— Здравствуйте, мадам Планк! Все в порядке? — спросила Сириль.

— Ваша племянница любезно согласилась помочь вспомнить стишок из моего детства. Память сыграла со мной злую шутку.

— Пойдемте со мной. Я уверена, что мозговая гимнастика дает прекрасные результаты.

— Я их почему-то не замечаю.

— Сейчас вместе посмотрим.

Сорок пять минут спустя Сириль проводила повеселевшую пациентку и выглянула из кабинета.

— Жюльен Дома еще не пришел?

Мари-Жанна широко раскрыла глаза.

— Нет. Но думаю, что он скоро появится.

— Сегодня никому не следует опаздывать, — заявила Сириль, нетерпеливо поглядывая на часы в форме лотоса, висевшие на стене напротив кабинета. Сегодня у нее были только утренние консультации, чтобы она смогла попасть на конференцию во второй половине дня. — В котором часу последний пациент на сегодня?

— В десять тридцать.

— Не может быть и речи о том, чтобы перенести консультацию. Ждем еще пятнадцать минут, а потом ты ему звонишь.

Как только Сириль отвернулась, Мари-Жанна схватила мобильный телефон, чтобы написать сообщение. Сириль предоставила ей прекрасную возможность связаться с Жюльеном. Она отправила ему сообщение и принялась ждать. Ничего. Ответа не последовало.

Большая стрелка часов пожирала минуты. Мари-Жанна не сводила с нее глаз, постоянно проверяя электронную почту. Вдруг на экране ее мобильного появилось изображение конверта. Это Муна, одна из ее подруг, работавшая в видео-клубе, прислала сообщение.

«Ну что??? Рассказывай!!!»

Мари-Жанна проверила, чтобы дверь кабинета тети была закрыта. Не надо, чтобы Сириль застала ее за перепиской в рабочее время. Улыбаясь, она быстро набрала ответ:

«Он прекрасен, супер… настоящий серфер!!!!!!»

Она отправила сообщение, и Муна сразу же ответила:

«Вау! И что же вы делали?»

Мари-Жанна: «Выпили сначала у Луиджи, потом у меня».

Муна: «И?..»

Мари-Жанна: «Немногое».

Муна: «Ничего не было?»

Мари-Жанна: «Не совсем».

Муна: «Вы договорились снова встретиться?»

Мари-Жанна: «Надеюсь на это. Чао. Нужно работать».

Мари-Жанна отложила телефон в сторону, подключилась к Интернету и зашла на сайт Facebook. В поисковом окне она ввела «Жюльен Дома». Ничего. Она повторила попытку в Гугле, и на экране появилось больше тысячи четырехсот ссылок. Подперев подбородок рукой, она щелкнула по первой из них и принялась ждать, пока загрузится сайт фото агентства Ultra Vision. Раздел был посвящен наиболее красивым фотографиям, выставленным на продажу. Мари-Жанна залюбовалась великолепным снимком огромных волн во время шторма. Казалось, в работе Жюльена было все, чего ей так не хватало: экспрессия, чужие края, дикая природа. Она представила себе вкус соли на его губах. Он и она на пляже, омываемом вот такими волнами, а вокруг никого…

Она вздохнула, проверила телефон — новых сообщений не было, закрыла файлы с фотографиями и зашла на другой сайт. Ничего интересного. Мари-Жанна уже собиралась закончить поиски, когда один из заголовков привлек ее внимание. Она перешла по указанному адресу и оказалась на блоге любителя шокирующих фактов. Она щелкнула по ссылке, и у нее глаза на лоб полезли.

Сириль как раз выглянула из своего кабинета.

— Ты ему звонила?

— Еще нет. Сейчас позвоню.

Мари-Жанна распечатала найденную статью и нажала кнопку вызова на телефоне.

Автоответчик сообщил, что она может оставить информацию.

— Здравствуйте, это клиника «Дюлак». У вас назначена консультация с доктором Блейк. Просьба связаться с нами как можно быстрее, — произнесла Мари-Жанна спокойным голосом.

Она взяла в руки распечатанный лист бумаги и перечитала информацию, опубликованную в газете «Le Provencal» от 28 июня 1991 года. У нее перехватило дыхание. Поколебавшись, она сложила листок вчетверо и спрятала в сумку. Немного подумав, она еще раз набрала номер Жюльена, на этот раз со своего мобильного.

