Стерлинг окаменел от сказанного, невзирая на собственное заявление. Их записывали на пленку, прослушивали и наблюдали, а от ее сообщения запросто могли убить обоих или же зашвырнуть в секс-лагеря.

Бекка же, раздраженная, уже вовсю разошлась.

- Я их уничтожу…

Стерлинг среагировал до того, как она сумела закончить свои разглагольствования, сделав именно то, что Адам от него и ждал. Однако пошел он на это исключительно себя ради да с собственным тайным умыслом. Он преодолел разделявшее их расстояние, притянул Бекку в свои объятия и поцелуем заставил ее замолчать. Он поцеловал ее не потому, что обязан, не-а, а поскольку всеми фибрами души стремился почувствовать девушку рядом с собой, заклеймить ее. Его язык раздвинул ее губы, пробежал вдоль зубов, нырнул вглубь. Бекка застонала, растворяясь в нем, и, обхватив Стерлинга за шею, приподнялась на цыпочках, чтобы распробовать мужчину получше.

- Стерлинг, - шепнула она.

В нем всколыхнулось чувство собственника. Никогда еще он не испытывал подобного. Если хоть кто-нибудь - Адам ли, Тэд, или другой кто в этом трижды проклятом месте - пальцем до нее дотронется, он всех поубивает. Бекка под его покровительством, он спасет ее, она… его.

***

У нее был рак. У нее нет рака. Зато теперь она рабыня Адама, и существует «благодаря» льду. Она каталась на американских горках своих эмоций, и вместе с тем Бекка понимала, что должна сопротивляться Стерлингу, сознавала, следует остеречься доверять, но не в силах была себя заставить. Он жив, тогда как она была уверена в обратном, и ей требовалось почувствовать его, дабы убедить себя, что Стерлинг реален.

Чтобы спастись от кошмара минувшего дня, последних месяцев ее жизни. А целовать его было приятно, очень приятно, она несколько месяцев отчаянно жаждала остаться в живых, еще до того, как на пороге ее дома нарисовался Стерлинг. И Бекка уже почти доверяла ему… на некоем подсознательном уровне она верила ему.

Именно поэтому-то девушка и позволила ему войти в свой дом, по этой причине сумела затеряться в сумасшедшем блаженстве его губ, языка, благословляя жар мощного тела, что прижималось к ней. Не было больше рака, наркомании, исчезли всякий монстры с навязчивой идеей править миром, и никаких Тэдов. Остался только настоящий момент и Стерлинг, сжимающий ее за талию, бедра. Бекка застонала, когда его ладони накрыли ее округлую попку, и он приподнял ее. Не отрывая от него губ, Бекка обвила ногами его за талию, а руками – за шею.

Она едва ли заметила, что он двинулся с ней на руках, и опомнилась уже в ванной комнате. Ванная комната? Краем сознания девушка понимала, что выбор места весьма странен, но тут губы Стерлинга прошлись по ее челюсти, шее; это привело девушку в неистовство.

- Камеры и записывающие приборы, - прошептал он. Она втянула носом воздух и уже напряженно выпрямилась, как его рот заново овладел ее. Язык Стерлинга огладил ее одним долгим, ласкающим движением, а руки взъерошили ей волосы, и вдруг он отстранился, задернул шторку и включил воду.

Лишившись его прикосновений, девушку охватил озноб, в памяти ожили яркие воспоминания, как айс стекал по ее горлу в пищевод. В груди свернулась, а потом растеклась по всему телу напряженность, пальцы уцепились за туалетный столик под ней. Бекка пристрастилась к айсу, наркотику, который имел Бог знает какие побочные эффекты для людей, пусть даже у некоторых и получалось от него отвыкнуть.

Стерлинг вернулся и навис над нею, уперев руку у ее бедра в туалетный столик. Вторую поднес к ее лицу и, водя пальцем по скуле, заглянул Бекке в глаза.

- Мы выберемся отсюда, - пообещал он. – Выберемся целыми и невредимыми. – Стерлинг наклонил голову и заговорил у самого уха: - Они должны поверить в то, что мы тут заняты чем-то иным, нежели болтологией. - Протянул руку и выключил свет.

- Ты что творишь? - спросила Бекка, дернувшись, как от удара, когда ее ослепила тьма, и от того, что его поцелуи оказались ничем иным, как ширмой.

