— Это немыслимо и переходит все границы! — Снейп, вбежавший в кабинет Дамблдора, размахивал газетой с вышедшей многотысячным тиражом статьей о Хогвартсе. — Этого щенка нужно было придавить еще в колыбели!

— Северус, успокойся. — На этот раз в глазах Дамблдора не было искорок, скорее наоборот, глаза старика походили на застывший лед. — Мальчишка зашел слишком далеко и вздумал отобрать у меня школу. Этого не будет. Я уже принял определенные... меры.

— Вы сдали Поттера Вольдеморту? — Язвительно осведомился Снейп.

— Не совсем, — поморщился Дамблдор. — Но в следующее посещение Хогсмида ему и его дражайшей недочеловечке будет очень... весело.

— Хм, интересные вы вещи говорите, директор, — ноздри Снейпа все еще раздувались от ярости, но профессор быстро успокаивался. — Только предупредите ваших людей, что Поттер владеет Дыханием Хаоса.

— Даже так? — приподнял брови директор. — Мальчишка балуется запретной магией?

— Если бы не стационарная защита дуэльного зала, меня бы растерло в кровавую пыль от его заклинания, — Снейпа передернуло. — И я видел, что он вложил не весь запас сил в Дыхание и был готов повторить что-то не менее убойное, если бы я сумел защититься.

Войдя на следующее утро после дуэли со Снейпом в Большой зал, я ощутил изменение атмосферы — привычно благополучный мир для учеников изменился. Теперь они не были уверены не только в том, что они получают хорошее образование, но и в том, из-за чего в действительности враждуют факультеты. Впрочем, я не обольщался — если даже мне удалось бы убедить учеников в несовершенстве системы образования в школе, то убедить их в том, что их долгие годы водит за нос директор — гораздо сложнее. Я не надеялся, что даже треть из них откроет глаза на истинное положение вещей. Тем не менее, в глазах Дамблдора ясно читалась ярость — теперь старик не простит мне попытки отобрать у него школу, в которой он готовил пополнение для своего ордена Феникса.

Мне вспомнился разговор с Сириусом, во время которого крестный предложил именно такую разгромную формулировку статьи. Впрочем, над «моим» письмом тщательно потрудился лорд Марк Гринграсс, собаку съевший на политических интригах. Единственное, что добавлено было в статью от меня, — так это выпад в сторону урока традиций. Меня действительно задевал тот факт, что директор убрал этот предмет непосредственно перед моим поступлением в Хогвартс, обрекая меня на долгие пять лет невежества и незнания о собственном наследии. Сириус и Гринграсс сочли мои доводы разумными, и окончательный вариант письма был подписан.

21 сентября 1996. Суббота

— Хорошо, что ты вернулся в Хогвартс, — мы с Невиллом и Луной, прикрываясь всеми возможными чарами, шли после отбоя в сторону заброшенного женского туалета, где находился вход в Тайную комнату. Флер осталась в семейных комнатах, чтобы прикрыть наше отсутствие, если вдруг кто-то попытается наведаться в гости. В случае чего, она, поломавшись для виду, должна была убедить нежданных гостей, что мы отправились в Запретный лес.

— Что ты имеешь в виду, Нев? — Я понял по его интонации, что друг имеет в виду нечто совершенно иное, чем прозвучало в простых словах.

— Если бы ты не вернулся в замок, нам пришлось бы искать место для занятий дуэльного клуба, — пропела Луна, даже под маскирующими чарами двигавшаяся так, будто она танцевала. — Профессор Флитвик предположил, что я смогла бы открыть Тайную комнату...

— Даже так? — я был по-настоящему удивлен, до сих пор двери Тайной комнаты могли открыть только волшебники, говорящие на парселтанге, а таковых в Британии в настоящее время насчитывалось всего лишь двое.

— Ну, — Луна смущенно потупилась под взглядами: восхищенным моим и нежным — Невилла. — Профессор говорит, что я обладаю большим сродством с замком.

— Кстати, — осенило меня. — Когда мы спустимся вниз, я вам кое-что расскажу.

Добравшись до заброшенного женского туалета, мы осторожно заглянули внутрь. К счастью надоедливого призрака Плаксы Миртл, способной устроить потоп в туалете, в затемненном помещении не оказалось.

