Еще одна пара лучей с размаху ударилась в то, чем «был» в пустоте я. И как будто что-то взорвалось у меня «внутри», стремительно изменяясь, наполняясь новым смыслом, которого я пока что не мог постичь.

Сгусток тьмы таял, воя то ли от боли, то ли от бешенства, его вой, постепенно переходящий в визг, оглушал меня, находящегося «там», но спустя показавшееся мне бесконечным время все завершилось, и я, повинуясь прикосновению к моему лицу, открыл глаза, увидев прижавшуюся губами к шраму Арратайу.

Севшая в кресло девушка довольно облизывалась, а у меня в голове забрезжило смутное подозрение, кем она могла быть, если так поступила с обрывком души Темного лорда, но я постарался убрать эту мысль подальше — слишком пугающей она была.

Проведя ладонью по лбу, я обнаружил, что шрам, украшавший мою голову уже много лет, бесследно исчез.

— Леди Арратайа, я благодарю вас за помощь. — Я вспомнил, какие варианты разговора расписал мне Жан-Клод, и попытался выяснить, чего мне будет стоить такой вариант решения проблемы. — Но мне хотелось бы узнать, что я могу сделать для вас и вашего мужа в ответ на такой подарок. — Я с уважением поклонился чете Цимусов.

— Думаю, часть вашей платы вы уже внесли, Лорд Поттер, — Арратайа обворожительно рассмеялась. — У вас очень сильная кровь, я с трудом удержалась, чтобы не отпить больше оговоренного.

— Но все же?

— Если вы сможете достать мне взятую добровольно кровь белого единорога... и поделитесь еще стаканом вашей крови, Лорд Поттер, — то Я буду с вами в расчете.

Точно уловив прозвучавший в ее словах намек, я обернулся к Аврелию — А вы, Лорд Цимус?

Маг молча протянул мне свиток, который я, посмотрев на сумму, подписал, лишившись, таким образом, почти трех четвертей свободных денег из «детского» сейфа Поттеров. Бывшая целым состоянием для многих магов сумма показалась мне незначительной платой за освобождение от души Темного лорда.

— Кстати, Лорд Поттер, — Арратайа остановила меня на дороге в портальную комнату. — Очень советую и вам отпить пару глотков крови единорога — этим вы восстановите свое здоровье окончательно, в том числе исправите зрение. Только помните — добровольно отданной крови... И проведите пару дней, не слишком напрягаясь... В это время вы скорее всего будете несколько... не в форме, пока ваша магия не восстановится после воздействия крестража.

Как только юноша вернулся в поместье Делакуров, Арратайа села в кресло рядом с мужем и задумчиво произнесла:

— Интересный человек...

— Он справится, у мальчика достаточно большой потенциал. — С полуслова понял её невысказанный вопрос Аврелий. — Не думаю, что ему потребуется помощь.

— И у него невероятно вкусная кровь... Даже вкуснее твоей, прости, — она ласково погладила мужчину по изуродованной шрамами щеке.

Маг усмехнулся.

— Знаешь, не думаю, что меня это сильно расстраивает.

Оказавшись в поместье, я с облегчением перевел дух — невероятная чуждость атмосферы в замке Цимусов давила на сознание словно многокилометровая гора.

— Мистер Делакур, теперь я понял, почему вы не хотели принимать лорда Цимуса в своем доме. — Все, что я смог сказать, прежде чем невероятная волна слабости заставила меня упасть ничком, потеряв сознание.

7 июля 1995. Где-то на юге Франции

Крошечный костерок, скрытый в аккуратно вырытой Взрывным заклятием ямке, тихонько потрескивал, рассыпая вокруг вздымающиеся в потоке теплого воздуха искры. Запах смолы смешивался с неповторимым ароматом ночного леса. Рядом с костром в землю были воткнуты несколько стальных прутков с нанизанными на них колбасками, — я честно пытался воспроизвести наставления, данные мне одним из домовиков Делакуров, поскольку Дурсли ни разу не брали меня на пикники. Чтобы не опозориться, на всякий случай утром перед отъездом я тихо расспросил старейшину домовиков Тиби о том, как их жарить. Домовик с укором посмотрел на меня, похмыкал, что не дело хозяевам марать свои руки готовкой, но все же рассказал.

