«— Алик с детства страдал болезнью, которую врачи так и не смогли правильно диагностировать… На самом деле это была не болезнь, хотя врачи так не думали. На самом деле он жил в нескольких ветвях Многомирия… Время от времени он видел не то, что происходило вокруг него здесь, а то, что происходило в другой ветви, где он тоже был Аликом Гольдбергом, но жил иной жизнью. Иногда он слышал то, что там происходило. Это случается со многими — люди слышат голоса и не понимают, откуда. Или что-то видят и думают, что это галлюцинации. Алик еще и на ощупь… То есть, он дотрагивался до предметов, находившихся в другой ветви — со стороны казалось, что он пытается нащупать что-то в воздухе, а для него там было нечто твердое, и он хотел понять, что именно. Если бы Алика обследовал психиатр, могу представить, какой диагноз ему поставили бы без тени сомнений. К счастью, он с детства научился скрывать от всех то, что видел, слышал или осязал…

Но одну вещь Алик скрыть не мог… Его внутренние органы… Он ведь и физически жил в разных реальностях, и когда происходили склейки… Когда происходили склейки в организме Алика, его печень могла оказаться у такого же Алика в другой ветви, а печень другого Алика — в организме нашего. По сути ведь это один и тот же человек! Ну, как две элементарные частицы, находящиеся в одном квантовом состоянии. Поменяйте их местами, и ни в одном эксперименте ни один физик не сможет обнаружить подмену. Человек, конечно, не элементарная частица, и потому, когда у Алика печень или желудок… собственно, это могло быть что угодно… нога, скажем, или легкие… Когда происходила подмена, он ощущал неудобство, начинались боли, совершенно, казалось бы, беспричинные — врачи, во всяком случае, причины так и не обнаружили. Эти склейки, эти временные подмены не зависели от желания Алика — продолжаться они могли по-разному: может, секунду, и тогда вообще никто ничего не замечал, просто вспышка боли, с каждым случается… Мы так с ним решили, что есть, наверно, секундные или минутные замены, когда вдруг начинает ни с того, ни с сего колоть в боку или появляется боль в ноге, через короткое время проходит — и все, больше не повторяется. А бывало, что подмененная печень работала в организме Алика неделю, месяц или больше. Болело, да, это не так уж приятно, когда в тебе другой орган, пусть тоже твой, но все-таки иной, с другим возрастом, например, или масса чуть другая, тот Алик, в другой ветви, мог поправиться и весить чуть больше нашего… Когда начинало болеть, Алик шел к врачу, ему делали анализы, находили иногда какие-то отклонения, а чаще никаких отклонений не обнаруживали. Как-то у него даже выявили порок сердца — почему, откуда, прошлая кардиограмма ничего не показывала… Пока придумывали курс лечения, склейка закончилась, и очередная кардиограмма оказалась совершенно нормальной…

Так это продолжалось… А когда его… когда он погиб, я решил, что произошла очередная склейка, причем в тот момент, когда в другой реальности кто-то действительно всадил Алику нож в грудь… Нож остался там, на другой ветви, у того ножа на лезвии запеклась кровь, а на рукоятке легко найти отпечатки пальцев убийцы. А здесь на ножах ничего не было и быть не могло. В тот момент я был в шоке, и у меня совершенно вылетело из головы… Я не подумал: если произошла склейка, и одно сердце сменилось на другое… Почему в груди нашего Алика оказалась эта рана? Почему на рубашке остался разрез? Странно, что мое внимание на это обратили вы! Логика, да? Мне ее не хватало… Это понятно, прежде такие странные склейки не происходили, но я видел… Собственно, то же, что видели вы: никто не мог убить Алика, никто этого не хотел, и орудия преступления не было тоже. Значит, склейка, значит, это сделал кто-то в другой ветви…»

И далее:

«Игорь. Его взгляд… Я видел, как он смотрел на меня, стоя в дверях своей комнаты. Я тогда прибежал с балкона, ничего не понимая, картинка запечатлелась в сознании, но в памяти всплывала не сразу, какими-то обрывками… Странно Игорь смотрел, будто знал что-то такое… Я решил, что мне нужно с ним поговорить — видите ли, мне пришло в голову, что Игорь мог получить какие-то отцовские качества по наследству, мы с Аликом не знали, передается ли это с генами… То есть, это я раньше так считал: мы не знали. Мы об этом говорили, конечно, и Алик утверждал, что Игорь в порядке… На самом деле он не хотел мне говорить. А сам знал. У него были тайны от других — со мной. И у него были тайны от других — с собственным сыном. Я не подозревал. Никто не подозревал…

