- Потому что убийства людишек запугают остальных человечков, - объяснил ему Адам. – А пока мы в достаточной степени их контролируем, посему приходится потакать их излишней чувствительности. Мы ж не хотим отпугнуть народ от потребления айса, пока его применение не приобрело эпидемический характер. Что произойдет в ближайшем будущем. – Он активно трудился в расширении поля сбыта.

Адам переориентироваться на более актуальный вопрос.

- Ты узнал, где женщина?

- Я знаю лишь то, что увидел в ее сознании, - проговорил Дориан. - Она все еще находится в городе, полагаю, недалеко. В лаборатории с тем, кого они называют Стерлингом. Он также присутствовал у нее в сознании. Стерлинг любит эту женщину. При необходимости ее можно будет использовать против него.

Адам улыбнулся тому, что Дориан бессознательно всегда искал слабости и стратегически использовал их. Он щелкнул пальцами стоявшему неподалеку Тэду.

- Разыщи Стерлинга. Проследи за ним. Он выведет тебя на Ребекку Бернс.

Она вывела Калеба на Дориана, источника айса. А он планировал использовать Дориана в качестве секретного оружия, когда представилась бы возможность. Адам сжал кулаки. Следовало убить сучонку, когда была такая возможность.

Адам бросил взгляд на Дориана.

- Предоставь людям причину поразмыслить над чем-либо другим, кроме нас.

Глаза Дориана наполнило соединение угрозы и взволнованности.

- Спасибо, пап, - проговорил он. - Я так люблю поиграть с людишками.

Мгновение спустя сначала соседнее авто, затем следующее охватило пламя. И еще одно. Адам захохотал, голос эхом разнесся по воздуху, принуждая людей захотеть укрыться в безопасном месте.

Адам и его окружение ушли в следующем порыве ветра под аккомпанемент криков.

Анализ Беккиной крови был почти нормальным, остались лишь небольшие следы, указывающие на рак. Это чудо, но Бекка не торжествовала. Келли со Стерлингом, казалось бы, поняли, что она из угрозы в лице Дориана должна оставаться в стороне и сосредоточиться на общей картине.

Шесть часов спустя Бекка, закончив общаться с Келли, отключила компьютер и отодвинулась от стола, как внезапно почувствовала Стерлинга.

Его руки поспешно обернулись вокруг нее, придерживая. В желудке свернулось тепло, и Бекку охватило возмутительное желание прижать к нему ладони и запустить пальцы во взъерошенные белокурые волосы.

- Опять ты суетишься, - сделала она ему выговор.

- Я принес твою дозу айса, - произнес он и расплылся в улыбке. – И да, я суечусь.

- Мой ментальный щит поднят, - проговорила девушка. – Я чувствую это. Я в норме. Как бог свят. Тебе не надо нависать надо мной и дожидаться атаки Дориана.

- Лучше уж так, чем потом буду рвать на себе волосы, - произнес он. – Останусь возле тебя. Так что привыкай. – Он выпустил ее руки, оставив их холодными и жаждущими его новых прикосновений.

Он протянул пузырек айса.

- Не хочу, чтобы у тебя началась ломка.

Нехотя девушка протянула руку, но вместо того, чтобы забрать, накрыла ладонью пузырек, потому как припомнила увиденное не так давно в его разуме.

- Для меня весьма сложно морочиться с этой зависимостью, - сказала Бекка. Ей вдруг показалось важным, чтобы он был в курсе всех этих причин. - Я знаю, ты волнуешься из-за всего этого, возможно, даже переживаешь, что я изменю решение об уничтожении айса. Но тогда я не рассказала бы тебе о Дориане, будь это так. Понимаю, ты думаешь, будто я задалась мыслью просто остаться в живых или, наверное, так считает твое окружение, только все иначе. И я не сказал бы вам о Дориане, если бы это было так. Я выше этого.

Стерлинг протянул руку и убрал прядку с ее глаз, нежно, снисходительно.

- Тогда, получается, мне придется оставить тебя в живых.

У Бекки тут же возникло желание раствориться в нем, захотелось поверить, что он спасет ее, защитит. Но он не сделает этого. Так зачем же притворяется другим? Она взяла с его руки пузырек с айсом и отвернулась. Девушку мучил стыд из-за зависимости, не горела желанием, чтобы он видел, как она употребляла.

