— Я, кажется, слышал, что заглядывал Харкендер? — Спросил Лидиард, чтобы завязать разговор. — И какой-то однофамилец нашего временного спутника?

Таллентайр снова кивнул и сказал:

— Они придут снова, вне сомнений.

— А что говорит Фрэнклин? — Вяло поинтересовался Лидиард, обшаривая гардероб в поисках вечернего костюма и напряженно вспоминая, что именно надевают в таких случаях. — Он что-то может добавить к тому, о чем писал?

— Довольно мало, — ответил баронет, — он сожалеет, что не имел способа удостовериться, говорил ли Харкендер правду о кольце Меллорна. Никто не смог подтвердить, что кольцо, которое мы описали, действительно, отличительный знак членов Ордена Святого Амикуса. Я уверил его, что мы уже узнали столько, сколько нам нужно об Ордене Святого Амикуса из другого источника. И спросил о человеке, который увязался за ним из Уиттентона в Хэнуэлл. Но он не смог разыскать Мандорлу Сулье, если, конечно, она вообще существует. Впрочем у него недавно случилось ограбление со взломом, из дому похитили множество документов, включая и письма, которые я посылал из Каира и Александрии.

— Довольно мало, как вы говорите, — обронил Лидиард, переодеваясь.

— О, он сказал куда больше, как обычно. Ты ведь знаешь его склонность к многословию. — небрежно заметил Таллентайр. — Но все это не имеет значения. Вместе с Остеном он занялся осторожными расспросами местных торговцев о мальчике, который исчез из Хадлстоуна. Ходят сплетни, что ребенок незаконный сын Джейкоба Харкендера, но это заключение, от которого осведомленные специалисты всегда шарахаются. Люди в Приюте утверждают, что ребенка похитили, но нет сколько-нибудь явных свидетельств похищения, и общее мнение склоняется к тому, что он просто-напросто сбежал. Поднялся и обычный шум о дурном обращении, но Остен сказал Гилберту, что у этого дома хорошая репутация, и приют никогда не славился жестокостью, во всяком случае, пока не произошел этот несчастный случай. Остен справедливо заметил, что в таких заведениях всегда происходят побеги.

— И все это лишь добавляет к путанице темных намеков новые. — произнес Лидиард со вздохом, — А нити, выводящей из лабиринта, мы пока что не видим.

— Так что следует пока отложить это, и поспешить за праздничный стол по случаю возвращения домой. — сказал Таллентайр, — Корделия сильно тревожится о тебе, и я уверен, ты много что должен ей сказать.

Как только баронет произнес последнюю фразу, оба услышали звон дверного колокольчика. Лидиард завершил свой туалет, прежде чем в дверях появился Саммерс с выражением смущения и крайнего сомнения на обычно непроницаемом лице.

— Пришел джентльмен, который желает видеть вас, сэр Эдвард. — Сообщил он. — Карточки у него нет, но он говорит, что его фамилия Шепард. Он был здесь раньше, отозвавшись на объявление, которое доктор Фрэнклин поместил в «Таймс» по вашей просьбе. Говорит, что жаждет узнать новости о своем брате, который отплыл с вами из Египта. Он с доктором в гостиной.

От Лидиарда не укрылось, что хотя тон Саммерса бесстрастен и ровен, дворецкий подчеркнул слово джентльмен , словно намекая, что посетитель такого впечатления не производит.

Таллентайр и Лидиард переглянулись и не сговариваясь отправились встречать посетителя. Они застали его сидящим в неловком молчании напротив Гилберта Фрэнклина. Увидев этого человека, Лидиард не смог подавить изумленного возгласа и с радостью увидел, что Таллентайр удивлен не меньше него. Посетителя легко можно было бы принять за человека, которого они нашли в пустыне. У него были такие же рыжеватые волосы, такой же бледный цвет лица и такие же примечательные ярко-синие глаза. Одет он был, примерно так, как одеваются адвокатские служащие, и все же в нем был некий шарм , какая-то утонченность и элегантность, присущая и выздоровевшему Полу Шепарду перед исчезновением. Лидиард заметил, что хотя посетитель вручил свой котелок Саммерсу, он не выпустил из рук деревянную, черную полированную с резным посеребренным набалдашником палку.

