– Нет, чучело, от этого мне совсем дерьмово. Кейт, ты спятила! Застрять в этой дыре на веки вечные – такого врагу не пожелаешь. Ты молодая, красивая… Ради всего святого, не глупи!

– Нечего мне делать в городе, Лисия. Ничего у меня не осталось – ни семьи, ни приятных воспоминаний. Только ты, но ты время от времени будешь приезжать сюда.

– А как же люди? Как же театр, опера, балет, показы мод, вечеринки? Только подумай, Кейт, от чего ты отказываешься!

– На время – не навсегда. Может быть, потом изменю свое решение.

– Но тебе двадцать три. Самый возраст, чтобы наслаждаться жизнью и всем, что она бросает к твоим ногам!

Кейт улыбнулась. Вновь посмотрела на сына, а потом перевела взгляд на Фелисию, и в этом взгляде было все. На это подруге нечего было возразить. Закрыв глаза, Фелисия помолчала некоторое время, а потом честно призналась:

– Не знаю, что и сказать.

– Скажи, что будешь навещать меня в свободное время. Еще скажи, что в Европе повеселишься как следует. – Улыбка Кейт не располагала к дискуссиям и спорам.

– А ты что будешь делать?

– Работать над книгой.

– Над книгой?

Боже правый, это какой-то запоздалый подростковый бунт. Бросить всю жизнь коту под хвост только потому, что муж тронулся рассудком и теперь лежит в санатории? Как будто в этом ее вина. Как будто она должна вместе с ним похоронить себя заживо. Браслет на руке Фелисии нервно звякнул, когда она ставила в раковину пустую чашку. Ей очень хотелось все объяснить Кейт как следует, но серьезный разговор мог состояться лишь по возвращении Фелисии из Европы. Вдобавок шестое чувство подсказывало ей, что и тогда не удастся переубедить подругу. После рождения малыша Кейт сильно изменилась. Она теперь была абсолютно уверена в своих действиях и упряма как баран.

– Ну да. Что тебя так удивляет?

– Честно говоря, писать книгу – это так скучно!

– Посмотрим, как пойдет. К тому же в компании Тайга мне будет повеселей.

– Ненамного, – мрачно сказала Фелисия. – А куда ты его денешь, когда поедешь к Тому?

– Пока не знаю. Медсестра в больнице сказала мне, что знает нянечку, старушку, которая прекрасно ладит с детьми. А может быть, возьму Тайга с собой. Но ехать так далеко, и… наверное, не стоит.

Том не поймет. Пусть уж лучше с малышом сидит няня.

– Няня – это хорошо.

– Да, мамочка.

– А впрочем, дело ваше, миссис Харпер. Все равно я с тобой скоро поседею.

– А что, тебе пойдет седина.

– Ты само сострадание! – Фелисия наигранно возмутилась, но не смогла сдержать улыбки. – Напиши обо мне в книге, ладно?

Кейт рассмеялась и уложила малыша в очаровательную сине-белую корзиночку – подарок Фелисии. Винтажная колыбель, купленная отцом, была ему еще слишком велика, в ней он терялся. Фелисия подошла, постояла рядом.

– Он такой чистенький! – сказала она ласково.

– Ну да, очень чистенький до поры до времени. А вот после кормления в четыре часа… – Кейт улыбнулась, – все не так радужно.

– Не заморачивайся, – посоветовала Фелисия. Отчего-то ей стало очень грустно. Будто она навсегда прощалась с подругой. Кейт поймала ее взгляд:

– Не стоит так расстраиваться, солнышко.

– Ты, конечно, дурочка, что торчишь в этой дыре. Но я на выходных к тебе приеду. И на следующих тоже. И вообще…

Но обе знали – каждые выходные Фелисия приезжать не будет. Их пути разошлись. Больше не будет так, как прежде. Фелисия собирала сумку, и в глазах ее стояли слезы. Кейт, напротив, была сдержанна. Она открыла Фелисии дверь, проводила ее до красной машинки и крепко-крепко обняла.

– Прости меня, Лисия. – Теперь и глаза Кейт наполнились слезами. – Просто… я не могу уехать отсюда.

– Я знаю. Ничего страшного. – Фелисия улыбнулась сквозь слезы и что было сил сжала Кейт в объятиях. – Береги моего крестника, малышка.

– А ты береги себя.