- Заставляю разыграться их воображение, - пояснил мужчина. – Мне так и слышен ход твоих мыслей, Бекка. Нет, я целовал тебя не только ради прикрытия. Мне хотелось это сделать с того дня, когда я впервые встретил тебя в библиотеке четырнадцать лет назад. А сейчас, когда у меня… - Он провел пальцем по ее губам. – Я жажду большего. – Он положил ей на спину руку, такую сексуальную и сильную, умиротворяя Бекку, возбуждая, что прибавило его словам огня. – Я желаю этого так и не состоявшегося некогда свидания, и еще планирую убедить тебя в том, что заслуживаю возможности заняться с тобой любовью. Однако не здесь и не в этой дыре. –Его губы невесомо потерлись о ее. - Ну и что ты на это скажешь? Давай уничтожим Адама и выберемся отсюда?

- Стерлинг, - прошептала она, из груди рвались противоречивые эмоции, ведь сказанное им совершенно неосуществимо и сроду не воплотить в реальность. Их накрыло капканом, они угодили в западню, а ее закабалили айсом.

Губы легонько коснулись ее уст.

- Тебе стоит знать… я прямо с цепи срываюсь, когда ты вот так произносишь мое имя.

Ее затопил жар, когда самая сердцевина сократилась, и Бекка прижала к груди ладонь, ощущая, как участилось сердцебиение. Она хотела его настолько сильно, что практически из головы выкинула, что ей для выживания нужен айс.

- Ежедневно мы будем оставлять айс из лаборатории про запас, - произнес Стерлинг, казалось бы, читая ее мысли. – И только у нас накопится его достаточное количество, а у тебя появится все необходимое для создания антидота, намекни мне, и я вытащу нас отсюда.

В ее сердце юркнула частичка надежды: у них получится уйти, они сумеют спасти город, а может, даже весь мир от айсомании[8]. А еще авось она взаправду вылечится, обретет свободу, а вместе с ней и шанс жить, и, кто знает, вдруг Стерлинг тоже станет частью этой самой жизни.

Однако надежду испепелило нечто - надежда, коя слишком уж часто подхватывала ее на руки, а потом сбрасывала с небес на землю. Упование – такая штука, которая способна испугать ее, уничтожить. Не нужна Бекке надежда. И не горела она желанием, чтобы Стерлинг предлагал ей какую-то ее имитацию. Бекке захотелось накричать на него, заявить, что его вера ничего не решит. Но неожиданно его губы накрыли ее, похищая мысли и заставляя плавиться тело. Это был клеймящий, страстный, голодный, поглощающий поцелуй, который сделал свое дело – опутал Бекку чарующей силой, заставляя выбросить из головы надежды, забыть о страхе. В нее вжималось твердое, горячее и такое необходимое мужское тело.

Внутри Ребекки воспламенилось нечто необузданное, обжигающее потребностью почувствовать этого мужчину. Девушка в жизни не испытывала подобного. Бекка прильнула к нему, руки пробрались под футболку, лаская упругую кожу, ощущая рельефные мышцы под ладонью, и она не переставала ими восхищаться.

- Стерлинг, - прошептала, выгибаясь к нему, пока не почувствовала мощную пульсацию его возбуждения у интимного треугольника трусиков на ее теле.

Он зарычал при звуке своего имени, и ладонью смял попку, притискивая к себе.

- Ты убиваешь меня, женщина. Сказал ведь, не здесь и не сейчас.

- Мы ж даже не знаем, настанет ли это завтра. – Бекка убрала его руку со своей талии и положила на грудь. – Не желаю ждать.

Его лоб прислонился к ее.

- Моя сила воли на исходе.

- А мне и не нужно, чтобы ты сдерживался.

Зарывшись пальцами в ее волосы, Стерлинг тронул их губами.

- Хочется, чтобы это произошло иначе.

Она надула губы и прижалась ими к его рту, потом осмелев, скользнула языком вглубь. Из его горла вырвался низкий стон, прежде чем Стерлинг завладел ее губами, познавая Бекку глубоко, страстно.

- Я не займусь этим с тобой здесь, - шепотом проговорил он.

- А я не прощу, если ты не сделаешь это, - запротестовала она, понимая, что надо сохранить смелость, да и терять ей было нечего, разве что побег, поэтому нужно насладиться близостью с этим мужчиной, которого она так страстно хотела. Рука Бекки скользнула вниз, к штанам, обвела контуры его внушительной эрекции.