Когда Человек в Чёрном призвал Лизбет в последний раз, камня на месте действительно не оказалось, и Человек в Чёрном задавал ей много вопросов о камне — как будто она могла знать, где он. Он говорил, что если камень не будет возвращён на место, произойдут ужасные события. И все же Лизбет радовалась тому, что камень пропал, хотя и понимала, что Человек в Чёрном не лжёт — он вообще никогда не лгал. Он рассказывал ей, где найти еду, он грозил ей наказаниями за прегрешения. Он объяснял, как получилось, что этот дом, который был размером с небольшой особняк в ту пору, когда Лизбет оказалась здесь впервые, может превратиться в огромное здание. Лизбет всегда верила Человеку в Чёрном, она с нетерпением ждала каждой новой встречи с ним, хотя и боялась его. Другие анархисты с ней вообще не разговаривали — она думала, что им это запрещено. И ещё иногда Человек в Чёрном давал Лизбет двенадцать коротких свечек, с которыми она могла делать что хотела, и время от времени — новое серое платье.

Лизбет выпрямилась. Её длинные волосы зашуршали. Они по-прежнему оставались золотистыми, как в тот день, когда Даскин, приехавший в Иннмэн-Пик, склонил голову и сравнил цвет её волос с цветом своих. Ещё ни разу Лизбет не смотрела на свои волосы, чтобы не вспоминать об этом дне, и всякий раз, очнувшись от страшного сна, она первым делом думала о Даскине. Она думала о нем и тогда, когда выходила из комнаты и брела по длинным сумрачным коридорам, как тень среди теней, мимо мрачных дверей и узких бойниц в свой унылый садик, где она выращивала репьи и тернии, которыми порос уже весь дом. По саду бежал небольшой ручеёк, и в те дни, когда у Лизбет был листок бумаги и бутылка с пробкой, она писала очередное письмо Даскину и бросала бутылку в ручей.

Вот и сегодня Лизбет направилась к двери, намереваясь отправить новое послание. Не так давно она нашла плоскую бутылку с пробкой, которую кто-то забыл в буфете в самой новой части дома. Но, открыв дверь, Лизбет в испуге вскрикнула. На пороге стоял остроносый анархист в шляпе, надвинутой на глаза.

— Что ему нужно? — забыв о том, что говорит вслух, прошептала Лизбет.

— Я пришёл, чтобы отвести тебя, — отозвался анархист, — к Человеку в Чёрном.

Лизбет стало не по себе, но она довольно храбро ответила:

— Хорошо. Я пойду к нему. Веди.

Она всегда обращалась с приспешниками Человека в Чёрном так, словно повинуется им исключительно по собственному желанию. Ведь Человек в Чёрном сказал ей, что придёт день, когда она станет принцессой. Пусть Лизбет мало верилось в то, что это и вправду так, но она хоть тем тешила себя, что порой играла эту роль.

Миновав несколько залов, они прошли в ту часть дома, которую Лизбет считала своей. Здесь стояло множество зловещих статуй и всегда горели красные лампы. Дверь, которая обычно была заперта, вела во Внутренние Покои. Анархист и Лизбет прошли по тусклому и унылому боковому коридору, пересекли анфиладу комнат, затем поднялись по изгибающейся под прямыми углами лестнице на второй этаж и там повернули по коридору налево. Наконец они оказались около тяжёлой двустворчатой двери. Анархист отпер её ключом. Комната за дверью предваряла святая святых Человека в Чёрном. Его покои разрослись, как и весь Дом, за годы жизни Лизбет.

Анархист провёл её по нескольким коридорам и комнатам в ту, где некогда Человек в Чёрном забрал её сердце. Пульс Лизбет участился, когда она шагнула к ониксовому столу, стоявшему в центре комнаты. Одна-единственная газовая лампа была окружена маленьким кружком света. Лизбет с облегчением обнаружила, что камня на столе по-прежнему нет.

— Садись, — приказал анархист.

Лизбет села на один из девяти резных стульев, стоявших вокруг стола. Пальцы её нервно забегали по холодным подлокотникам. Наконец из полумрака донёсся знакомый низкий голос:

— Как поживает моя маленькая принцесса?

Над Лизбет склонилась зловещая фигура Человека в Чёрном.

— У меня все хорошо, благодарю вас, сэр, — ответила Лизбет.