— Жюльен, это Мари-Жанна. Спасибо за прекрасный вечер. Может, сходим как-нибудь в кино? Перезвони. До встречи. Целую.

Она сразу же пожалела о своем поступке. Это было вопреки всем правилам любовной стратегии, которую она постоянно практиковала. «Прекрасный вечер…» Да, можно и так сказать. Жюльен поднялся в ее комнату площадью семь квадратных метров, где помещались только кровать, небольшой кухонный стол и полка, одновременно служившая письменным столом. А еще раковина, холодильник и СВЧ-печь над электрической плитой. Комната была очень маленькая, но прекрасно обставленная и светлая. В ней было уютно.

Они выпили кофе, менее крепкий, чем в пабе, и Мари-Жанна поставила диск Джеймса Бланта, чтобы разрядить обстановку. Когда она слышала песню «Annie», то чувствовала, что тает. Ее уловка сработала, и Жюльен поудобнее устроился на кровати. Он даже рассказал ей о своем любимом музыканте Джеке Джонсоне, серфере, который затем переключился на музыку в народном стиле. Мари-Жанна открыла окно и подожгла сигарету, которую они выкурили вместе. Потом, раскрыв все свои чакры, она подошла к нему и чувственно поцеловала. Он позволил ей сделать это, приласкал ее грудь через одежду и поднялся:

— Очень жаль, но я должен идти. Я зверски устал, а завтра нужно рано встать.

Далеко не впервые встреча Мари-Жанны с парнем заканчивалась так быстро. Но в большинстве случаев это происходило по ее инициативе: либо ей не нравился запах его одеколона, либо были «неподходящие дни», либо ее строптивый ум отказывался сосредоточиться на происходящем. Но в этом случае нежелание исходило от него, а она ничего не контролировала и потому нервничала…

Доктор Блейк в третий раз выглянула из своего кабинета.

— Он по-прежнему не отвечает?

— Нет. Я попадаю на автоответчик.

— Странно.

— Пфф!.. С нами такое уже случалось…

Сириль прикусила губу.

— Ладно, когда он позвонит, сразу же сообщи, даже если я буду на консультации.

Мари-Жанна достала из сумки газетную статью и снова просмотрела ее, не зная, на что решиться. Стоит ли рассказать об этом Сириль?

Но что-то ее остановило. Должно быть, осознание того, что ей известна тайна Жюльена, о которой ее тете неведомо.

Сириль опустила в чашку пакетик зеленого чая и добавила сахар. Хватит уже кофе на сегодня.

На ее столе лежало дело Жюльена Дома с гипнограммой — графиком прогрессии его сна. Почему-то этот пациент ее тревожил. Он сам обратился за помощью, значит, у него есть стремление выздороветь. И он с готовностью согласился на новую терапевтическую стратегию, пока еще не известную во Франции. Накануне, уходя, сказал ей: «Я уверен, что все получится». Учитывая все это, его поведение казалось ей непонятным и волнующим. Конечно же, пациенты могли менять свое мнение и принимать решение выпутываться самостоятельно, но в данном случае вероятность подобного была слишком мала.

Сириль допила чай и принялась мерять комнату шагами. Несомненно, что-то ускользнуло от нее, пока она размышляла о собственных «проблемах» с памятью. Ее охватил ужас: неужели допущена ошибка? И тут, подойдя к столу, она заметила под ежедневником конверт с надписью «Доктору Блейк».

* * *

Андре Лекомт был шестидесятилетним мужчиной с роскошной шевелюрой, ямочками на щеках и живым взглядом, в элегантном сером костюме и галстуке. Зал великолепно принял его. Клотильда, оживившись после двух бокалов шампанского, усиленно работала локтями, пытаясь приблизиться к философу, находившемуся в центре всеобщего внимания.

— Месье, — говорила она, — в лицее я ничего не смыслила в философии, но сейчас… Браво! Я все поняла. Стоики, Аристотель… роскошно! Спасибо.

Андре Лекомт поклонился помощнице медсестры и перенес свое внимание на молодого журналиста, пытавшегося сформулировать вопрос.

Сириль пробралась к ним.

— Я смотрю, вам принесли выпить. Отлично. Спасибо за конференцию, Андре. Это было великолепно. Информативно и в то же время ясно для всех. Именно то, чего от вас ожидали.