– Мы должны уйти. Немедленно.

– Саюри я забираю с собой.

 Отец Матео поманил девушку к себе и направился к двери.

Жест не нуждался в переводе.

– Стой, где стоишь! – рявкнул юноша.

Саюри замерла, открыв рот и широко распахнув глаза.

Отец Матео втянул носом воздух. Казалось, в последний момент он вспомнил, что вроде как не слишком хорошо говорит по-японски. Священник закрыл рот и ничего не сказал.

– Она утверждает, что не убивала вашего отца, – сказал Хиро. – Нет причин для того, чтобы она здесь оставалась.

– Пожалуйста, Нобухидэ. – На глаза Саюри навернулись новые слезы, а костяшки ее пальцев побелели, когда она сцепила руки. – Не убивайте меня.

Нобухидэ не обратил на нее никакого внимания.

– С этой женщиной мой отец проводил многие вечера. Ее кимоно выпачкано его кровью. К тому же я вижу на полу только следы от женских ног.

Он показал на небольшие отпечатки, ведущие от закрытого шелком тела к двери. Хиро был согласен, что они похожи на женские, но предпочитал не делать скоропалительных выводов.

Опять же, это и не его отец лежал у очага.

Саюри опустилась на колени и склонила голову к полу.

– Это не я, – прошептала она. – Когда я проснулась, он уже был... таким.

Самурай посмотрел на стены и кровь на полу, словно пытаясь воссоздать преступление.

– Я вижу здесь следы, но не вижу их на крыльце. Каким образом убийца вошел и вышел незамеченным?

Он вытащил катану.

Мускулы Хиро напряглись, когда он услышал шипение клинка. Только многолетние тренировки помогли ему сохранить руки и тело в неподвижном состоянии.

– У меня есть право отомстить за смерть отца, – заявил Нобухидэ. – Во-первых, потому что я его первый сын, а во-вторых, я ёрики на службе в Понто-тё.

У Хиро перехватило дыхание. Ёрики были полицейскими командирами и помощниками судей. Под их командованием находилось не менее тридцати досинов.

– Пожалуйста, нет, – умоляюще сказала Саюри.

Маюри, такая же немая, как и каменные псы у ее ворот, наблюдала за происходящим, сидя у двери.

– Подождите, – сказал отец Матео.

Нобухидэ обернулся.

– Ты же сказал, он не говорит по-японски.

Рука Хиро поползла к катане, однако он поборол желание вытащить ее из ножен. До сих пор Нобухидэ всего лишь угрожал Саюри, и Хиро все еще не хотел убивать юношу. По крайней мере не при свидетелях.

Он сделал шаг по направлению к Нобухидэ.

– Я сказал, что он не очень хорошо говорит на нашем языке. Я никогда не говорил, что он его не понимает.

Юный самурай держал катану на уровне талии, левой рукой почти касаясь гарды, тогда как его правая ладонь лежала у основания рукояти. Хиро узнал в его позе боевую стойку. А еще он знал, что для самурая достать меч и не пролить кровь, считалось позором и потерей своего лица, да и полицейские не любят попадать в неловкое положение.

Хиро должен был разрядить обстановку, или кто-нибудь умрет.

– Мы должны что-то сделать, – на португальском сказал отец Матео.

– Таков закон, – ответил Хиро. – У него есть право отомстить за отца.

– Но она не убивала его отца, – продолжал протестовать священник. – Ее смертью правосудие не свершится.

– Говорите по-японски, – прорычал Нобухидэ, подняв меч, чтобы подчеркнуть угрозу.

Отец Матео уверенно встал между Саюри и самураем, что говорило либо о его невежестве, либо о его глупости. Нобухидэ распахнул глаза и немного опустил свой меч.

Священник обратился к Хиро:

– Переводи. – Потом поклонился Нобухидэ и продолжил говорить на португальском: – Достопочтенный сэр, я уважаю ваши традиции и ваш закон, но эта женщина находится под защитой церкви, которая в свою очередь находится под защитой сёгуна.

Сёгун Асикага даровал моему предшественнику, Франциску Ксавье, разрешение проживать в Киото и проповедовать во имя нашей церкви тому, кто этого захочет. Эта женщина признала Иисуса Христа своим Господом и Спасителем. Она находится в Божьей милости в равной степени как и под японским законом.