— Сэр Эдвард, я счастлив познакомиться с вами и приношу вам свои извинения за то, что вторгся в первый же день вашего возвращения домой. — произнес незнакомец с заученной вежливостью, — Но я действительно хочу поскорее услышать новости о моем брате Поле. Я приходил раньше, как только впервые увидел ваше объявление в «Таймс», и меня попросили зайти еще раз сегодня, когда ожидалось ваше прибытие. — Он удостоил Лидиарда небольшого поклона, но взгляд его был сосредоточен на Таллентайре.

— Боюсь, что молодой человек больше не с нами, — произнес Таллентайр, вежливо устанавливая очевидное. Баронет открыто встретил взгляд посетителя, но Лидиард хорошо представлял себе, какие причудливые мысли крутились в его голове. Лидиард отлично помнил предостережения Пола Шепрарда во время их последнего тайного разговора, и подумал, не входит ли эта таинственная личность в список тех, кого ему стоит остерегаться. И если это действительно так, то чем именно ему грозит встреча с этим человеком.

— Вы не могли бы рассказать мне, как вы расстались? — Спросил синеглазый человек. — Простите, что беспокою вас в самый миг возвращения, но вы, должно быть, заметили, что мой брат подвержен продолжительным приступам душевного расстройства. Он не всегда в таком состоянии, в каком вы его нашли, но даже, когда он ведет себя, как здоровый человек, у него бывают странные фантазии.

— Боюсь, что я ничего об этом не знаю, — ровно произнес сэр Эдвард. — Было некое улучшение в его состоянии, пока он оставался с нами, но он исчез вскоре после того, как показалось, что к нему вернулся разум. Он покинул «Эксельсиор», еще во время плавания, и мне представляется вероятным, что он просто-напросто свалился за борт. Утонул он или нет, я сказать не могу.

В течение нескольких секунд мистер Шепард очень тщательно изучал Таллентайра, вслушиваясь в его слова. И было видно, что он находится в затруднении, принять это за чистую монету или нет. Казалось, он тщательно обдумывает, как продолжать свои расспросы, чтобы никого не оскорбить.

— Очень жаль это слышать, — сказал он наконец. — Говорите, что казалось, что к нему вернулся разум?

— Да, — ответил Таллентайр. — Но мы после этого виделись недолго. Боюсь, что я немного вынес из того, что он нам рассказал. Не можете ли вы нам сообщить, как вышло, что он путешествовал в пустыне, где мы его нашли? Это головоломка, которую нам пока не удается решить.

— Как я уже говорил, бедный Пол постоянно страдал от нелепых фантазий и непонятных припадков, — отозвался синеглазый человек, подумав несколько секунд, — Не могу корить вас за то, что должным образом за ним не наблюдали, поскольку это явно не удавалось и нам самим.

— Мы? — Невинно переспросил Таллентайр. — Так у него есть и другие родственники в Лондоне, кроме вас?

— О, да, — не без заминки ответил Шепард. — Но он на некоторое время отошел от семьи. — И, словно не в силах больше выдерживать взгляд Таллентайра, молодой человек внезапно перевел взгляд на Лидиарда, и долго смотрел на него жгучими проницательными глазами.

— Мой брат говорил вам что-нибудь, мистер Лидиард? — Спросил он. — Мы не на шутку беспокоимся о нем. Есть хоть какая-то надежда, что он еще жив?

— Да нет же. — сказал Лидиард, изо всех сил стараясь изобразить наивное удивление, хотя не вполне понимал, почему вдруг ощутил такую острую потребность притворяться. — Он просыпался только на несколько часов каждый день. Обычно, уже было темно, и, хотя он соглашался, чтобы я его кормил, едва ли я мог усмотреть в нем проблеск человеческого разума до того самого дня, как он исчез. Боюсь, ваш брат был очень болен… но мне очень жаль, что мы не смогли доставить его домой.

— А вы и сами были больны? — Спросил молодой человек. Лидиарда изумила неподдельная искренность его тревоги.

— Меня укусила змея. — равнодушно произнес Дэвид, — Но теперь я полностью поправился. — И молча поздравил себя с тем, как продвигается в освоении тонкого искусства лжи. Ему совсем не понравился брат Пола Шепарда, в присутствии которого ему стало откровенно не по себе.