Фелисия шутливо отдала ей честь, сунула сумку в машину и уселась за руль. Прежде чем завести мотор, она внимательно посмотрела на Кейт. Подруги обменялись взглядами, полными любви. Их корабли пустились в плавание. Они махали друг другу руками, пока машина Фелисии не скрылась из вида.

Кейт взглянула на часы и пошла в дом. Через два с половиной часа проснется Тайг и захочет есть, а пока можно поработать над книгой. Она написала уже три-дцать страниц, но не хотела рассказывать об этом Фелисии. Пусть книга пока останется секретом. Но когда-нибудь, с улыбкой подумала Кейт, когда-нибудь…

– Кейт? Кейт!

Кейт сидела за столом, босая, в поношенных джинсах и старой рубашке. Услышав свое имя, она подпрыгнула от удивления.

– Что, старушка, совсем оглохла?

– Лисия!

Подруга стояла в дверном проеме, как всегда, одетая по последней моде – в этот раз на ней был замшевый костюм винного цвета.

– Ты даже не сказала, что приедешь!

– Да была тут по делам в Санта-Барбаре и решила заглянуть к тебе. Что за наряд! Все так плохо?

Вспыхнув, Кейт застегнула ремень джинсов.

– Уж извините, я не ждала гостей. Я работала!

– И как продвигается работа? – Бросив взгляд на печатную машинку, Фелисия крепко обняла подругу.

– Думаю, нормально. Сложно сказать. – Кейт пожала плечами и следом за Фелисией пошла в гостиную. Они не виделись два месяца – в прошлый раз Фелисия приезжала перед Рождеством, провела у них неделю и страшно избаловала Тайга.

– Не волнуйся. Одна книга продается, и другая будет продаваться.

– Скажи это издателям, Лисия.

– С удовольствием пообщаюсь с ними. Хочешь мартини?

Кейт покачала головой. Время было не властно над Фелисией. Она все так же одевалась по последней моде, как наряды меняла мужчин, раз в несколько лет переезжала в новую съемную квартиру – побольше и подороже, но сама не менялась совершенно. Все та же любовь к мартини, тот же хриплый голос, то же безупречное чувство стиля, преданность подруге и красивые ноги.

– Не знаю я, что делать, Лисия. Первую книгу напечатали, хотя она ни к черту не годится. Вторая лучше, но про нее и слушать не хотят. Я уже извелась.

– Перестань себя накручивать! Все получится. И потом, зря ты так про первую книгу. Она хорошо продается.

– Зато полное дерьмо, – мрачно сказала Кейт.

– Ты чересчур самокритична. Много ли женщин в твои годы написали целых две книги?

– Думаю, сотни. – Но, как ни пыталась Кейт спорить, ей была приятна поддержка подруги, ведь больше никто не говорил ей таких слов. Что там – ей вообще не с кем было поделиться сокровенным, и все ее отношения с жителями города сводились к паре будничных фраз. Тайг, Фелисия, работа над книгой и поездки к Тому – такой была жизнь Кейт, и в этой жизни вряд ли нашлось бы место чему-нибудь еще.

– Может, мне вообще не стоит писать книги? Может, мне не хватает таланта?

– Или желания, – предположила Фелисия, наливая мартини из графина, который хранился в шкафу Кейт. Как бы надолго подруги ни разлучались, стоило Фелисии вернуться – и казалось, будто она и не уезжала никуда. Кейт это очень нравилось. – Может, ты боишься оглушительного успеха? Придется принимать решения, которых ты принимать не захочешь.

– Какие решения? Отправить ли Тайга в колледж?

– Это не решение, милая, а преимущество больших денег. Я имею в виду – что случится с тобой, если твоя книга станет бестселлером. Сможешь ли ты и дальше жить в деревне? Появишься ли на публике? Будешь ли приезжать в большой город на интервью? Вот какие решения нужно будет принимать, солнышко.

– Я разберусь со всем этим, когда придет время.

– Думаю, оно придет очень скоро. – Фелисия подняла за это бокал мартини, и Кейт рассмеялась. – Ты никогда не сдаешься.

– Нет, конечно!

Вот уже три с половиной года Фелисия заманивала Кейт обратно в большой мир. За это время Тайг превратился в розовощекого красавца, голубоглазого, как отец. Он был здоров, счастлив и ничуть не страдал вдали от цивилизации. Но придет время, и он ощутит оторванность от нее. Этот аргумент Фелисия в последнее время приводила Кейт все чаще, но он был бессилен, как все остальные доводы.