– Привет. – Она почувствовала себя так глупо. «Привет» – все, что она смогла сказать. Ей было нечего сказать, но что-то маленькое и тугое шевельнулось у нее под ложечкой, и пришлось отвести взгляд. Его ярко-голубые глаза, его взгляд, его улыбка – все это было слишком, и смотреть в эти глаза было так же больно, как смотреть на солнце.

– Ты из Сан-Франциско? – Он улыбался ей с высоты неоглядного роста. Огромный, мощный мужчина, в прекрасной форме, как того требовала профессия. Интересно, что он о ней подумал? Может быть, посчитал смешной? Подростком или даже ребенком?

– Да, я из Сан-Франциско. А ты? – И оба рассмеялись, потому что все знали, откуда родом Том Харпер. А команда была из Чикаго.

– Что ж ты так стесняешься?

– Я… это… вот черт!

И оба снова рассмеялись, и потом как-то сразу стало легче, и они сбежали от всех, отправившись на поиски гамбургеров.

– Твои друзья не заскучают?

– Кто знает? – Она сидела на краешке стула рядом с ним, качала длинной ногой, и ее улыбка сияла над сочным гамбургером. Там, на вечеринке, ей назначили свидание, но это уже не имело значения. Теперь она отправилась на свидание с Томом Харпером. В это невозможно было поверить. Он был ничуть не похож на легенду, о которой она была наслышана. Просто мужчина, который ей нравился. Вне зависимости от того, звезда ли он. Просто потому что он был ей симпатичен. Нет… не просто симпатичен… но она не могла понять, что с ней происходит. Она чувствовала только, как маленькая бабочка радостно билась у нее в животе каждый раз, когда она смотрела на него. Интересно, видит ли он это?

– Ты часто так делаешь, принцесса? Часто сбегаешь со свиданий? – Он посмотрел на нее с деланой строгостью, и оба вновь расхохотались.

– Никогда. Честное слово.

– От меня лучше не убегать.

– Так точно, сэр.

Весь вечер они дразнили друг друга и смеялись друг над другом, и ей казалось, что они уже давно знакомы, хотя она все еще смущалась. С ним она чувствовала себя маленькой девочкой под надежной защитой – странное ощущение, но ей нравилось. После гамбургеров они отправились кататься по Кармелю и гулять по океанскому побережью. Он даже не пытался к ней приставать – они гуляли, и держались за руки и до рассвета делились историями из детства и юности. «А сейчас я тебе такое расскажу…»

– Ты красавица, Кейт. Кем ты хочешь стать, когда вырастешь?

В ответ она рассмеялась и провела по его спине перепачканной в песке рукой; он ответил тем же. Кейт показалось, что он хочет ее поцеловать, но он этого не сделал… а ей все сильнее хотелось поцеловать его.

– Ну, хватит, я серьезно! Чем ты хочешь заниматься?

Она пожала плечами:

– Не знаю. Я только что поступила в колледж. Может быть, политологией, а может, литературой. Приносить пользу обществу и все такое. Но как знать? Вдруг после выпуска я стану торговать косметикой в Саксе?

Или сбежит из колледжа, станет волонтером на горнолыжных курортах. Или учительницей, медсестрой, пожарным… черт возьми, да откуда ей знать? Глупый Том.

Он снова улыбнулся той лучезарной улыбкой, от которой она таяла и растекалась в лужицу.

– Сколько тебе лет, Кейт?

Он задавал тьму-тьмущую вопросов и смотрел при этом так, словно ему давно уже все было известно о Кейт, а спрашивал он просто для проформы. Иногда ей казалось, что он и так знает все ответы.

– В прошлом месяце исполнилось восемнадцать. А тебе?

– Двадцать восемь, любовь моя. На десять лет больше, чем тебе. Почти старость. В моей профессии, во всяком случае. – Произнося эти слова, он заметно напрягся.

– А что будет, когда ты выйдешь в отставку?

– Станем вместе торговать косметикой в Саксе.

Она рассмеялась. В нем, должно быть, под два метра роста. Представить себе Тома Харпера, продающего что-нибудь меньше линкора, было весьма затруднительно.

– Чем вообще занимаются футболисты в отставке?

– Женятся. Заводят детей. Пьют пиво. Толстеют. Продают страховку. Мало ли хороших вещей в жизни?

– Это так ужасно!