— Тернии с каждым годом разрастаются, хотя я велел тебе прекратить выращивать их.

— У меня нет иного развлечения, — отозвалась Лизбет.

— Ты должна оставить это занятие. В Доме должен царить порядок. Хаос, возникающий из-за терний, мешает нам продвигаться вперёд.

С самых первых дней жизни в этом Доме Лизбет с трудом удерживалась от смеха, когда её вот так отчитывали. Она не поняла, как это произошло, но на этот раз не выдержала и рассмеялась.

Человек в Чёрном ударил её кулаком по голове. От удара Лизбет упала со стула на пол. Она вскрикнула, но не расплакалась.

— Вот так. На сегодня хватит, — бесстрастно проговорил её мучитель. — Я думал, что излечил тебя от смеха, но все же ты продолжаешь дерзко смотреть на меня. Когда же ты покоришься своей судьбе? И в этом Доме, и в грядущем мире будет царить Порядок. Ты будешь принцессой этого Порядка. Помни об этом.

Лицо Лизбет превратилось в непроницаемую маску. Она поднялась с пола.

— А-а-а, вот так-то лучше. Теперь мне почти нравится выражение твоего лица. И все же ты продолжаешь на что-то надеяться. Я вижу это в Доме вокруг меня, в твоих гадких терниях. Почему? Твоя жизнь — сплошные несчастья и горести. Все те, кого ты некогда любила, предали и забыли тебя. Похоже, в последнем ты сомневаешься, да? Ну так это я тебе докажу. Быть может, тогда ты откажешься от своих ребяческих надежд и поймёшь, что мир следует изменить. Приготовься!

Зажглись фонари. Оказывается, все это время рядом с Человеком в Чёрном стояли другие анархисты. Лизбет пыталась разглядеть его лицо, но оно все время оставалось в тени. За его спиной открылась дверь, и в комнату провели три странных существа. Их фигуры представляли собой соединения геометрических тел, шаги были механическими. Лишь едва округлены были их щеки, плечи и глазные яблоки, а носы у всех троих были острыми, как птичьи клювы.

Первое существо сжимало в руке длинный чёрный ключ, составленный из квадратов и прямоугольников. На груди его красовалась эмблема в виде квадратных часов, но единственной цифрой на циферблате был ноль, стоящий на месте цифры «12». Чёрные волосы ниспадали на его плечи зигзагами.

Второй держал в руке овальной формы фонарь, свет от которого распространялся прямоугольными лучами, как будто проходил сквозь пылинки. На голове у него была высокая шляпа в форме коробки. Одет он был в чёрное, кое-где на его одежде белели строчки стихов.

Третье существо явно было женщиной, хотя все округлости её фигуры превратились в острые углы. На голове её возвышалась корона в виде пирамидки, руки не имели пальцев и заканчивались остриями.

— Что это такое? — дрожащим голосом спросила Лизбет.

— Новому дому нужны Фонарщик, Часовщик и Хозяйка. Это Енох, Чант и Сара, вызванные из Внутренних Покоев.

Лизбет охватил невыразимый страх. Она дрожала с головы до ног и чуть было не упала на колени.

— О да, мы изменили их, — сказал Человек в Чёрном. — Но они целы и невредимы. Правда, они имеют не настолько правильную геометрическую форму, как те воины, что стоят на равнине, но это лишнее доказательство того, что все идёт как надо. Последуют другие изменения, и в конце концов в них будет больше человеческого, чем в тебе и даже во мне. На самом деле они уподобятся богам. Можешь поговорить с ними, если желаешь.

Лизбет поняла не все из того, о чем говорил Человек в Чёрном, но подошла поближе к женщине и прошептала:

— Сара? Это ты?

— Это… я, — ответило существо, кривя губы под немыслимыми углами.

— Тебе… больно?

— Мне… хорошо, — ответило существо. Голос смутно напоминал голос Сары, но к нему примешивался скрип несмазанных дверных петель.

Лизбет с трудом удерживалась от слез.

— Мне… хорошо, — повторило существо. — Я помню… летний день… когда ты, я и Картер… устроили пикник… под деревьями… как вы тогда… улыбались…

Как ни страдала Лизбет все эти годы, это оказалось выше её сил. Анархисты смогли изуродовать единственного человека, которого она любила больше всех на свете! Лизбет все-таки не заплакала, но, содрогаясь, упала к ногам Сары.