— М, — замялся мужчина, — Как бы тебе сказать помягче. Ты, конечно, сама ничего, но вот это… — он дотронулся до своей щеки.

— Не беспокойтесь, это не помешает оценить посетителям моего выступления.

Уверенность девушки убедила хозяина.

— Вот и отлично. Половина заработанных на выступлении денег твои.

— У меня другое предложение.

— Да, — заинтересовался мужчина.

— Вы мне предоставите комнаты, а я с выступления беру четверть.

— Ты думаешь, сможешь столько заработать за номер?

— Да. Но если вам будет спокойнее, сделаем по-другому. С моей половины вы заберете стоимость комнаты.

— Отлично!

Анирэ не волновалась перед выходом на сцену. Девушка уверенна в хорошем результате. Главное держать себя в руках. В зале много мужчин. Их взгляды будут направлены на нее. Ан больше всего смущало одно. Это цепь, что будет привязывать ее за ногу к центру сцены. Оторвать бы голову тому, кто это придумал.

— Ты в образе наложницы, — задыхаясь, кричал хозяин, — Посетители этого ждут.

Ан последний раз посмотрелась в зеркало. Ее волнистые волосы посыпаны чем-то блестящим. Лицо, ниже глаз, прикрывает вуаль так, что черты легко рассматривались, но шрама не видно. Руки, ноги, живот можно было легко разглядеть сквозь полупрозрачную ткань, но скрывала следы от ожогов.

Заиграла музыка. Девушка выдохнула и вбежала на сцену. Быстрые ритмы закружили в танце. Ан летала, стараясь уделить внимание всем гостям. Ее легкие одежды развивались, как на ветру. Анирэ взглядом поймала взгляд одного посетителя. Он должен заплатить, много заплатить. Девушка по-кошачьи грациозно подошла к краю большой сцены. В последний момент потянулась к переставшему жевать мужчине, и когда цепь совсем натянулась, Ан дернулась, показывая невозможность приблизиться. А выражением ярко накрашенных глаз изобразило все желание, какое смогла придумать.

Анирэ краем глаза внимательно следила за мальчишкой, что медленно ходил между столами, собирая в небольшую корзину деньги. Ан оказалась права. Этот мужчина не жалея отсыпал монет. Мальчишка шел дальше и даже на удивление Анирэ, посетители, заинтересовавшиеся ее выступлением, не жалея расставались с деньгами.

Переключив внимание на очередного посетителя, Анирэ замерла, позабыв о музыке. За столом у самой сцены сидел, изумленно уставившись, тот самый черный маг. Девушка сочла невозможным упустить его. Она рванулась к Энри. Но цепь натянулась, остановив танцовщицу в полуметре от его лица. Первое мгновение она просто всматривалась в глаза, в надежде найти в них сожаление или чувство вины. Но ничего. Безнадежно. Ан отвела взгляд, и увидела всегда так пугающий кулон. Он по-прежнему висел на шее молодого человека. Но она его ни как не ощущала. Это встревожило.

Энри привстал, схватил девушку за волосы, приблизился к ее лицу. Его дыхание обжигало от близости.

— Лгунья, ты все-таки открывала сундук. Зря, ой как зря! — в его голосе не было ни злости, не гнева. Лишь сожаление, или предупреждение.

— Ублюдок, что ты сделал с Даризом? Исправь это немедленно! — Ан из-за всех сил старалась вырваться, но с одной стороны ее держала цепь, а с другой крепка хватка мага.

Он улыбнулся.

— Это не я сделал. Это ты не вовремя вмешалась, — на этом он отпустил волосы и, спокойно повернувшись, направился к выходу.

Маг остановился только на мгновение, когда к нему подошел мальчишка с корзиной. Энри, не мешкая, вытащил из кармана монеты и презрительно высыпал.

Этого человека ничего не интересует, ничего не волнует. Стало страшно. Что же должно было с ним случиться, если, после сотворенного им со священником, его совесть даже не шевелиться. Или другой вопрос: что он отдал Падшему? И почему она переживание за его душу?

Анирэ понимала, больше она в силах изображать наложницу или кого бы то ни было. Никакие уговоры или крики хозяина таверны не смогут ее удержать на сцене. Даже цепь, эта чертова цепь.

