использовала свой дар, чтобы предупреждать, кто из клиентов неопасен, а кого надо опасаться. Однажды сутенер обнаружил, что девчонки отказывают некоторым опасным клиентам. Он пришел в ярость. Он решил избить одну или двух, чтобы другим неповадно было. Я увидела, что он задумал. Я даже узнала, кого из девчонок он собирается бить первой, — новенькую, самую младшую. Я была рядом с ней, когда он пришел за ней. Ее охватил дикий ужас. Его окружало плотное желание насилия. Когда он потянулся к ней, я взяла ее за руку и открылась на полную мощность, я подпитала ее ауру своей энергией и сформировала своего рода барьер. В тот момент, когда он прикоснулся к ней, он вспыхнул.

— Определись со значением «вспыхнул», — сказал Лютер. — Сгорел?

— Нет, — поспешно возразила Грейс. — Я не убивала его, честное слово.

— Да мне плевать, убила ты его или нет.

— Гм. — Она прокашлялась. — В общем, не убила. Но что-то произошло, когда он вошел в контакт с моей аурой. Как будто его энергетическое поле замкнуло на несколько секунд. Не могу это объяснить. Знаю только то, что на какое-то время он потерял сознание. И девчонка тоже. Однако когда она пришла в себя, она была в полном порядке, только слегка удивлена.

— А сутенер?

— А вот с ним все было плохо. Как будто у него случилось нервное расстройство. Он словно потерял голову. Думаю, и его дар навсегда изменился. Я не знаю, что это было, но что-то явно подействовало не только на его паранормальные способности, но и на нормальное восприятие. Он стал психом и вскоре куда-то исчез из окрестностей. Потом до нас дошел слух, что его убили в перестрелке, которой закончилась какая-то сделка с наркотиками.

— Были, как ты говоришь, и другие случаи?

— Несколько, — призналась Грейс. — Эта техника работает и против неэкстрасенсов. Как-никак у всех есть аура. Но каждый раз, когда мне приходится применять ее, ко мне возвращается чувствительность.

— Гм.

Грейс ждала, но Лютер ничего не добавил, он просто стоял и, по всей видимости, размышлял.

— Ну? — подстегнула его Грейс.

— Думаю. Как ты считаешь, ты сегодня урезала ауру певицы?

— Нет. Она была слишком сильной. К счастью, когда она вышла из себя, то утратила и контроль над своим даром. А потом на этаж приехал лифт, она запаниковала и убежала.

Лютер пристально смотрел на нее.

— А что произошло бы, если бы певица не сбежала?

— Не знаю, — пожала плечами Грейс. — Наверное, исход зависел бы от того, кто из нас сильнее. Нам не довелось закончить поединок. Я бы сказала, что между нами была ничья.

— Я не желаю, чтобы ты брала реванш. Ясно?

Грейс поежилась.

— Поверь мне, я к этому не стремлюсь. Ладно, начинай кричать на меня.

Воцарилось долгое молчание.

— Ты не кричишь, — удивленно произнесла Грейс.

— Не обольщайся, мне очень хочется наорать на тебя.

— Но?

— Но ты спасла жизнь горничной. Это гораздо больше, чем ожидается от агента «Джонс и Джонс» в подобной ситуации.

Грейс неожиданно повеселела.

— Спасибо.

— Ты уверена, что мне нельзя прикасаться к тебе? — спросил Лютер.

Грейс снова погрустнела.

— Я сильно обожглась. Уйдут дни, а может, и недели на то, чтобы руки вылечились. — Миг профессиональной гордости был кратким, как вспышка молнии. Она с трудом сдерживалась, чтобы не разрыдаться. — Это ужасно досадно, потому что я только что оправилась от предыдущего ожога.

— А могу я предложить тебе провести эксперимент? Как ты сама говорила, тот факт, что мы оба чтецы ауры, может иметь некое защитное действие.

Грейс поколебалась.

— Давай.

— Прикасаться будешь ты. Так тебе проще будет контролировать себя.

Несколько секунд Грейс не двигалась. «Ты агент „Джонс и Джонс“. Иди на риск».

Она медленно приблизилась к Лютеру и остановилась в двух футах от него. Он поднял руку ладонью вверх. Грейс осторожно прикоснулась к ней кончиками пальцев. Ничего не последовало — ни шока, ни резкого приступа боли. Ее охватило безумное облегчение. Она уверенно положила ладонь на его раскрытую руку.

— Как здорово! — восторженно произнесла она. — Я могу прикасаться к другому человеку почти сразу после инцидента — со мной такое впервые. Наверное, все эти годы я встречалась с неправильными мужчинами.

Лютер хмыкнул, схватил ее за руку, притянул к себе и крепко поцеловал. Грейс задыхалась, когда он выпустил ее.

— Не шути так, — мрачно предостерег ее Лютер. — Я еще не отошел от того сообщения, что ты мне послала. Думал, у меня сердце остановится.

— Их, мистер Джонс, называют Сиренами, — сказала Грейс в телефон. — Это очень редкий дар. Вот поэтому вы о них никогда не слышали. В архивах Общества сведения о них попадаются столь редко, что многие из сотрудников Генеалогии считают их скорее мифом, чем реальностью.