— Добро пожаловать в Гаханджин, — произнёс стражник низким приятным голосом. — Пожалуйста, подробно поведайте о Цели вашего прихода без поспешности, ничего не упуская.

На голове стражника сверкал медный шлем, на забрале которого блестела серебряная змейка.

— Картер Андерсон, Хозяин Эвенмера, пришёл по делам Дома

Картер показал стражнику перстень на левой руке. Этот перстень ему вручил Хоуп во время официальной церемонии провозглашения нового Хозяина. Точно такой же был у отца Картера, поскольку традиция ношения таких перстней была древней — но отцовский перстень исчез вместе с отцом в волнах Радужного Моря. Семью концентрическими кругами лежали семь камней — яшма, сапфир, халцедон, изумруд, сардоникс, сардер и хризолит, символизирующие Семь Слов Власти. С внутренней стороны на перстне были выгравированы слова:

Стражник отвесил Картеру поклон.

— Большая честь, милорд. Следует ли мне известить барона о вашем прибытии?

— Известите, если хотите, но я сомневаюсь, что у меня будет время повидаться с ним. Мне просто нужно пройти короткой дорогой к Аллее Фонарщика.

— Что ж, тогда доброго вам пути и скорейшего возвращения. Вы, наверное, из-за всех этих неприятностей, да?

— Каких неприятностей?

Стражник, неотёсанный малый лет двадцати пяти с грубоватым лицом, смущённо потупился.

— Я думал, вы знаете, милорд. Дозорные говорят, будто бы видят что-то странное в окнах, что выходят на Аллею Фонарщика, и слышат оттуда странные звуки. Выйти-то туда, само собой, никто не может, но местечко стало страшноватое, так что дозорные его теперь недолюбливают.

— Я все проверю. А Чанта ты видел?

— Самого Фонарщика? Нет, милорд, да ведь только он всегда этой дорогой ходит.

— Если пройдёт здесь, скажи ему, что я пришёл.

— Конечно. Если хотите, я вам провожатого найду.

— Времени нет, иначе я бы подождал. Дорогу я и сам найду.

— Хорошо, милорд.

Повернув к югу, Картер вошёл в северные пределы Гаханджина и вскоре добрался до Зеркальных Пустошей, своеобразной защитной преграды вокруг страны, устроенной три столетия назад во время Войны Пяти Стран и получившей своё название из-за того, что тут все стены, потолки, пол и лестницы были забраны зеркалами. Отражения отражений вдоль извилистых переходов, предназначенные не для забавы, а в качестве защиты, обманывали зрение, смещали перспективу и делали ходьбу по этим краям делом опасным. Попав в Зеркальные Переходы большой компанией, люди, как правило, сразу терялись, а о головоломной задаче было принято говорить: «трудно, как пройти по Гаханджину». Картер шёл, натыкаясь на стены, с трудом разбирая дорогу. Не будь внутри него запечатлены карты Эвенмера, он бы давным-давно заблудился.

Переходы, двери, лестницы чем дальше, тем сильнее сужались, и в конце концов сделались такими узкими, что плечи Картера тёрлись о стены. Гаханджин — страна уютных мансард и крошечных комнатушек, кукольное королевство, полное потайных каморок и переходов. Здешние жители были непревзойдёнными мастерами нападения из засады. Почти все они превосходно владели луками и духовыми ружьями.

Через час Картер вышел из Зеркальных Переходов в коридоры, забранные тёмными дубовыми панелями. Здесь совсем не было окон, газовые светильники попадались редко, и потому глубокие тени лежали на длинных гобеленах с изображением «картинок в картинке», то есть самих коридоров. Гаханджин был довольно многонаселённой страной, но хотя ещё почти час Картер шёл по коридорам, ему никто не встретился, словно здешние обитатели были фейри, прячущиеся за кустами роз и первоцветами.

Наконец Картер набрёл на семерых воинов, согревавших руки у небольшого очага. Все воины были высокого роста и очень бледные, в серебряных кольчугах и с саблями. При виде Картера они тут же вскочили и нацелились в него копьями и арбалетами. Самый высокий указал на массивную дверь и торжественно возгласил:

— Остерегайся, о путник, ибо эта дверь ведёт к Аллее Фонарщика, куда не может войти и остаться в живых ни один человек, кроме Хозяина и его Фонарщика. Уходи, если страшишься смерти.

