И вот однажды позвали во дворец молодого цирюльника — старых уже не осталось. Заплакал цирюльник, попрощался с матерью, взял свою бритву и пошел во дворец. Со страхом постриг и побрил Трояна. Троян спрашивает:
— Видал мои уши?
— Видал, — шепотом отвечает цирюльник.
— Ты семейный?
— Нет, — отвечает цирюльник. — Какой я семейный! Никого у меня нету, кроме старухи-матери.
— Выйдешь из дворца, — говорит Троян, — небось, раззвонишь по всей стране, какие у меня уши?
Побледнел цирюльник и говорит:
— Мне, царь, жизнь дорога. Никому не скажу ни слова.
— Ну, смотри! — говорит царь. — Так и быть, тебя я отпущу. Но проболтаешься — отрублю голову, как всем другим цирюльникам.
Цирюльник поклялся, что будет молчать, и царь его отпустил. А напоследок сказал:
— Назначаю тебя моим придворным брадобреем. Через день будешь приходить во дворец. Но только — молчок!
Выскочил цирюльник из дворца, бежит домой, а народ шумит, удивляется, что выпустили его из дворца. И еще больше народ начал удивляться, когда узнал, что царь назначил такого мальчишку придворным брадобреем.
А молодой цирюльник с того часа, как впервые постриг и побрил царя, начал худеть, бледнеть, чахнуть. И есть почти перестал. Мать плачет — тает ее сынок, как свеча, и вот-вот умрет.
Пристала к сыну:
— Скажи, что с тобой? Что тебя гложет?
— Не могу я этого сказать. Дал страшную клятву. Иначе мне голову отсекут. И молчать не могу-Так меня и тянет рассказать кому-нибудь свою тайну. Оттого и сохну, как лист. Если бы нашелся верный человек, меня бы не выдал — рассказал бы ему и отвел душу. Да нет таких людей на свете. Все проклятые болтуны! Так и помру от своего молчания.
Заплакал цирюльник. И старуха заплакала. И уже не просит сына рассказать ей тайну. Знает, что хоть она и мать, а не удержится, все разболтает соседкам.
Поплакала старуха и говорит:
— Поди, сынок, в глухой, темный лес, выкопай в лесу глубокую яму, крикни в ту яму свою тайну три раза, потом засыпь яму, сровняй с землей, — увидишь, тебе легче станет.
Цирюльник так и сделал. Пошел в глухой лес, выкопал яму, спустился на самое дно и три раза крикнул:
— У царя Трояна ослиные уши!
— У царя Трояна ослиные уши!
— У царя Трояна ослиные уши!
И никто этого не слышал, даже эхо лесное. Цирюльник вылез, засыпал яму, и стало ему легче на сердце. Пришел домой веселый, сразу поправился.
Прошло лето, прошла осень, высыпались на землю семена, а весной пустили ростки. Прошло еще сколько-то времени, и над ямой, где царский брадобрей похоронил свою тайну, вырос куст бузины — всего из трех веток.
Проходил мимо бузины волопас, срезал одну ветку, сделал из нее дудочку-жалейку. Сел на бугорок около своего стада, стал на дудке играть. Слышит — дудка дудит:
— У царя Трояна ослиные уши!
— Что за чудо! — сказал волопас и заглянул одним глазом в дудку — а там пусто.
На соседнем бугре в тот же час второй волопас начал пробовать новую дудку. И его дудка дудит:
— У царя Трояна ослиные уши!
Задудели все волопасы, и все дудки в один голос запели:
— У царя Трояна ослиные уши!
Даже коровы перестали пастись, подняли головы, наставили уши и слушают. Быть того не может, что у царя ослиные уши!
Покатился слух по всей стране об удивительных дудках волопасов. И весь народ зашептал:
— Слыхали? У царя Трояна ослиные уши!
Дошел этот слух до брадобрея. Он заперся у себя в доме, сидит, трясется, ждет смерти. Придворные доложили царю, что вот, мол, народ совсем распустился, шумит, будто у него, у царя, ослиные уши, и что тут, конечно, работают царские недруги. Царь вскипел, приказал тотчас же послать за цирюльником.
Цирюльник пришел белый от страха.
— Та-ак! — говорит царь. — Прекрасно! Значит, тайну ты все-таки разболтал. Забыл клятву?
