Анирэ повернулась и посмотрела на бывшего держателя. Мужчина спокойно, казалось, даже не обращая внимание на присутствующих, стоял, облокотившись плечом о стену и внимательно смотрел в окно. Но за годы наблюдения за ним, Анирэ знала: этот человек не станет равнодушно позевывать в подобной ситуации. Этот проходимец внимательно слушает и наматывает на ус, собирая в арсенал памяти все, что может хоть как-то пригодиться в будущем.

— Я не стала с ним разговаривать. — Ан снова повернулась к Энри, предпочитая смотреть в глаза собеседнику. — А какое отношение ты имеешь к проблеме этого…?

— Просто и у меня к тебе есть просьба.

Анирэ удивилась.

— Это какая же?

— Нам надо попасть в архив Серебряного братства.

Ан оторопела. Настолько это неожиданно. Девушка была готова услышать, что угодно, но от достаточно сильного, по сравнению с ней мага, но не это! О чем он думает, предлагая ей совершить такое! Проникновение на территорию братства не назовешь ни чем кроме самоубийства.

— Ну! — у Ан даже пропало желание насмехаться, — это вы меня делать не заставите! Эти колдуны предали своих братьев и сестер. Они способствуют королю и охотникам. Откуда знать, что у них приготовлено для незваных гостей.

— Это для тебя и для меня они предатели. А для большинства — раскаивавшиеся перед богом Зуррой. Для большинства, они помогают очистить мир от грязи и заразы. То есть от меня и от тебя.

— Это мало что меняет, — Ан сложила руки на груди, про себя отметив, что разговор доставляет ей больше дискомфорта, что она рассчитывала.

Ральже-Энри встал, поправил длинный черный плащ, убрал на невысокий столик у кресла кулон, снял перстень и кинул Карипу, стоявшему метрах в трех от девушки. Так что она практически не чувствовала камень. Когда мужчина приблизился к Ан, его лицо оказалось хорошо освещено. Как в вечер знакомства, так и на следующий день обстоятельства не дали возможность достаточно разглядеть и оценить внешность мага. Теперь же он подошел достаточно близко.

Девушке приходилось смотреть, подняв голову.

Бледное лицо Энри выглядело одновременно болезненно и благородно. Черные глаза оттенены усталостью, но вместе с тем притягивали. Появилось желание подняться на носочки и заглянуть в них, как можно глубже. Анирэ уже чуть было не поддалась порыву, как ее окликнул Карип. Девушка обернулась и как раз успела поймать то, что он ей бросил. Кожу Ан обожгло, голова закружилась, в глазах зарябило. Девушка поспешно швырнула перстень обратно.

— Что ты творишь?! — Ан пришла в бешенство. — Ты же знаешь, что мне нельзя его брать!

Энри усмехнулся, и посмотрел, чуть опустив голову.

— Ты просто не хочешь. Почему ты боишься принять настоящую силу?

Черный маг обошел вокруг девушки, оценивающе ее осматривая, как мастер материал, из которого может выйти шедевр.

— Чего ты боишься?

Анирэ покраснела от возмущения.

— Я боюсь?! Боюсь?! Что ты несешь? — она повернулась к нему лицом. — Это ты должен бояться!

— И чего же интересно?

— Той силы, что ты в себе несешь. Она тебя убивает! — Мужчина улыбнулся и покачал головой. — Посмотри на себя, ты бледен! Вокруг глаз тень! Это слишком большая плата за силы. Могу допустить, что здоровье тела для тебя ничто, но вспомни про душу!

На последних словах Энри залился смехом.

— Что я слышу! Неужели я тебя настолько беспокою. Польщен! В этом случае ты действительно должна мне помочь.

— А почему же ты сам этого не сделаешь?

— Меня туда не пропустят.

— Ха! А меня значит, пропустят! Ты вообще думаешь!? — Ан уже кричала.

Энри нежно дотронулся до плеча девушки.

— Успокойся и послушай. У тебя получится!

— Что ты несешь? И вообще, мне это не надо!

— А ты мне покажи свои руки.

Анирэ сразу поняла, о чем он говорит, но сделала вид, что для нее эти слова ничего не значат.

У Энри это лишь вызвало улыбку.

— Я заметил еще при первой встречи, но решил, что это ожоги. Затем же присмотрелся. А когда Карип открыл мне интересные детали о тебе, я сразу все понял.

