«Дай-ка я расколю другой орех, — думает, — посмотрю, что в нем такое».

И расколол второй орех. Как только скорлупка треснула, из нее вышли два молодых вола с длинными рогами, а за волами оказалась повозка, а на ней железный плуг.

Ударил себя парень по лбу.

— Вот так чудеса! — говорит.

Взял в руки цепь и повел волов вслед за стадом. Но, не дойдя до деревни, надумал расколоть и третий орех. Расколол. И вот из скорлупки вышла девушка, да такая красавица, что пером не описать.

— Веди меня к своему отцу в дом, — говорит девушка. — Суждено мне быть твоей женой.

Посадил парень девушку на повозку, повел волов. Идут овцы, колокольчиками звенят. Пришел парень домой и сыграл свадьбу. Девять деревень на свадьбу позвал. И я на той свадьбе был. Ел, пил, веселился — да так, что до нынешнего дня на душе весело!

Сказывают люди, что жил-был на свете один добрый и честный человек. Звали его Божин. У него было три сына и дочь. Двое старших сыновей умерли, остался младший, Силян. Отец с матерью души не чаяли в сыне, только о нем и думали, вот и разбаловали мальчишку. Ходит Силян в школу, учителей не слушается, учиться не хочет. Ему бы только на речку бегать, рыбу ловить да купаться. Рос-подрастал Силян, вырос большой — женить пора, а работать не работает, баклуши бьет. Отец с матерью не знали, что с ним делать, и порешили его женить. Думали: женится — переменится. И вот женили его на самой пригожей и работящей девушке во всем селе. Звали ее Неда. Через год у Силяна и Неды родился мальчик, и назвали его Велко.

Хоть и женили Силяна, а он все равно не работает. Отец его пашет да сеет, мать стряпает, жена Неда и сестра Босилка жнут, а Силян нарядился во все новенькое и по базару слоняется. Жили они в подгородном селе Коняре, и Силян повадился то и дело ходить в город: наестся там белого хлеба, халвы, разных сладостей, а потом бражничает со всякими забулдыгами. Отец с матерью его уговаривали:

— Не ходи, сынок, по кривой дорожке с плохими товарищами; послушай, чему тебя родители учат. А не то берегись — как бы тебя не настигло проклятие да не отняло у нас. Или не слыхал сказки про кукушку и филина? Раньше они людьми были, братом и сестрой, да не стали слушаться родителей, вот и пало на них проклятие — обратились в птиц. Кукушка летает днем, кричит «ку-ку» — брата ищет, а филин летает ночью, кричит «ух», да не может сестру найти. Так и ты: не будешь родителей слушаться — придет день, покаешься.

Отец с матерью говорят, а Силян в потолок глядит да балки считает. Не то что слушать родителей, а и смотреть-то на них не хочет. Уперся глазами в потолок и думает:

«Что попусту слова тратите? Неужто не видите, что они мне в одно ухо влетают, из другого вылетают? Ну, погодите же! Завтра, как рассветет, я опять уйду в город, да уж и не вернусь домой. Опостылели мне ваши дурацкие советы».

Как задумал Силян, так и сделал. На другой день вышел из дома на заре, не простясь с родными, и зашагал в город. Пришел на постоялый двор, где всегда останавливался, наелся, напился, потом спать завалился. Нынче кутит Силян, завтра кутит, да так все и кутил, пока деньжонки свои не проел, не пропил. А как вышли деньги, стал Силян голодать. Голодает, а вернуться домой все-таки не хочет.

И вот заходит на постоялый двор какой-то поп и спрашивает хозяина:

— Не знаешь ли кого-нибудь, кто взялся бы водить меня по деревням да вместе со мной милостыню просить?

Этот поп собирался на богомолье в Ерусалим, — хотелось ему сделаться богомольцем — хаджией, а ехать было не на что. Вот он и надумал просить милостыню, чтобы собрать денег на дорогу. Услышал Силян его речи, обрадовался и говорит:

— Эта работа как раз для меня, батюшка. В нашей стороне я все деревни знаю. Буду водить тебя из села в село, если возьмешь меня с собой на богомолье. Мне тоже хочется, чтобы люди меня величали хаджией.