Она чуть заметно улыбнулась, глядя на море. Рука Тома легла ей на плечи.

– Ты считаешь? – Он задумался о продаже страховки, а потом вновь посмотрел на Кейт: – Разве жениться и завести детей – ужасно, Кейт?

Она пожала плечами:

– Не знаю. До этого еще так далеко!

– Ты совсем юная, – сказал он таким рассудительным тоном, что Кейт не смогла сдержать смех.

– Да уж, дедуля.

– Так чем ты думаешь заниматься, когда закончишь колледж?

– Честно? Хочу поехать в Европу. Поживу там пару лет, повеселюсь, поработаю, а там видно будет. Наверное, к тому моменту я буду уже по горло сыта учебной дисциплиной. – Учиться ей предстояло три года.

– Вот как ты это называешь. Дисциплина… – Он улыбнулся при мысли о веселой, немного шумной толпе богатеньких детишек, которых видел на вечеринке. Все отправились в Стэнфорд. Все при деньгах, красиво одеты, у каждого – припаркованный у обочины тротуара новенький «Морган» или «Корвет». – А в Европу – это куда?

– В Вену или в Милан. Может быть, в Болонью или в Мюнхен. Я еще не решила, но в какой-нибудь маленький город.

– Так-так.

– Ой, перестань! – Ей невыносимо хотелось поцеловать его. Она улыбнулась в темноту. Сидит, можно сказать, в объятиях Тома Харпера. Бо́льшая часть женщин слюной бы изошла при одной мысли о таком. А они сидят и болтают, как дети, обо всем подряд, и его рука лежит у нее на плече. Ее родители ничуть не обрадовались бы. При этой мысли она с трудом сдержала смех.

– Расскажи мне о своих предках. – Он словно читал ее мысли. – Какие они?

– Скучные. Но милые. Я у них – единственный ребенок, к тому же поздний. Они возлагают на меня большие надежды.

– Ты их оправдываешь?

– Всегда старалась. Но вообще – зря я это делала. Теперь они привыкли, другого и не ждут. Вот почему мне хочется съехать от них на пару лет. Может быть, после учебы поеду за границу, а то и следующим летом.

– На папины деньги, конечно, – сказал он с таким превосходством, что Кейт одарила его рассерженным взглядом зеленых глаз.

– Ничего подобного! Я сама зарабатываю и буду в состоянии оплатить поездку. Если, конечно, найду здесь работу.

– Ну прости, принцесса. Я просто подумал… я же не знал, а все твои приятели с виду очень обеспеченные. Я немало таких видел в Мичигане. Все они были из Гросс-Пойнта, Скоттсдейла или еще откуда-нибудь, все едино.

Кейт кивнула. Ей не хотелось с ним спорить. Она просто не хотела, чтобы ее причисляли к этим ребятам. Она все понимала и не возмущалась, когда ее ассоциировали с ними, но их образ жизни ей не нравился. Все достижимое уже достигнуто. Ни трудностей, ни тревог, ни борьбы. Они получили все сразу. Может быть, Кейт и не стала исключением, но, по крайней мере, она отдавала себе в этом отчет.

– И как же ты зарабатываешь? – Он снова смеялся над ней, и Кейт наконец рассердило такое отношение.

– Я модель.

– Вот как? Позируешь для журналов? – Его немало удивило это заявление. Конечно, внешность Кейт была самая подходящая, но он решил, что она вообще нигде не работает. И тут вдруг – модель. Неплохая подработка, есть чем гордиться. Он снова посмотрел на Кейт, и ее взгляд стал мягче.

– Много чем занимаюсь. Прошлым летом заключила контракт. Обычно меня просто зовут на модные показы в магазины вроде «I. Magnin», знаешь такой, в Саксе. Обидно приезжать в город только ради этого, но платят хорошо, и можно не зависеть от родителей. Порой бывает весело.

Он представил, как она идет по подиуму – тоненький молодой олененок в пятисотдолларовом платье. Или, может быть, она демонстрирует не такие вещи. Хотя на ней что угодно будет смотреться изумительно. Том мало что знал о моде, но тут угадал.

– Значит, вот чем ты хочешь заняться в Европе, когда закончишь колледж? Модельным бизнесом? – Он смотрел на нее с интересом, по-прежнему держа теплую руку у нее на плече. Кейт было с ним уютно.

– Только под угрозой голодной смерти. Я хочу совсем другого.