— Я знаю, — в голосе человека-скорпиона совсем не было удивления. — Цитадель уже шепнула мне.

— Да? Как это?

— Она... — Роско на миг запнулся, подбирая слова. — Ее стены... иногда шепчут мне. О тех, кто ей нравится. О своих, по-настоящему своих.

Дым все еще поднимался от остатков экипажа перед входом в темницу. В ярком солнечном свете полосы сажи и копоть отлично виднелась на ближайших стенах, на лицах и мордах добровольцев, еще бродивших поблизости с ведрами. А едкий запах, щекотнувший ноздри, напомнил давно ушедшие времена и разом всколыхнул воспоминания, осевшие на самое дно души. Здесь что-то горело и горело очень жарко!

Естественно, я внимательно изучил обугленные остатки экипажа баронессы Лориод. Едва только церемониймейстер усадил напыщенную бабищу в возок, как я немедленно закопался в самую глубь еще горячих углей, растирая, обнюхивая, и даже пробуя на вкус. Я видел много сгоревших предметов, в свое время. Просто сгоревших, сожженных... тем или иным способом. Уж я-то их повидал достаточно! В результате копание в остатках, и разговор с добровольцами, заливавшими пылавшую карету водой, привели к очень интересному выводу. Карета горела, во-первых изнутри, во-вторых чрезмерно жарко и для земляного масла, и для древесного, в-третих, на остатках не осталось следов ни того, ни другого, об огненной жижке же и вообще речи быть не может, ее характерную вонь невозможно спутать ни с чем.

И наконец, в-последних, карету явно подожгли. И подожгли магией!

В Цитадели завелся поджигатель?!

_____________________________________

³ Подробнее о тринадцатом катрене Безумного Фликса смотри "Ветер судьбы", авт. Phil Geusz.

Заплывшая жиром, завернутая в шелковый халат прямо на голое тело баронесса Лориод развалилась на мягком, глубоком диване. Едва слышно шелестела листьями плюща наклонная шпалера; прямо перед диваном замер на коленях верный Макабиан; возле расслабленной руки, на лакированном столике сиял золотом и фарфором рог изобилия, сейчас заполненный виноградом. Было позднее утро.

Солнечные лучи, изредка проникая сквозь зелень, мягко грели, прохладный ветерок нежно овевал и пока управляющая поместьем, сидящая на жестком стуле, зачитывала последние строки ежемесячного финансового отчета, толстуха лениво протянула руку и вяло сорвала с кисти виноградинку. Денежные дела были вполне хороши — прибыль от продажи закупленного осенью зерна вполне перекрывала недавние, совершенно необходимые расходы. Так что, соотнеся полученные свободные средства с ближайшими затратами, баронесса удовлетворенно кивнула и поднесла к губам еще одну виноградину, смакуя великолепный аромат и недоступный окружающим вкус.

«Вот он, настоящий фрукт, — подумала она, улыбаясь, — не то, что эти плебейские яблоки! Только истинные аристократы могут позволить себе такое лакомство!»

Так далеко к северу, у самых предгорий Барьерного хребта крестьяне не могли выращивать столь теплолюбивое растение, а потому редчайший деликатес был непомерно дорог. И никто, кроме баронессы Лориод не мог позволить себе коснуться губами фиолетовой ягоды, слизнуть с губ сладкий сок...

— Теперь, что касается текущих дел, — кашлянула управляющая, косясь взглядом на спину все так же неподвижно стоящего на коленях у ног хозяйки Макабиана. Под шерстью, на спине осла-морфа все еще виднелись набухшие полосы — от плети. — Я заметила, что один из камней вашей коллекции пропал. Его замена таким же камнем будет стоить вам почти восемьдесят...

— Что ты сказала? — Лориод резко приподнялась, почти вскочила с дивана.

— Госпожа? — напряглась пожилая управляющая, — Я лишь сказала, что один из ваших любимых камней отсутствует на своем месте, и что можно будет заказать замену...