— Но если смерть неизбежна, зачем нужны стражники? — как того требовал ритуал, вопросил Картер.

— Стражники предупреждают, дабы несведущие не погибли.

— Я — Хозяин Эвенмера, и ищу моего Фонарщика, — сказал Картер и показал перстень, тем самым завершив ритуал.

Молодой стражник коснулся правой рукой левого плеча, приветствуя Хозяина.

— Он пока не проходил здесь, милорд. Обычно он попадает в аллею другой дорогой, а здесь возвращается. Но мы знаем о том, что он сейчас за этой дверью и преследует какого-то неведомого посланца злых сил. Потому я здесь не один. Мы не должны позволить врагу уйти. Если вы желаете пройти туда, будьте осторожны.

Тревога, не отпускавшая Картера на всем протяжении пути от Внутренних Покоев, сдавила его сердце, но он только сказал:

— Ты меня взволновал. Прошу тебя, дай мне пройти.

Стражник отпер дверь чёрным ключом из связки, висевшей на ремне, и отодвинул стальной засов. В дверной проем ворвался порыв ледяного ветра. За дверью лежали высокие сугробы. Ветви деревьев скрючило морозом.

— Благодарю, — проговорил Картер и вышел на просторную квадратную площадку. Кое-где между сугробами проглядывали плиты с орнаментами и стояли надстройки из красного кирпича. Ветер, гулявший меж скатов, шпилей и башенок, кусал щеки и рвал одежду. Слой снега на горизонтальной поверхности быстро нарастал.

Дверь за Картером со скрипом затворилась. Он прошёл немного вперёд. В самом центре квадратной площадки, чуть вдали, длинным рядом выстроились двенадцатифутовые пьедесталы, увенчанные массивными статуями и окружённые каменным лабиринтом, стены которого вдвое превышали рост человека.

Картер не видел следов, но понимал, что их могло давным-давно занести снегом. Он пошёл по сугробам, закрывая лицо полой плаща. Как он ни тревожился за Чанта, но решил обследовать площадку самым тщательным образом и только после этого войти в лабиринт. Что-то удерживало Картера от того, чтобы окликнуть Фонарщика — не то здешнее призрачное безмолвие, не то предупреждение стражника.

В наружных стенах были выбиты округлые ниши, и в каждой стояла фигура ангела. Картер осматривал каждую нишу и всякий раз боялся, что в очередной обнаружит тело друга. Страх его становился все сильнее, подогреваемый воображением и безнадёжностью: ведь если Чант ранен, враги могли унести его и спрятать где угодно в Доме.

Картер обошёл половину площадки и вдруг резко остановился и затаил дыхание. Перед ним, наполовину засыпанная снегом, лежала шляпа Чанта. Картер разбросал снег, чтобы убедиться, что перед ним действительно шляпа Фонарщика. Кровь бешено пульсировала в висках. На таком холоде человек с непокрытой головой долго не продержится.

Картер осмотрелся — нет ли поблизости следов, но если они и были, ветер замёл их. Ничего не найдя, Картер пустился бегом. Он продирался по сугробам, торопливо заглядывал в ниши. Он бежал вперёд, вперёд, по периметру площадки, и дыхание вырывалось из его рта клубами пара. Нет, никаких следов Чанта.

До угла оставалось совсем немного, когда Картер заметил оборванный, растрёпанный рукав плаща, торчащий из ближайшей ниши. Издав звук, подобный сдавленному рыданию, Картер бросился к нише и обнаружил там Чанта, лежавшего на спине с раскинутыми руками. Голова Фонарщика была повёрнута набок, одежда порвана.

Окликая друга по имени, Картер сорвал с рук перчатки и коснулся шеи Чанта, чтобы пощупать пульс. Кожа Фонарщика была холодна, как у мертвеца, но на прикосновение он отозвался еле слышным стоном.

Не зная о том, насколько тяжелы раны Чанта и можно ли его шевелить, Картер все равно не мог оставить его здесь, на морозе, под ветром, потому поднял Фонарщика, уложил себе на плечо и пошёл по площадке в обратную сторону, пройдя при этом вблизи от каменного лабиринта. Чант был худощав, но высок ростом, и нести его Картеру было нелегко. Добравшись до двери, он тяжело дышал, но стражники, наблюдавшие за ним сквозь щель, поспешно отодвинули засов и бросились на подмогу.