— Тиби, — я щелкнул пальцами, и передо мной появился старейшина домовиков Поттер-манора. — Подготовь вино и закуски для гостей, возможно, скоро в саду появятся гости.

Эльф исчез, а мы с Фламелем, довольно улыбавшимся и с хрустом разминавшим пальцы, направились к Сириусу и Аврелию, точно так же, как я успел услышать по обрывку разговора, обрабатывавшему крестного.

— Это будет интересно, — рассмеялся крестный, обнимая за плечи Алику. — Но почему именно сейчас?

— Это будет прекрасной демонстрацией как наших с вами сил, — мягко улыбнулся Фламель, — так и демонстрацией того, что остались еще люди, кого беспокоит статут секретности и участь волшебников в случае его нарушения.

— Это разумный довод, — крестный достал палочку.

Использовав усиливающее голос заклинание, Сириус сообщил гостям, что гости из Франции продемонстрируют свой подарок немедленно. Мы вчетвером встали в круг, и Фламель протянул нам по листу пергамента.

— От вас потребуется произнести только начальные такты заклинания, — коротко остриженный ноготь алхимика чиркнул по пергаменту. — Это позволит нам начать объединение пространств особняков в единое целое, не повреждая защиты.

— И не получить ответный удар от защиты особняка, — усмехнулся Цимус.

— Начали, — дождавшись, когда мы просмотрим доставшуюся нам часть заклинания, отчеканил алхимик, стискивая посох.

Ощущение колоссальной силы затопило меня с головой. Собранная четырьмя фактически самыми могущественными волшебниками энергия хлынула в круг, наполняя создаваемое изощренными умами алхимика и темного мага заклинание. Цимус и Фламель, явно успевшие сработаться за последние годы, не читали свое творение вслух, большая часть их действий проводилась в молчании, и только паутина энергий перед нами на стене становилась все сложнее и ярче, светясь даже в видимом обычным зрением спектре.

Темный маг и алхимик взмахнули своими посохами, очерчивая большой полукруг, покрывшийся рябью, сквозь которую просвечивал сад и особняк, в котором многие гости с удивлением узнали Поттер-манор.

Раздались недоуменные восклицания, однако самые искусные волшебники, которых в зале присутствовало достаточно, уже сделали для себя вывод, что неизвестно как выживший Фламель и его коллега, достаточно мало известный в Англии, сумели произвести настоящий переворот в магической науке.

— Желающие после бала провести время в парке Поттер-манора могут пройти через этот портал, — усмехнулся Николас Фламель, утирая пот со лба.

Повинуясь жесту Сириуса Блека, зазвучала музыка, и первый танец принадлежал только одной паре.

— Моя леди, — Блек склонился в поклоне перед своей женой, приглашая её в круг.

— Мой лорд, — тонкая рука девушки казалась еще более хрупкой в большой руке волшебника, на лице Алики сияла чистая и искренняя улыбка, девушка выглядела прекрасной, как никогда.

Первый танец, по традиции принадлежавший хозяевам бала, начался. С тихим стуком каблуков Алики и шелестом её платья, пара вальсировала под музыку старого, но не утратившего своей прелести Штрауса. Блеки невольно приковывали к себе взгляды, лицо Сириуса смягчилось, из глаз словно бы пропал багровый огонек, появившийся после боя с Темным лордом, он с нежностью обнимал свою жену, уверенно ведя её в танце. А буквально лучившаяся счастьем Алика как никогда походила на ангела.

Со следующим танцем к хозяевам один за другим присоединялись гости, и в круг танцующих то и дело вступали новые пары.

— Госпожа моего сердца, — высокопарные слова сами сорвались с моего языка, настолько я был под впечатлением венчания крёстного, — окажите смиренному смертному милость, подарив ему танец.

— С радостью, — рассмеялась Флёр, увлекаемая мной в круг танцоров.

Музыка, поначалу плавная, всё ускорялась и вскоре бушевала, словно шторм, вовлекая в танец все больше людей. Где-то в зале скользил некогда неуклюжий наследник Лонгботтомов, прижимая к себе чуть сильнее, чем позволяли приличия, свою драгоценную невесту, мягко, с нечеловеческой грацией вальсировали Цимусы, четко и уверенно двигались отец и мать Флёр, тоже прибывшие на помолвку своих союзников. Музыка, подкрепленная магией старинного особняка, словно смывала с лиц собравшихся волшебников печать, наложенную войной, позволяя хотя бы на время забыть о том, что завтра, возможно, многим из них предстояло снова идти в бой.