— Пахнет неплохо, — рядом со мной на ствол поваленного давней непогодой дерева присела Флёр, демонстративно принюхиваясь к аромату еды.

— Да ладно тебе — эти колбаски были бы съедобны и без всякой жарки, просто... Просто мне захотелось попробовать их поджарить. — Я пожал плечами.

Флёр, будто завороженная танцем огненных языков, смотрела на пламя. Отсветы костра падали на ее лицо, придавая облику девушки совершенно невероятную тайну и притягательность.

Мы сидели молча, только изредка я бросал на девушку взгляд, стараясь делать это украдкой и не любоваться ей слишком уж откровенно. Но в голову, помимо обычных мыслей подростка, неожиданно оказавшегося вдвоём с красивой девушкой в лесу, приходили и совсем другие размышления.

Я до сих пор не мог понять, как Жан-Клод отпустил девушку со мной вдвоем в этот лес, ведь в аристократических семьях подобное щекотливое, если не сказать — компрометирующее — событие могло поставить крест на репутации Флёр. Невольно в голову приходили мысли о том, какую же, в действительности, выгоду мог извлекать из нашего с ним сотрудничества господин Делакур-старший, не зря в свое время упомянувший о том, что Поттеры были и остаются знатным и обеспеченным родом. Опять же, Жан-Клод из первых рук, от своего лучшего друга и моего партнера, знал о состоянии счетов рода Поттеров, так что и в этом смысле мог оценить предполагаемого жениха своей дочери. Хотя... это путешествие вполне тянуло на недвусмысленный намек о намерениях моего союзника, благо после месяца, в течение которого в мою голову вдалбливали тонкости этикета, я уже мог оценить изящность и эффективность такого хода политика.

Странные мысли для четырнадцатилетнего подростка, которому через пару недель исполнится пятнадцать... Но после визита в замок Цимуса, во мне что-то изменилось. Я не получил от крестража ни знания новых могучих заклинаний, ни какой-то колдовской силы, свойственной Вольдеморту, а всего лишь стал чуть глубже смотреть на происходящее. И теперь новообретенная интуиция шептала мне, что Жан-Клод ничего в своей жизни не делает просто так, а значит, — политик просчитал весь возможный вред для репутации Флёр и сделал какие-то выводы, организовав нам разрешение посетить заповедник единорогов.

Впрочем, в этом лесу даже моя новая интуиция пасовала перед тем, что мы с Флёр проведем ночь в одной палатке, хотя, в глубине души, возможное развитие ситуации меня слегка страшило — ведь я не слишком много знал о происходящем между парнем и девушкой в таком деле. Редкие журналы, «для взрослых магов», попадавшие к нам от старшекурсников, не могли дать достаточной информации, как и увиденные пару раз эпизоды из просматриваемых братцем фильмов. Флёр же, явно уже не раз встречавшаяся с парнями, вряд ли обратит на меня внимание в этом смысле, хотя наш первый поцелуй внушал некие надежды. Этот поцелуй теперь снился мне каждую ночь...

— Все же, почему ты решилась поехать со мной в заповедник? — Я легонько прикоснулся к плечу девушки.

— Ну а как бы ты ловил единорога — вам должны были рассказывать, что ни к кому, кроме девушек, единорог не будет приближаться. — Что-то такое я слышал на уроках Хагрида, но никакой ассоциации не всплыло.

— Ну и потом, вряд ли я в ближайшие годы смогу встретить живого единорога... и побывать на таком романтическом вечере у костра с будущим победителем Темного лорда. — Девушка улыбнулась, показывая, что говорит в шутку.

Наконец прожарившиеся до слабой хрустящей корочки колбаски были с предвкушением сняты с огня, и мы смогли поужинать, заедая сочное горячее мясо захваченным с собой хлебом. Впрочем, разной еды было довольно много — домовые эльфы Делакуров собрали нам солидную корзину, которой нам хватило бы на пару дней, так что даже если бы я сжег колбаски на костре — чего слегка опасался — то ничего фатального бы не произошло.

Вытащив из корзины бутылку, я с легким удивлением понял, что эльфы положили нам не только сок, но и легкое вино, изумительно дополнившее картину романтического вечера.