Город вокруг был безобразен. Выстроенный исключительно для удобства инвалидов^ он весь состоял из бесконечных приспособлений: пандусов, подъемников, специальных лебедок, он был нашпигован световыми сигналами для глухих и звуковыми сигналами для слепых.

Через каждые двести метров стояла будка, похожая на телефонную, и можно было зайти, проверить свою кардиограмму и измерить давление. Аптек в Париже было в семь раз больше, чем булочных, зато все остальное было запущено и разрушено. Кругом жалкие пятиэтажные здания, вонь, непролазная грязь, запретительные лозунги: «Нельзя курить», «Нельзя сорить», «Нельзя кричать».

Изабелла с трудом перевела дыхание и вошла в будку, чтобы сделать себе кардиограмму. Филипп вдруг с удивлением увидел ее глазами знакомый стенд, пристроившийся между аптекой и магазином инвалидной обуви:

«РАЗЫСКИВАЕТСЯ ОПАСНЫЙ ПРЕСТУПНИК!»

Все те же мелкие объемные фотографии, и внизу одна большая плоская: Эрвин Каин. Философ. Своей собственной фотографии Филипп Костелюк на стенде не нашел. На ее месте был неопрятный серый квадрат с подтеками засохшего клея..

Филипп понял: заманивая его женщин в ловушку, президент Всемирного Банка Измаил Кински, человек, вышедший из зерна и жестоко преследующий все, что выходило из других зерен, человек, управляющий планетой на протяжении сотен лет, предусмотрел даже такую мелочь, как фото на стенде.

В тот день было много зерен, пробивших прозрачный купол. Шипел электронный лазер, и на унылый город все время сыпалась серебряная пыль.

Если бы Филипп предупредил Изабеллу, операцию пришлось бы отменить. Второй раз вряд ли удалось бы их обмануть. У него забрали бы жену, и последний шанс был бы потерян.

Вспышки лазеров и фонтаны серебристой пыли утвердили Филиппа в намерении идти до конца. Будь что будет.

Он не счел необходимым связаться с Изабеллой ни когда она пересекала город, ни когда вошла в свою лабораторию, ни когда забралась в машину времени.

Филипп сообщил своей жене о надвигающейся опасности только в тот момент, когда она приготовилась {с старту.

В ответ она затянула на своей груди тугой ремень и посмотрела в маленькое зеркальце, закрепленное над панелью управления. Она знала, что муж ее видит. Глаза ее были совершенно спокойны. Она, кажется, знала все с самого начала. Она ничего не сказала, просто надавила кнопку «СТАРТ» и растворилась в белом темпоральном вихре.

По приказу Измаила Кински был поднят полк внутренней охраны города. Здание лаборатории оцепили тройным кольцом. Но, рассмотрев получше этих вооруженных людей, Филипп с облегчением вздохнул. Полк состоял из жалких инвалидов. И то, что они были вооружены до зубов, особенно дела не меняло.

Темпоральный вихрь на месте стартовавшей машины времени не успел еще рассеяться, как белая спираль возникла опять. Изабелла возвращалась почти в ту же минуту, из которой стартовала.

Вероятно, за окнами лаборатории велась постоянная слежка. Темпоральный вихрь еще не успел сформироваться, а в оцеплении уже произошло какое-то движение. Раздались приказы. Залязгали неприятно затворы.

«Что происходит?» — спросил в голове Филиппа женский голос, и это был уже голос Земфиры.

В том же самом зеркальце, где только что отражались глаза Изабеллы, Филипп увидел напряженные глаза своей первой жены. Земфира быстро расстегивала ремни.

«Филипп, где ты находишься? — спросила она. — Что вообще происходит? Мы чуть не погибли, ожидая тебя на Марсе! Скажи, это уродливое существо в белом парике называет себя твоей новой женой, может ли это быть правдой? Я не верю, у тебя всегда был превосходный вкус!»

«По здешним меркам Изабелла красавица, — смутился Филипп. — Кроме того, только она могла доставить вас сюда. Она сейчас — мои руки и мои ноги».

Немного отстранившись, он увидел, как из машины времени вслед за Земфирой вышли по очереди Ариса и Инк. Обнаженные тела женщин покрывала изморозь, и обе они тряслись от холода.