Наконец музыкальный поток отпустил собравшихся и мы с Флёр отошли к одному из столиков, на котором стояли бокалы с шампанским и фрукты.

— Тебе не хватает только крыльев, чтобы быть ангелом, — честно сказал я, целуя девушку в лоб.

— Вы говорите мне такие слова, мой лорд, — Флёр играла роль жеманной светской дамы настолько достоверно, что я засмеялся.

— На этом празднике действительно можно отдыхать, — отозвался я, оглядывая гостей. — Тут собрались только те, кто является нашими союзниками, и не стоит ждать удара в спину, как в Хогвартсе.

— Да, — протянула Флёр. — В замке я чувствовала себя... неуютно. Даже при том, что я почти все время находилась либо рядом с тобой, либо рядом с профессором Флитвиком.

— Пойдем в парк? — я протянул девушке руку.

Подойдя к мерцавшей пленке портала, мы на мгновение остановились.

— Вперед, — задорно выкрикнула Флёр.

Странное, ни на что не похожее ощущение длинного-длинного шага, растянувшегося на десятки миль, — и мы уже шли среди деревьев парка, окружавшего Поттер-манор, а из окна башенки наблюдателя нам махнул рукой один из принесших присягу роду Поттеров волшебник.

— Кажется, сегодня маги получили новую надежду на то, что им будет куда отступить, если наш мир окажется раскрытым.

— Для этого предстоит создать то пространство, куда будет вести подобный портал, — тихо прошелестел голос Аврелия Цимуса, прошедшего в сад следом за нами. Его жена оглядывалась по сторонам, с любопытством рассматривая дом, в котором ранее еще не бывала.

— Насколько я понимаю, это еще предстоит, — откликнулся я, прижимая к себе Флёр.

— Ничего не заканчивается, лорд Поттер, — с непонятной грустью произнес темный маг. — После войны ничего не закончится.

Профессор Флитвик проснулся в пятницу совсем рано. По привычке осторожно просканировав комнату и только потом открыв глаза, Флитвик почувствовал странное волнение Хогвартса — готовилось что-то по-настоящему интересное. Что случится в этот день, он еще не знал, но то, что этот день не останется без серьезных изменений — было очевидным.

Взглянув на часы, Флитвик понял, что до завтрака еще больше двух часов, и он успеет тщательно подготовиться. Вытащив из шкафа ритуальные курильницы и разведя в них маленькие огоньки, Флитвик уселся в центре дымящегося круга, привычным усилием позволяя своему сознанию скользнуть куда-то в темноту, где скрывалось магическое сердце Хогвартса.

Невероятный, неописуемый словами каскад ощущений и своеобразных эмоций, испытываемых Хогвартсом, накатил на маленького профессора. Тоска по колыхавшей землю и эфир поступи великих Основателей, ушедших к следующему перерождению больше тысячи лет назад. Печаль о том, что в мире почти не осталось волшебников, сравнимых по силе с создателями Хогвартса, и некому теперь обновить сплетавшие суть древнего замка заклятия. Сдержанный гнев на Дамблдора, который оказался одним из худших директоров за десять веков. Молчаливая радость от того, что в замке обучается девушка, корни которой уходят к нечеловеческим расам, способная воспринять и изменять волшебство Хогвартса.

Лишь одного не сумел понять профессор, — что именно произойдет в этот день. В отличие от Трелони, которую Флитвик искренне считал шарлатанкой, и которая, по мнению профессора, сделала в своей жизни всего лишь одно предсказание, да и то в дурной компании, сам Филиус предпочитал не гадать, а спрашивать тех, кто способен дать ему гораздо более точный ответ — духов предков, магию Хогвартса. Впрочем, насчет истинности предсказания Трелони Флитвик последние годы изрядно сомневался, — в конце концов, Дамблдор успел зарекомендовать себя как величайший лжец Англии, переплюнув даже Локонса, а единственным свидетелем предсказания был именно хитрый директор. Так что было ли это пророчество, и каким оно было — вызывало серьезные сомнения.