Я понял, что случилось в тот вечер, когда увидел игрушку в комнате Игоря. Маленький клоун с оранжевым носом… Клоун, вроде китайских, что продают за двадцать шекелей в любом детском магазине. В руке — я случайно обратил внимание — он держал израильский флажок, почему-то ярко-зеленый, а не голубой. Не то чтобы кто-то зачем-то не мог выпустить и таких клоунов, но… Я спросил, и Игорь ответил: он взял эту игрушку в другой ветви… Не украл, у себя же и взял. У себя, что на той ветви… Наверняка там оказался аналогичный клоун — из тех самых, по двадцать шекелей. Впрочем, не знаю, механизм такой склейки, с переносом предметов, совершенно неизвестен… Это спонтанные склейки, никаким образом от вашего желания не зависящие. А Игорь… Он приобрел от отца способность не только жить в разных мирах, но и переносить из мира в мир то, что ему нравилось… или… В общем, мне казалось, что я понял тогда, наконец, как все произошло на самом деле. Ребенок в который уже раз видел и слышал то, что происходило в той реальности, где роман Инги и Алика продолжался все эти полгода. Может, она еще сильнее к Алику привязалась, не знаю. Инга пришла выяснять отношения, Алик сказал, что все кончено, она схватила нож… на глазах Игоря. Вы можете себе это представить? Он видел, как его отца… И что он мог — ведь физически он там не находился, но видел и слышал так, будто на самом деле… Наверняка он поступил рефлекторно, я бы на его месте… В общем, он сделал то же, что сделал в свое время с понравившейся игрушкой: вышвырнул того Алика, уже раненого, умиравшего, в нашу реальность, а наш Алик, живой, невредимый, без раны в груди, оказался на той ветви, где Инга продолжала сжимать в руке окровавленный нож и наверняка ничего не понимала — помнила, что ударила, впала в панику, а эффекта никакого, даже следа на рубашке… Игорь спас отца — там. А здесь оказался мертвый Алик — и ни орудия убийства (нож остался в руке Инги), ни видимого мотива ни у кого из присутствовавших, никаких шансов раскрыть это дело, если не подтасовать улики… Я уверен: сам Игорь так и не понял, что именно сделал. Я же говорю: это было рефлекторное движение. Вряд ли он способен повторить такое еще раз, тогда было состояние стресса — отца убивают у него на глазах! Вот почему он так смотрел, когда стоял на пороге комнаты и видел… Вы знаете, я даже подумал: может, он хотел потом переиграть, попробовать еще раз поменять местами… если понял, конечно… Я не стал с ним на эту тему… И вы не станете, я уверен. Даже если он и пробовал… Ничего уже не могло получиться. Один из… в общем, Алик умер, и перенос оказался невозможен».

Исследования параметризированных склеек еще далеки от окончательного решения проблемы. Теоретически значительно продвинулись Maag, Roskin, Dow, Chechetkin & Pavkey (2055c), дав детальный анализ и получив частные (напр., для случая Гринберга-Кагарлицкого) решения квантовых уравнений для параметризированных склеек, когда замещаются квантовые подсистемы и (или) надсистемы. Эксперименты же все еще не проведены из-за чрезвычайной опасности — какждый такой эксперимент может, в принципе, закончиться так же, как это произошло с Алексом Гринбергом, и физики-экспериментаторы ожидают от теоретиков таких решений, которые позволят провести, наконец, серию контрольных экспериментов. Речь идет о весьма важном и интересном продвижении в метанауке многомирия, которого вероятно, можно ожидать в ближайшие месяцы.

Новейшие исследования в многомировой физике позволили дать адекватное научное описание и такому относительно давно известному явлению как обратные ветвления в эвереттическом многомирии. Аналогичные явления имеют место, разумеется, и в других типах многомирий. В неэвереттовских многомириях процессы, аналогичные обратному ветвлению[76] связывают с вневременными переходами-склейками, но описываются они одними и теми же квантовыми уравнениями — точнее, одними и теми же операторами нелинейных частей, поэтому формально нет отличий в наблюдательных элементах и, соответственно, в практических описаниях наблюдателей. Все эти явления можно, в конце концов, свести к наблюдаемым в эвереттическом многомирии процессам обратных ветвлений или, как любыт писать журналисты, «ветвлениям в прошлое».