— Ну, приступим. — Засветив небольшие огоньки, мы нашли нужный умывальник: за несколько лет я забыл, какой именно умывальник открывает вход в тайную комнату.

Встав перед раковиной, возле которой на стене была выбита маленькая почти стершаяся змейка, я сосредоточился.

— Откройся, — прошипел я, но ничего не произошло.

— Откройся! — я добавил в слова толику магии.

— Откройся! — от вложенной в слова силы дрогнули стены, но дверь в комнату великого Салазара не открылась.

— Гарри, — прервал меня голос Невилла, когда я уже собирался выложиться по полной. — Ты говоришь на обычном языке.

— Ты уверен? — Я отступил от стены, в недоумении глядя на друзей.

— Да, Гарри, — Луна с любопытством рассматривала меня. — Попробуй сказать что-нибудь на парселтанге.

— Хорошо, — сосредоточившись, прошипел я, однако Луна рассмеялась.

— Либо мы все резко научились понимать язык змей, либо ты говоришь на языке старой доброй Англии! Правь, Британия, морями! — неожиданно пропела она строчку британского гимна.

— Проклятье, — мое настроение резко пошло под откос. — Что могло случиться с этим проклятым парселтангом?!

— А ты чувствуешь в себе связь с... — Луна помедлила.

— Нет... — Неожиданно в моем разуме забрезжила догадка. — Кажется, я знаю, что произошло.

— Ты избавился от чего-то страшного там... во Франции, — к моему удивлению произнесла Луна.

— Именно, — протянул я, напряженно обдумывая, что же теперь делать. — Во Франции я встретился с очень странным человеком, девушкой, которая... извлекла из моей головы крестраж Вольдеморта.

В комнате словно потемнело от страшных слов. Невилл и Луна смотрели на меня широко распахнутыми глазами, девушка прильнула к груди своего парня, ища у него защиты.

— В твоей голове был крестраж темного лорда? — выдавил шокированный Невилл, машинально гладя белокурые волосы дрожавшей Луны.

— Да, — я с пониманием смотрел на напуганных друзей. Напуганных за меня, это я видел совершенно точно. — И эта девушка смогла извлечь крестраж из моей головы, а потом его уничтожила.

— Это невероятно, — медленно произнес Невилл. — Я читал в фамильной библиотеке, что крестраж невозможно извлечь из живого существа, не убив носителя.

— Ну, — я пожал плечами, — я не знал таких тонкостей, но леди Арратайа смогла мне помочь.

— Значит, твой дар парселтанга был связан с крестражем в твоей голове, — неожиданно заметила Луна. — Раньше я не обращала внимания, но теперь заметила, что ты стал гораздо свободнее.

— Но нашей проблемы это не решает, — я потер лоб рукой. — Получается, что я смогу открыть эту дверь, только проломив стену и обрушив нам на голову половину Хогвартса...

— Тогда придется попробовать мне, — мимо нас с Невиллом проскользнула хрупкая фигурка Луны, окутанная, словно щитом, рассыпавшимися светлыми волосами.

Встав перед стеной, скрывавшей вход в комнату Салазара, Луна на секунду замерла, а потом, приложив руки к грубым булыжникам, стала гладить их, что-то нашептывая.

Мы с Невиллом ощутили прикосновение чего-то странного, незнакомого. Магия Луны не была похожа ни на необоримо сильные заклятья Дамблдора или Вольдеморта, не дышала тьмой, как фамильные заклинания Блеков, не смердела смертью, как заклятья погибшего некроманта. От нее веяло ароматом забытых легенд, чем-то нездешним, но невообразимо прекрасным.

Неожиданно Луна запела, и мы с Невиллом, стремительно выхватив палочки, набросили на комнату чары тишины, чтобы нас не услышали из коридора.

Слов её песни я не понимал, хотя пела Луна, казалось, на обычном английском языке, однако смысл песни ускользал, как я ни старался разобрать, о чем поёт девушка.

С тихим скрипом раскрылись двери Тайной комнаты, а под потолком и в открывшемся проходе вспыхнули факелы.