Бекка выпила айс и поставила пузырек на столешницу. От леденящего ощущения ладонь взлетела к горлу. Неожиданно на ее плечи легли ладони Стерлинга, прижимая девушку к нему. Не успела она осмыслить его намерения, как в волосы зарылись его пальцы, и он прильнул к ее губам в обжигающем, требовательном поцелуе. Его тело, мощное и горячее, потерлось о ее.

Мгновение посомневавшись, Бекка наклонилась к нему и, заключив в объятия, застонала, когда его язык скользнул по ее, нежно и поддразнивающе, жадно. На вкус Стерлинг напоминал яблочный пирог, и не будь Бекка настолько возбуждена, посмеялась бы над тем, что он наелся пирога с яблоками.

Но ее поглотила страсть, и впервые после встречи со Стерлингом, может, даже вообще первый раз в жизни она поцеловала его, и целовала с абсолютно не ограниченной смелостью. Осыпала поцелуями, как женщина, у которой не было завтрашнего дня, как женщина, знавшая, чего хотела. А желала Бекка его.

Долгие секунды спустя Стерлинг оторвался от ее рта, поглядел из-под отяжелевших век, ей же хотелось целовать его снова и снова.

- А мне-то казалось, что у тебя есть веские основания меня не трогать, - вызывающе бросила девушка и не узнала себя в этих хрипло звучащих, полных желания словах.

- Я никогда не делал и не делаю то, что должен, - проговорил Стерлинг, лаская большим пальцем ее щеку, отчего почему-то потяжелели груди, а соски затвердели и заныли. Никогда еще Бекка не чувствовала себя настолько готовой забыться в мужчине. Не попадала в ситуацию, когда нечего было предложить, кроме себя самой. Это было раскрепощение, которое она, пожалуй, примет.

Бекка сделала глубокий вдох и постаралась унять порхания в желудке. Она нервничала, потому как годы подавляла в себе желание.

- Я всегда делала именно то, что от меня ожидали, - созналась Бекка. – Не горю желанием возвратиться к этому. Тебе тоже не придется.

Он опустил голову, его дыхание горячей лаской касалось ее кожи. От предвкушения поцелуя пальчики на ногах поджались, как вдруг Стерлинг отпрянул.

- Как только мы это сделаем, - проговорил он глубоким баритоном, вызывая в памяти виски высокого качества с богатым вкусом, – пути назад не будет.

Нечто подобное он упомянул и в тот памятный день у нее дома, перед тем как рассказать о джитэках. Он не юлил, поэтому и она не станет этого делать. Как, по-видимому, и Стерлинг, который даже предупредив, не отодвинулся, не дистанцировался, и Бекка все также ощущала внушительную выпуклость его эрекции. Мужество приняло форму решимости. Бекка распластала ладони на его груди и растопырила пальцы, впитывая ощущение мускулов под дланями. Ей хотелось касаться его, чувствовать рядом, забыться хотя бы на какое-то время.

- Стерлинг, я не желаю умереть, так ни разу тебя не познав.

Его лицо исказилось мучительной гримасой.

- Бекка…

Она прижала указательный палец к его губам.

- Не надо, - заговорила Беккв, убрав палец, которым обвела контур его челюсти. – Для любого из нас каждый прожитый день может стать последним. Не мудрствуя лукаво, я выжила благодаря этой мысли. И раскаиваюсь, что не делала этого всю жизнь. - Бекка о многом сокрушалась, узнав, что у нее рак, и оплакивала все то, чего не успела сделать. – Стерлинг, я хочу тебя.

Он взирал на нее так, как никогда прежде – с бушующим пламенем в глазах. Действительно, складывалось впечатление, что он так и хочет съесть ее (как однажды высказался), и Стерлинг, к счастью, именно это и решил сделать. Он поцеловал ее, потом снова начал покрывать поцелуями. Они были клеймящими и утверждающими. Собственническими. Его губы впились в ее, сначала нежно, а когда язык, разжав ее уста, скользнул вглубь, жарко, требовательно… жадно… он поглощал ее. И Бекке захотелось быть съеденной, захотелось вкусить его в ответ. Хотелось сделать все те глупые, эротичные штучки, о которых сроду не смела просто помечтать. Она позволила пасть всем запретам.