«Почему вы все голые?» — спросил он, но ответа не последовало.

В оцеплении опять раздавались приказы, и пришлось отвлечься. Инвалиды, одетые в военную форму, выглядели браво, по-боевому. Начищенные сапоги, начищенные ручки кресел-каталок, облегченные пневматические костыли, позволяющие сделать рывок через обстреливаемое пространство даже в тяжелом бронежилете, искусственные руки с встроенными револьверами, глаза-бинокли, и у каждого глухого в ухе мощный передатчик, все время транслирующий боевой марш.

«Дом, где вы находитесь, окружен! — мысленно сказал Филипп, таким образом, чтобы его услышали все четыре женщины сразу. — Готовится атака».

«Это и в окно видно! — недовольным тоном отозвалась Земфира. — Что нам делать теперь?»

Женщины быстро одевались. Филипп захотел согреть хотя бы мысленно своих любимых преданных жен, но не стал тратить на это время. Следовало теперь же что-то придумать. Нужен был план. Он бегло осмотрел местность вокруг.

Заранее приготовив оружие, Изабелла, конечно, не подумала, что понадобится куча женского белья и верхнего платья. Если ее шерстяной джемпер был на Инк в обтяжку, а Земфире все-таки удалось застегнуть на себе и юбку и кофточку, то Ариса только разрывала маленькие вещи. В конечном счете в шкафу, откуда взяли оружие, нашелся приличный мужской комбинезон.

«Что мы должны делать? — взвешивая в руке новенький облитератор, спросила Ариса. — Мы готовы!»

Обследовав все пространство вокруг лаборатории, Филипп наконец составил план дальнейших действий. Шансов на успех было немного. Но шансы эти все-таки оставались.

«Земфира, слушай меня внимательно, — сказал он, обращаясь к своей старшей жене. — Окно, через которое вы можете выйти, находится с другой стороны. С фасада его не видно. Ты, Изабелла и Ариса выходите из дома через это окно. Идите к забору. Там щель. Если вас не заметили, вы оказываетесь на улице. Возьмите веревку, привяжитесь друг к другу, а та из вас, что пойдет первой, пусть возьмет палку. Сверху на одежду наденьте лабораторные спецовки. Вы будете изображать связку слепых женщин-ученых. Инк останется в лаборатории и, когда будет сделана попытка штурма, должна продержаться как можно дольше!»

«Я готова! — раздался в голове Филиппа голос тассилийки. — Я справлюсь! Я думаю, мне удастся продержаться. А потом… — Она вздохнула. — Потом, если успею, я попробую на машине времени вернуться назад, на Марс! — И добавила с горечью: — Если мне удастся вернуться в нужное мгновение перед взрывом, я смогу разделить судьбу своего народа!»

По приказу Филиппа три женщины выбрались из здания лаборатории. Как раз подкатил к остановке трамвай. Инвалиды все еще готовились к штурму. Двери трамвая со звоном распахнулись, и женщины оказались внутри его.

В эту минуту Инк опускала по всему дому противопосевные металлические ставни. После чего тассилийка погасила лампы.

Большая лабораторная комната, освещенная лишь тоненькими белыми потоками света, врывающимися в щели, показалась Филиппу ужасным склепом. Снаружи опять послышались приказы. Заскрипели инвалидные кресла, защелкали пневматические костыли.

Прищелкнув языком, Инк вогнала обойму в автомат. Рядом с ней на столике лежал облитератор, а у стены стояли два десантных карабина типа «ПН».

Трамвай двигался очень медленно, он не проделал еще и половины пути до дворца, когда начался штурм лаборатории. Ненадолго выпустив из поля зрения трех своих жен, изображающих слепых, Филипп с болью в сердце следил за четвертой.

В глубине лаборатории можно было различить большой стеклянный сосуд, оплетенный проводами и датчиками. Там в биологическом растворе вот уже три месяца созревало семя Филиппа. Для совмещения клеток Изабелла сама отщипнула кусочек кожи от его носа. Филипп тяжело вздохнул, когда разрывная пуля, пробив металлический ставень, угодила прямо в большой стеклянный сосуд. Вероятно, ему не суждено было иметь потомства.