— И что же ты понял?

— Думаю ты сама догадываешься: дважды умереть и остаться в этом мире ничем не расплатившись невозможно. У тебя есть три варианта: оставить все как есть и через пару недель, от силы месяцев, умереть по-настоящему; вернуться к новому держателю; или попытаться найти способ все исправить. Но для этого необходимо попасть в архив.

Аргумент железный! Ан и сама обдумывала эту проблему.

— И как я смогу туда попасть?

Без опаски оставив коня во дворе старенького покосившегося домика, Мэлла уверено вошла в низкую дверь. Женщина не часто захаживала сюда, но каждый раз злилась необходимости нагибаться, переступая через порог. Бабка, Падший ее побери, будто специально сделала вход в лачугу унизительно крошечным! Сама-то сушеная старуха из-за этого не испытывала ни какого дискомфорта! Ее росточек как раз под размер двери. Чего не скажешь о статной Мэлле. Да что ту сомневаться! Это было совершено преднамеренно! Хороший способ указать пришедшим на их место. А ведь самое обидное, что ткнуть в это старую каргу носом опасливо даже для самой Мэллы. Женщина, конечно, старается общаться с ней на равных, но всякий раз помнит, кто у кого в гостях. По крайней мере, старается об этом не забыть. Как бы в определенные моменты не хотелось.

Свет и чистота помещения еще в первый раз, вопреки общим представлениям о жилищах ведьм и колдунов, не смогли обмануть женщину. Она попала именно туда, куда ей и было необходимо. Маленькая бабушка в цветном дорогом платке не совсем вписывалась в интерьер. Она по возрасту и телосложению похоже на хозяйку столько ветхого жилища, но бодрый, серьезный взгляд, хорошая, даже дорогая одежда заставляли задуматься.

— Агарья, когда же ты, наконец, покинешь это захолустье? — Мэлла нарочито по-хозяйски устроилась на самом крепком стуле за обеденным столом.

— А с чего мне отсюда уезжать? — бабка как сидела, плела цветные кружавчики до прихода гостьи, так и не подняла с работы взгляда.

— Я же знаю. Ты можешь себе раздобыть, нормальное, подобающее твоему уровню жилье, а не тухнуть здесь! — женщина презрительно окинула взглядом комнату.

— Нет, милая, я отсюда только к Падшему. Уж, не в этом ли ты мне пришла помочь?

— Что тебе помогать? Скоро и сама стравишься! Время играет с нами со всеми злую шутку. Ия ведь когда-нибудь превращусь в сморщенную страшную старушенцию.

— Вижу, тебя это пугает?

Мэлла гневно посмотрела на старую ведьму. Но ничего не ответила.

— Поспешу тебя обрадовать! Огромна вероятность того, что ты никогда не станешь такой! Огромна вероятность того, что мы все очень скоро окажемся у нашего Падшего. И даровать нам ему свои муки вечно!

— Ну, ты старая и придумала! С чего нам к нему так торопиться?

— Тебя, дорогая, никто не спросит! Вот ты сидишь себя в столице и ничего не знаешь! А ты выйди на километр от барьеров на закате и посмотри на горизонт повнимательней. Туда где солнце садится. И ты увидишь во всех цветах опасность, растущую над нашими бедовыми, проклятыми головами. И веною этого наши с тобою братья. Я вот смотрю на тебя и в очередной раз убеждаюсь — жадности людей не может быть границ! И я сейчас не о жажде денежного богатства, а о желании все больше и больше удовлетворять свои невероятные потребности, растущее и пожирающее нас изнутри!

— Хватит, старая карга! — не сдержалась Мэлаа. Понимая, что в обращении с хозяйкой дома ходит по острию ножа. — Я сюда не твои бредни пришла слушать!

— Это знаю. Травки мои грешные тебя привели! Сама отчего-то не ходишь по них, хот, вижу, умеешь разглядеть какую надо. Опять желания! Вот они, готовые. И для помутнения мыслей супруга, и для ребеночка. Что ж ты молодая, здоровая, так понести боишься? Вроде устроена?

— Не твое, старая. Дело! — сказала Мэлла, взяла травы и вышла из дому.

Бабка медленно отложила работу, посмотрела на закрывшуюся за гостьей дверь.