Баронесса нахмурилась. Проблема... она никак не ожидала, что отсутствие камня кто-нибудь заметит. Старуха была хорошим управляющим, в меру вороватой, в меру честной, достаточно привязанной к баронству родственниками, чтобы не опасаться, что она со всеми тайнами переметнется к соседу. Такую заменить будет непросто! Но то, что глазастая старуха усмотрела лишнее, было совершенно неподходяще. Во-первых, ей известно, что камень был любимым, а во-вторых, что он пропал. И что самое главное — когда пропал!

— Макабиан, пошел вон! — все еще хмурясь, промолвила Лориод, — И не появляйся, покуда не позову. А ты старуха, закрой глаза и сиди смирно!

Все еще хмурясь, баронесса коснулась ногтем лба управляющей и буквально один движением нарисовала сияющую руну.

— А теперь открой глаза.

— Госпожа? Вы чем-то недовольны? — в глазах старухи мелькнуло легкое удивление.

— Ничего дорогая, все прекрасно, — Лориод вновь откинулась на спинку дивана и подхватила еще один сочный фиолетовый плод. Руна «забвение» на самом деле вовсе не стирала воспоминания, она просто блокировала определенные области памяти. И настоящий умелец мог бы убрать ее, да только где они, умельцы? Ее «любимый» дух наверняка будет разъярен столь нецелевым использованием врученного ей умения, но да ничего. Потерпит. Облизывая с губ сладкий сок, баронесса ухмыльнулась. Дух нуждается в ней, куда как сильнее, чем она в нем. Так что...

Мой мех все еще вонял затхлостью, сыростью, перемежавшимися с сажей и гарью, когда я буквально ворвался в кабинет Томаса. Единственный взгляд на мою перепачканную шкуру, на возбужденно торчащие уши и лорд жестом выгнал телохранителей вместе с секретарем:

— Итак?

Первым делом я поведал ему хорошие вести о нашей «крысе-маге», осмотрительно попридержав обещанное. Маттиас принял ситуацию, согласился исполнить миссию, объяснил я. Милорд, весьма обрадованный новостью, рассказал мне, что нечто, способное нейтрализовать магию венца почти готово и будет совсем готово в течение трех дней.

— Это великолепно! — воскликнул я. И в свою очередь поведал о возникших после осмотра сгоревшего экипажа баронессы Лориод сомнениях. А также о затруднениях в поиске причастного.

Тома хохотнул:

— Да уж, и в самом деле! Тот самый случай, когда принцип: «ищи, кому выгодно» приводит даже не в тупик, а буквально к толпе подозреваемых. Не исключая, кстати, ни меня самого, ни даже тебя! Вот какова у нашей баронессы популярность!

Услышав такие слова, я только шевельнул ушами. Мягко сказано!

Тем временем Томас вздохнул:

— Уж извини, что приходится терпеть эту самовлюбленную дуру. На самом деле я не настолько слеп к ее делишкам, как тут некоторые думают, да вот только уж очень мой и ее отцы были дружны. Рано или поздно она зайдет слишком далеко, и я прикажу вычистить эту язву. Но не сейчас, когда мы на грани войны с севером.

— Я... понимаю милорд. Сейчас не время для резких движений. К тому же, хозяйство баронессы составляют весьма значительную часть метаморских сельскохозяйственных угодий. От трети до двух третей по разным видам продуктов. В том числе более половины по критически важным. Хлебу, мясу.

— Совершенно верно, — кивнул лорд Хассан.

Я зажмурился, глубоко вдохнул... и выдал:

— Милорд, допустимо ли, чтобы столь важная вещь, как продовольственная безопасность Цитадели была в руках столь ненадежного человека? Вассала, буквально стоящего на грани мятежа? И к тому же имеющего наглость...

Я сумел сдержать слова, но не смог подавить инстинктивное движение ушами, шкурой и носом.