Согласился поп, и пошли они побираться по деревням. Все лето побирались. Собрали денег на дорогу и отправились на богомолье. Пришли в Салоники, сели на парусное судно, и ветер понес их в море. Плыло-плыло судно по морю, и вдруг как подует сильный ветер. как разбушуется страшная буря! Понесла буря судно по морским волнам, стала его трепать, качать вверх, вниз — то в воду окунет, то вверх дном опрокинет, пока не ударилось судно о скалы и не разбилось в щепки. Все люди, что были на судне, потонули, один Силян ухватился за доску и спасся. Выбрался он на берег ни жив ни мертв и повалился на свою доску.

Долго пролежал Силян на берегу, и все ему чудилось, будто его волны несут. Прошло сколько-то времени, оправился Силян и пошел бродить по незнакомой земле. Шел-шел, дошел до моря. Побрел в другую сторону — опять к морю вышел. Смекнул тогда Силян, что волны выбросили его на остров. Пошел он искать деревню или город, да ночь застигла его близ одной пещеры. Возле пещеры бил ключ, а у ключа росла ежевика. Силян набрал ежевики, напился воды и лег спать в пещере. Как может спать человек на чужой земле, в темной пещере, так и Силян спал — за всю ночь глаз не сомкнул. Все думал да раздумывал: куда это он попал да что за остров, почему тут ни живой души не видно, почему собаки не лают и петухи не поют.

Заплакал Силян.

— Ох, матушка-матушка! Ох сыночек мой Велко, и ты, жена, и ты, сестра! Что-то вы сейчас поделываете? Может, плачете обо мне, может, горюете, что я от вас убежал, как и я горюю по вас? Эх, почему я вас не послушался, почему не остался дома? Почему не стал работать в поле, а ушел на это погибельное богомолье? Захотелось, видишь ли, дураку, чтобы люди его величали хаджией! Доведется ли мне опять увидеть родное свое село Коняре! И тебя, отец, и тебя, мама, и тебя, сыночек Велко! И тебя, жена, и тебя, сестра! Как же мне отсюда выбраться, когда тут вокруг море? Куда ни глянешь — вода да вода!

Так Силян думал-раздумывал до самой зари, пока его дремота не одолела, а когда проснулся, уже светило солнце. И пошел Силян искать людей.

Поднялся он на гору, оглянулся кругом, видит — внизу, между горой и холмом, поле. Силян спустился на поле и пошел по дороге. Шел-шел, видит— на лугу муж с женой сено косят. Идет к ним Силян, а сам думает: «Если они болгары, мы друг друга поймем. Но откуда взяться болгарам на острове посреди моря? А если они турки или греки, как мне их понять, когда я ихнего языка не знаю?»

Подошел Силян к мужу и жене, поклонился, но сказать ничего не сказал, — ведь он не знал, что они за люди. А те завидели его, перестали косить и говорят по-болгарски:

— Что ж это ты, братец Силян, поклонился, а ни слова не вымолвил? Онемел от страха или что?

— Я хотел с вами поздороваться, — отвечает Силян, — да не думал, что вы говорите на моем родном языке, а выходит, вы даже имя мое знаете. Я вас в первый раз вижу и никак в толк не возьму, как это вы узнали, кто я такой.

А муж ему в ответ:

— Ветер занес тебя, Силян, на нашу землю, куда еще человеческая нога не ступала. Если так, мы тебе скажем, почему нам известно, кто ты такой. Только сперва садись да поешь хлеба и брынзы. Потом все вместе пойдем к нам домой, — будешь у нас гостить. Тогда и расскажем, почему мы тебя знаем.

Вечером муж и жена привели Силяна к себе домой. Не успели они войти во двор, как ребятишки закричали:

— А-а-а! Вот идет Силян из Коняре!

Подивился Силян. «Что же это такое, — думает, — сон или явь? Почему меня и дети знают? Я же их никогда в глаза не видел».

Вошел Силян в дом. Все домашние с ним поздоровались, сказали: «Добро пожаловать!» Сели ужинать. Угостили Силяна, как дорогого гостя, самыми лучшими кушаньями. После ужина пришли соседи, увидели Силяна и говорят:

— А, Силян, какой это ветер занес тебя на нашу землю?

Видит Силян, что вся деревня его знает, а он сам не узнает никого, — еще пуще дивится. Тут самый старый сосед уселся рядом с Силяном и стал его расспрашивать:

— Ну, Силян, расскажи-ка, сынок, как живет-поживает твой отец Божин, жив ли он, здоров ли? А матушка твоя как? А как твой сынишка Велко, жена Неда, сестра Босилка? Живы ли они, здоровы ли? Все ссоришься с батькой из-за пьянства или бросил пить?