Малачи поднял морду Волка над телом двадцать седьмого Тарана и произнес заклинание, по которому его Волк снова обрел человеческий облик. Посмотрев в сторону города, он увидел, что Дост все еще лежит на спине. Дост был слишком далеко от него. «Мертв? Мне не удалось спасти его?» Стрела, торчавшая из спины Доста, задрожала. Она дрожала все сильнее, и наконец вылетела из тела Доста и исчезла в сумерках. Рана затянулась сама по себе, не оставив следа на ровной поверхности. Доспех Осдари, надетый на Доста, подтянул под себя руки и поднялся на колени.

«Он жив!»

Малачи, дрожа, остановился перед Достом:

– Ты был неправ, Нимчин. Мне еще не пришло время излечиться, не время для меня понять, что я вылечен.

Доспех Доста покачал головой:

– Правильно и то, и другое, а также ни то, ни другое. Вопрос ставился так: кто ты есть на самом деле; ты должен был снова научиться понимать себя самого. Таков был твой путь, и… – Дост минуту подумал, – и для меня это был путь.

Малачи опустил своего Волка на колени и произнес заклинание, по которому его доспех открылся. Ночной ветерок охладил его разгоряченное тело, облепленное рваной, пропотевшей и окровавленной сорочкой. Жрец Волка выбрался из доспеха и упал на колени, упираясь ладонями в землю. Он устал, был измучен, но все же улыбнулся и даже засмеялся.

– Малачи, ты весь в крови.

Он кивнул, глядя, как с него на землю падают капли крови.

– Да пустяки, просто резаная рана. Волку досталось покрепче.

– Но я вижу!

Малачи поднял голову и увидел над собой Наталию.

– Я даже не представлял себе, что ты такая красивая.

Она покраснела и вдруг от изумления раскрыла рот:

– Ты видишь?

Он утвердительно кивнул.

– Вот чудо!

Малачи помотал головой, неуверенно вставая на ноги:

– Не чудо, просто откровение. – Он протянул к ней руку, и она подошла. Они крепко обнялись, и, хоть ребра у него ужасно болели, он ни за что не ослабил бы объятия. – Мне многое стало ясно. – Он перевел взгляд на Доста. – Мне, конечно, досталось, но тебе еще хуже.

– И да, и нет.

Малачи в изумлении поднял брови при этих словах золотого человека:

– Надо быть Достом, чтобы говорить загадками?

– И да, и нет. – Золотые черты лица стали неподвижными, шлем откинулся назад, и доспех открылся спереди. Из него вышел высокий грациозный юноша. Его заостренные уши поднимались среди густой копны рыжих волос. У него сияли глаза, которые, как ни странно, были разного цвета – один янтарный, другой зеленый. Дост с удивлением вытянул перед собой руки, осмотрел их, потом так же осмотрел ноги. Кожа вокруг глаз Доста была синей, как будто он был в маске. И от этого он казался каким-то чужим, хотя его лицо было знакомо Малачи:

– Никак Урия?

Дост взглянул на жреца Волка:

– Да, я, то есть мы, Урия и Нимчин. – Он сгибал и разгибал руки, потом присел на корточки и снова подскочил вверх. – Просто невероятно.

– Как это можно – быть одновременно двумя?

– А как можно видеть глазами из серебра? – Дост встряхнул головой. – Меня пронзила стрела, я умирал. Прямо здесь, в своем доспехе. А Урия в это время находился в одиночестве и в темноте. Его единственной связью с внешним миром стала моя боль и близкая смерть. Он изготовил талисман, с помощью которого сумел телепортироваться в то единственное место, которое увидел, – в меня. Он вошел в меня, и мы слились. Мы дополнили друг друга и стали единым существом. В своем самопожертвовании он нашел то, что всю жизнь искал, – духовную близость. Он понял, что сила человека в том, чтобы приносить пользу другим.

– Да и мне бы следовало вспомнить об этом, – согласился Малачи, медленно опуская голову. – Я был слепым, потому что сам для себя это выбрал.