Правая рука иезуита дернулась. На мгновение Хиро подумал, что он поднимает ее, но священник сдержался. Хиро с удовлетворением это отметил. Он очень часто предупреждал отца Матео о том, насколько для самурая важен контроль.

Хиро перевел слова священника как можно более вежливо и принялся наблюдать за реакцией Нобухидэ. Синоби не убьет, если его не спровоцировать, но он не станет колебаться, если нужно будет спасти священнику жизнь.

Нобухидэ усмехнулся.

– Она убийца. У нее нет прав по закону.

– Христианин должен иметь право доказать свою невиновность, – упорствовал отец Матео. Он продолжал говорить по-португальски. – Этого требует закон церкви.

Хиро подозревал, что иезуит блефует, но слова его все-таки перевел.

– Я никогда ничего подобного не слышал, – ответил Нобухидэ. – К тому же самураи не следуют твоим христианским законам.

– Но Саюри следует, – возразил отец Матео. – Как и вы следуете кодексу Бусидо, который требует вершить правосудие, проявляя великодушие.

Когда Нобухидэ услышал перевод, он удивленно отступил на шаг и еще на несколько сантиметров опустил кончик меча. Он сердито посмотрел на Хиро.

– На самом деле он этого не говорил. Это ты ему помог.

– Отец Матео изучает Бусидо так же, как и учение Христа, – сказал Хиро, радуясь тому, что священник так быстро сообразил обратиться к самурайской чести, а не только к религиозному закону.

– И как же она собирается доказывать свою невиновность? – поинтересовался Нобухидэ. – Она виновна.

– У нее есть два дня на то, чтобы доказать обратное, – настаивал отец Матео. – Столько времени Господь провел в могиле, прежде чем Он восстал из нее, доказав свою божественную природу. Это главный постулат нашей веры. Вы же не станете оспаривать волеизъявление Саюри в выборе религии?

Закончив переводить, Хиро добавил от себя:

– Также легко вы можете убить ее и через два дня.

– Она сбежит. – Нобухидэ злобно посмотрел на Саюри.

Девушка все еще оставалась на коленях, уткнувшись лбом в пол.

– Она не сбежит, – сказал Хиро. – Если сомневаетесь, поставьте у чайного дома досина.

Ему было все равно, что случится с Саюри, но если он убедит Нобухидэ, то это позволит ему увести священника с головой на плечах.

– Как я буду вести дела, если у моих дверей будет стоять полицейский? – в ужасе сказала Маюри.

– Это уловка, – сказал Нобухидэ. – Ночью священник поможет ей сбежать.

– Даю слово, что он этого не сделает. – У Хиро вообще больше не было намерений возвращаться в Сакуру. – Дайте девчонке два дня. Под охраной. Если она не сможет доказать свою невиновность, вы сможете ее казнить. Люди запомнят вашу преданность справедливости.

Пока Нобухидэ обдумывал предложение, Хиро видел, как внутри мужчины борется честь Бусидо и желание отомстить.

– Очень хорошо. – Нобухидэ поднял руку с мечом и показал на отца Матео. – Но с него я спрошу в равной степени.

Священник поклонился.

– Я даю вам слово, что Саюри не сбежит.

– Не за это, – сказал Нобухидэ. – Мои люди будут сторожить чайный дом. Вы ответите за смерть моего отца. Если вы докажете невиновность Саюри к полудню через два дня, я казню убийцу, а ее освобожу.

В противном случае я убью вас обоих.

– Ты из ума выжил что ли? – Хиро еле сдерживался, пока они не вышли на улицу. – Ты вообще о чем думал?

– Он не убьет меня, – ответил священник. – Я под защитой сёгуна.

– Ты аннулировал свой статус, когда предложил девчонке помощь. Ты вообще откуда ее знаешь? Я никогда ее прежде не видел.

– Месяц назад я встретил ее Понто-тё.

Хиро остановился как вкопанный.

– Что ты делал в Понто-тё? Я думал, ты не любишь женщин.

– Есть и другие причины, по которым можно принять обет целомудрия, – ответил отец Матео.

Хиро поднял бровь.

– Но не в Японии.

– Если хочешь знать, я пошел в Понто-тё, чтобы посмотреть на танцы цветущей вишни. В прошлом году я пропустил их, но слышал, что на них стоит посмотреть. В этом году танцевала Саюри, это был ее дебют. Она очень талантливая танцовщица.