— Тогда… Тогда спасибо тебе, Йормунганд, — не слишком уверенно произнёс Картер. Сомнения все ещё не покинули его. — Вообще-то… это как-то не похоже на тебя.

— Как раз это очень даже похоже на меня, — проворчал Йормунганд. — А ты что же, думаешь, что этот ребёночек принесёт тебе одни сплошные радости? И не надейся! Тебя ждут нескончаемые бессонные ночи, тревоги, опасения и непрерывные споры. До скончания своих жалких дней и ты, и твоя дражайшая жёнушка ни о чем другом не сможете говорить, думать и слушать. Вы просто помешаетесь на своём отпрыске. Его победы станут вашими победами, его раны — вашей болью. И именно тогда, когда вы будете любить его сильнее всего на свете, он уйдёт от вас. Так что, подарочки Йормунганда — это, знаешь ли, палка о двух концах. Жизнь человеческая полна всяких маленьких проклятий, и только что я предрёк тебе одно из них.

Они долго молчали. Картер пытался осмыслить слова динозавра. Наконец, так и не придумав, что бы ответить Йормунганду, Картер сказал:

— Ты разрушил Обманный Дом до основания. Многие там погибли.

— Если уж я берусь за разрушение, то оно всегда абсолютно, — отозвался Йормунганд. — Все связи в этом мире в конце концов приводят к печальному концу. Я об этом забочусь. Так что будь мне благодарен за то, что я не сразу выбрался с чердака, а не то гореть бы и тебе в доме вместе с остальными, Хозяин ты или ещё кто. Но анархисты совершили смертельную ошибку, пытаясь обуздать меня, хотя я и восхищаюсь их дерзостью. Эдакие горе-экспериментаторы — откачали из комнаты кислород, чтобы, так сказать, очистить воздух. Я — Сила и Власть. Нельзя убрать из Вселенной Последнего Динозавра и ждать, что она после этого уцелеет.

— Ты говоришь, что ты — Отчаяние, — задумчиво прогово рил Картер. — Ты также и Смерть?

— Я — Йормунганд. У меня много имён, но суть одна. Теперь оставь меня. Или ты предпочитаешь задержаться и поиграть в прятки-пожиратки? Чур, я вожу! Кто не спрятался — я не виноват!

— Нет, — покачал головой Картер. — Спасибо тебе… Спасибо за то, что сказал мне про ребёнка.

— Не за что. Нет, ну скажи, чем я не Дед Мороз, а? Нет, не Дед Мороз. Его я слопал в шестнадцатом веке. И эльфами, помнится, закусил. Только деткам своим не рассказывай. Огорчатся, поди, малютки.

Картер, пятясь, отошёл к лестнице. С чердака он спускался, охваченный необычайной радостью. Да, Йормунганд чаще всего утаивал правду, но он и в самом деле никогда не лгал. Впервые в; жизни Картер возвращался от динозавра, весело насвистывая.

Наконец пришла весна. Утихли ветры, стаял снег, вокруг Эвенмера зацвели сады, расцвела и любовь Лизбет и Даскина. Картер, Сара и мистер Хоуп, только что позавтракавшие говяжьими отбивными с жареным луком, сидели в шезлонгах во дворике у каменного колодца. Дворик окружали древние дубы и живые изгороди, а также невысокий кирпичный забор, по углам которого возвышались бронзовые статуи ангелов, сжимавших заряженные стрелами луки. Даскин и Лизбет, держась за руки, ушли в увитую виноградной лозой беседку.

— Теперь Лизбет стала смеяться, — отметила Сара. — А когда мы привели её в Эвенмер, она совсем не смеялась.

— Она — особенная девушка, необычная, — проговорил мистер Хоуп.

— Необычная, — согласился Картер. — Видел бы ты, Уильям, где она жила шесть лет. Она сохранила рассудок там, где многим это было бы не под силу.

Все трое умолкли, слушая, как смеются влюблённые. На плечо одного из ангелов сел дрозд, спрыгнул на забор и запел. Наконец Картер нарушил молчание:

— А ведь я чуть было не впал в отчаяние на Ониксовой Равнине, когда меня покинули Слова Власти. Я был так напуган, я решил, что обречён, я утратил всякую веру. Забыл о том, как заливаются дрозды.

— Это так легко, когда ты в темноте, — вздохнула Сара.

— Да. Слишком легко. Я многое узнал о себе. Надеюсь, если снова придёт беда, я буду вести себя достойнее.

— Думаю, у тебя получится, — проговорил Хоуп. — Металл закаляется, когда его куют.

— Надеюсь, — усмехнулся Картер. — Но конечно, всего я так и не понял до конца. Неужели Господь позволил бы, чтобы сотворённое им было уничтожено? Грегори, Крейн, многие воины гвардии Белого Круга, тысячи ни в чем не повинных жителей Муммут Кетровиана погибли в Обманном Доме. И мы могли погибнуть. Анархисты утратили способность управлять своими приборами. Леди Порядок завладела Человеком в Чёрном и была готова уничтожить Вселенную.

— Но это ей не удалось, — заметила Сара. — Так что, судя по всему, Господь этого не допустил. Вы с Лизбет стали теми орудиями, с помощью которых он это предотвратил. «Будешь ли переходить через воды, Я с тобою» (Ис. 43:2.).

— Да, — отозвался Картер. — И все-таки я не настолько глуп, чтобы считать, что конец света означает «и потом они жили долго и счастливо».

— Может быть, потому что мы не знаем, что такое «долго», — возразила Сара. — Макдональд пишет в своих «Фантазиях»: «Великое благо грядёт… грядёт… грядёт к вам…» Я верю, что это так и есть. Несмотря на все испытания и муки, узник в конце концов освобождается из Обманного Дома, чтобы выйти к свету.

Картер встал и положил руки на плечи жены и друга. Он смотрел на птицу, сидящую на заборе и упоённо выводящую трели, на улиток, плавно ползающих по стенке колодца, на озарённую солнцем свежую траву.

— Я точно знаю, что это так, — вдруг уверенно проговорил он. — Великое благо пришло ко мне — пришло в обличье тех, кого я люблю. И если Даскин и Лизбет будут счастливы, то это воистину великое благо.

Сара улыбнулась мужу и подлила ему чая.