– Как тебя понимать, Малачи? Он улыбнулся Наталии:

– Когда меня ослепили в Глого, я замкнулся в себе и пытался понять, достоин ли я своего места в планах Господа. Ответ мне не давался потому, что его нет. В поисках ответа я поднялся на более высокий уровень, чем заслуживал. Предмет поисков уводил меня все дальше от клятв, которые я принес. Становясь жрецом Волка, я торжественно обещал служить людям, защищать их, а, обратившись внутрь себя, я нарушил это обязательство. – Малачи постучал себя по левой стороне груди. – И сейчас, в этом сражении, я вдруг осознал, что я Волк, и моя обязанность – помогать Господу нашему защищать его стадо. Пока я защищаю стадо, мое личное благополучие роли не играет. Когда я решил отомстить Григорию, мое зрение потускнело. Когда он начал угрожать тебе, я вернулся к своим обетам и вспомнил о своей роли в жизни. И снова стал Волком, и вот тогда обрел силу и смог победить его.

– Может, по этой же причине Господь позволил Досту воплощение? – К ним, хромая, подходил Робин Друри, опираясь на другого этирайна. Он обратил их внимание, что войска гелансаджарцев и крайинцев прибежали вместе на место действия, чтобы увидеть зрелище возрождения Доста. – Сражение прекратилось, когда он появился на поле боя. Я думаю, что он мог с такой же легкостью уничтожить Таранов, с какой он их лишил движения. На мой взгляд, хоть он стал победителем, но спас больше жизней, чем погибло из-за него.

Дост кивнул, потом пожал плечами и наконец улыбнулся Малачи:

– Сильное государство Гелансаджар будет прекрасным буфером между Араном и Крайиной. Оно предотвратит войны, но не без потерь с обеих сторон. Мы рады, что наше возвращение спасло много жизней. Мы знаем, что мир не устраивает тех, кто жаждал войны ради собственных амбиций.

Дост повернул голову к северо-западу:

– Через три дня здесь будет герцог князь Василий Арзлов с войском в три полка. Он представляет собой угрозу, но не очень опасную для нас. И «Сант-Майкл» представляет собой угрозу, но на его борту находится принц Тревелин – вполне разумный человек. Может быть, в ближайшие дни мы достигнем соглашения, выгодного для Гелансаджара, Крайины и Илбирии.

Дост обратился к Наталии:

– Тасота Наталия, окажите нам честь, будьте гостьей Гелора. Мы приглашаем гусар и Вандари на роль вашей Почетной Охраны. Не меньшая честь для нас – присутствие виконта Уоркроса. Я уверен: оба ваши народа поймут, что благодаря вашей тайной дипломатической миссии в Гелор заложена прочная основа будущей сердечной дружбы с двором Уричина Доста.

Дост жестом указал присутствующим на город:

– Милости просим всех вас в Гелор. Прошу простить беспорядок, но меня тут долго не было, и за это время порядок несколько расшатался.

Четыре дня после возвращения Доста для всех были очень напряженными, хотя Малачи Кидд подозревал, что самым занятым был именно он. Кроме обязательного посещения всех церемоний, встреч и переговоров между всеми договаривающимися сторонами, ему надо было еще и привыкать снова видеть. Временами зрелища и яркие краски были для него утомительны, тогда он закрывал глаза и отдыхал в темноте, которую когда-то так ненавидел.

Досрочное прибытие «Сант-Майкла» в Гелор объяснялосъ тем, что он летел на север в сопровождении небольшой эскадры воздушных кораблей. Принц Тревелин реквизировал воздушные корабли, принадлежащие Тримшо и независимым владельцам, в том числе и «Горностай». Пока «Сант-Майкл» спешил на север в Гелор, грузовые корабли вылетели в долину Куланг и сгрузились углем из запасов разрушенного сталелитейного завода принца Аграшо. С помощью яликов этирайков, шлангов и брезентовых желобов небольшие корабли смогли дозагрузить корабль прямо в полете, и поэтому он смог очень быстро вернуться в Гелор.

Когда Василий Арзлов прибыл со своим войском к Гелору, у «Сант-Майкла» был такой запас угля, что он мог неделями летать над полем битвы. Количество пушек на флагмане Арзлова «Леший» не составляло и одной десятой вооружения «Сант-Майкла», так что говорить о сражении было бы просто смешно. Арзлов приказал своему флагману совершить посадку вблизи города и согласился стать гостем Доста. Его армия – 1-й и 2-й полки взоринских улан и взоринские драгуны – встали лагерем вне города. По приказу тасоты они помогли гусарам и этирайнам расчистить завалы и реставрировать разрушенные здания.