— Нет, — говорит цирюльник. — Никому я ни слова не говорил. Но так и быть, расскажу тебе правду. Так сильно я начал чахнуть от этой тайны, что чуть не умер. А моя мать — она старуха умная — посоветовала мне похоронить тайну в земле. Выкопал я в лесу яму, спустился в нее и три раза крикнул про то, что томило мне душу, — про твои уши, царь. Засыпал яму и сразу выздоровел. А на яме вырос куст бузины. Волопасы срезали его на дудки, и стали те дудки — кто их поймет, почему — дудеть на всю страну про ослиные уши.
Подумал Троян и вздохнул.
— Да-а! — говорит. — От людей, видно, не спрячешься!
Благословенные орехи
Ушли три брата на чужбину деньги зарабатывать.
Дошли до перепутья, остановились. Вот старший и говорит:
— Тут мы разделимся. Я пойду в гору, по правой дороге, ты, средний брат, ступай по левой, а ты, меньшой брат, иди по средней дороге. Через три года, на Димитров день, сойдемся все трое на этом перепутье и увидим, кто сколько заработал. Согласны?
— Согласны, братец, — отвечают младшие братья.
Поцеловали руку старшему и разошлись в разные стороны.
Старший брат остался жить в одном городе. Открыл пекарню и за три года нажил полную сумку червонцев. Средний брат открыл корчму у моста, засучил рукава и принялся продавать вино. Продавал-продавал, вино водой разбавлял — вот и набил себе карманы. А младший брат нанялся в помощники к одному доброму человеку, старому пастуху.
Минуло три года, пошел парень к пастуху за расчетом. Пастух отсчитал его заработанные деньги, сложил их в кучу, потом вынул из-за кушака три ореха и говорит:
— Я человек старый, больной, одряхлел, сил у меня не хватает бегать за овцами. Хорошо, что хоть ты мне подвернулся, а не то все стадо бы мое пропало. Большое тебе спасибо, овец ты пас хорошо. Причитается тебе такая плата: или столько-то денег, или же три ореха — вон те, что лежат перед тобой. Деньги я тебе дам без благословения, потому что деньги — как огонь: они человеку руку жгут. А орехи дам от всего сердца, с благословением дам. Хочешь, бери деньги, хочешь — орехи.
Парень подумал-подумал да и протянул руку к орехам.
— Возьму орехи, раз ты даешь их от сердца и с благословением.
Взял парень орехи, поцеловал руку старому пастуху и тронулся в путь.
И вот на Димитров день три брата сошлись на перепутье.
— С хорошим заработком вернулись? — спрашивает старший.
— С хорошим, — отвечает младший.
— Посмотрим! Только сперва поглядите, сколько нажил я.
И старший брат развязал свою сумку, а средний вытащил из-за пазухи кошель с деньгами.
— Вот это здорово! — говорит ему старший.
Тут младший брат сунул руку в карман и вынул три ореха.
— Это что же такое? — спрашивает его старший брат. — Столько ты заработал за три года?
— Да! Только три ореха, но они даны от всего сердца и с благословением, — отвечает младший. — Дал их мне один старый человек, пастух, за то, что я его овец пас. Он обо мне заботился не хуже родного отца.
Рассердились старшие братья.
— Много мы видывали дураков, но дурей тебя во всем свете не сыскать! — кричит старший брат. — Проработать три года за три ореха — такого чуда не слыхано, не видано! Вернись и потребуй у пастуха денег, а без них и глаз не показывай в отцовский дом.
Опечалился парень, пошел обратно. Тяжело у него было на душе. Идет, сам себе говорит:
— Я-то думал, когда тебе дают что-нибудь от всего сердца, так это лучше всего на свете, а вот что получилось.
Шел он, шел, дошел до родника. Нагнулся попить водицы, глотнул раз-другой, а больше пить не стал — очень уж есть ему захотелось. Пошарил в торбе — ни крошки хлеба.
«Дай-ка я расколю свои орехи, — думает голодный парень, — хоть червячка заморю».
Расколол он один орех. Что за чудо! Орех принялся расти; рос-рос, вырос в стоведерную бочку. И вот из скорлупки стали выбегать овцы, ягнята, бараны с колокольчиками на шеях— целое стадо вышло из одного ореха.
Парень от радости не знает, что делать. Собрал стадо, пошел домой. Шел-шел, подходит к родной деревне.