Хозяин ее ждал сразу за занавесью. Он хлопал в ладоши, его раскрасневшееся лицо сияло.

— Браво! Девочка, ты выполнила обещание, — мужчина протянул руку. На его огромной ладони лежал ключ. — И быстрей забирай этого… я замучился его усаживать на место.

Анирэ не стала ничего говорить. Девушка только улыбнулась, взяла своего спутника за руку и пошла в комнату.

Всю ночь Ан провела без сна. Она не боролась с бессонницей. Луна заглядывала в распахнутое окно, ярко освещая небольшую комнату. Дариз тихо сидел в углу на полу и, не отрываясь, смотрел в стену.

Неужели это может быть ее вина? Ан не хотела в это верить. Но Энри сказал настолько уверенно, что закралось сомнение.

Ан сидела, окутавшись в одеяло, и тихо плакала, беззвучно. Девушка не хотела, что бы Дариз увидел ее слезы. Пусть он может не понять.

От этой мысли захотелось выть как собаке.

Утром рано Анирэ с Даризом ушли из таверны. Девушка не могла седеть, сложа руки. Особенно сейчас, когда мучило невероятное чувство вины. Она даже не могла спокойно смотреть на своего спутника. Неужели то, за что все время их пути Ан ругала и проклинала Энри, не только его рук дело. Девушке было больно потому, что именно она могла стать причиной болезни священника. Это она могла заточить его в тюрьму, от которой сама недавно освободилась. Почему безумие преследует ее. За что она расплачивается? Неужели за обман и двуличие Анирэ О'Шассер и за все содеянное Суриной? И долго ей еще мучиться самой и приносить беды окружающим, дорогим ей людям?

Анирэ шла по улице, плохо разбирая дорогу. Дариз безвольно брел за ней. Молодой человек крутил по сторонам головой, одаривая прохожих пустым взглядом и ничего не значащей улыбкой. Хотелось, как можно дальше уйти от этого места, пусть оно не имеет прямого отношения к происходящему. Все что случилось накануне в таверне на взгляд присутствующий ничего особенного. Но не для Ан! С каждым днем ее мир, мир, в который она начала возвращаться, переворачивается, меняясь до неузнаваемости. И в первую очередь становиться другой она сама. Как это неприятно! С каждым вдохом чувствовать себя все меньше, словно еще секунда и превратишься в черную точку. Но почему-то вместе с размерами самоощущения не уменьшается чувство вины и тревоги. Они начинают разрывать.

Сейчас Анирэ не замечала ничего вокруг. И город не пытал всплывающими воспоминаниями, и желание вернуть прошлое испарилось. Теперь заботило только одно — найти способ вернуть священнику рассудок. А что тогда?

Тогда все. Он сможет уйти, проклиная то, что встретил ее на своем некогда спокойном пути. Это его право. Анирэ поняла, что боится его потерять. За недолгое время их знакомства этот человек стал единственно близким. Брат, друг. Как бы тяжело не было ей находиться радом с ним, когда он в таком состоянии. Но представить, что она может лишиться и его, было еще тяжелее. Ан хотелось плакать! Но девушка сделала выбор. Она бросит все силы на то, чтобы привести молодого человека в норму. А дальше будь что будет! Главное — было бы все хорошо с Даризом.

Мысли путались в голове девушки, не давая возможности спокойно рассуждать. Появилось ощущение, что еще несколько минут подобного сумасшествия ее превратят лишь в подобие человека. Но в беспорядок ее сознания ворвалось нечто, вернувшее чувства.

Анирэ остановилась. Осмотрелась. Все вокруг, как и прежде. Те же дома, обычная улица. Но она словно зацепилась за тонкую нить. Что-то здесь было знакомое и не понятное. Анирэ насторожилось. Попыталась вспомнить, где уже это испытывала. Надо пойти, надо узнать, что так зовет! Девушка была готова сорваться с места и бежать в том направлении, что указывает ее интуиция, но она не успела.

— Дариз, дорогой. Это ты? — прямо перед Анирэ оказалась женщина лет сорока, миловидная и очень похожая на ее спутника священника.

Родственница, подумала Ан, и захотелось провалиться сквозь землю. Как она сможет объяснить, что произошло с молодым человеком. Она даже самой себе этого ни объяснить, ни простить не могла!