Одно время во дворе появилась черная пугливая сучка с двумя щенками. Эта мамаша ревностно оберегала своих детей от общения с собаками, только Альме разрешала с ними играть — видимо, сразу почувствовала добросердечие моей подружки.

Ночевало бездомное семейство между «ракушек». Их подкармливали, кое-кто пытался пристроить щенков в «хорошие руки», но, как я уже говорил, это непростое дело. Слишком много бездомных собак в городе, а желающих взять их к себе, слишком мало, тем более сейчас, когда многие обеднели и еле сводят концы с концами.

Так получилось, что вскоре сучка пропала. Говорили, что ее сбила машина. С неделю щенки, жалобно поскуливая, выглядывали из-за «ракушек». Мы с дворником соорудили им навес из досок, под ним постелили старое одеяло, принесли миски, куда клали еду наши любители животных.

А потом вдруг в наш двор забежал очередной бродячий пес — молодой, двух-трех лет. У него была гладкая белая шерсть и голубые глаза. Представляете, ребята, — ангел, а не пес. И вот этот ангел, увидев щенков, сразу остался с ними, стал для них настоящим отцом. Надо было видеть, как он, сам еще совсем молодой, заботится о своих приемышах: приносил им еду, которую оставляли у домов для кошек, выводил щенков на прогулку и следил, чтобы они не отбегали далеко от своей конуры, всячески оттеснял от них взрослых собак, а на ночь взбивал одеяло под навесом, чтобы щенкам было помягче лежать, а сам ложился перед навесом — охранял жилище. Позднее, с наступлением холодных дней, он укладывался спать со щенками, чтобы согревать их своим теплом.

За свою жизнь я не раз видел у бездомных собак крепкие «семьи» с «супружеской» верностью. Видел «семьи» с изменами и ревностью. И видел сучек, которые воспитывали не своих щенков. Но чтобы бродячий пес усыновил чужих щенков, видел впервые. Естественно, это благородный пес вызывал у меня уважение и восхищение. И не только у меня.

Альма к этому странному семейству относилась с огромной симпатией. И пес-ангел, так же, как и мать щенков, доверял Альме, она была единственной собакой, которую он подпускал к навесу. А щенки принимали ее за няньку или старшую сестру, не знаю, что у них было в голове. Альма ежедневно приносила им подарки — в основном игрушки, которые находила в детской песочнице. Но часто и дома откладывала для них что-нибудь вкусненькое. Я положу в ее миску две котлеты — она одну съест, а вторую спрячет под табуретку. Только соберемся на прогулку, она сразу котлету в зубы, а выйдя из подъезда, спешит к конуре-навесу, причем делит котлету на две части, чтобы досталось каждому из щенков. Щенки слопают угощенье и затевают игру — прыгают и виснут на Альме, вцепившись зубами в ее холку. А зубы у них резались, были мелкими и острыми, но Альма все терпела. Только когда малышня кусала ее за уши, трясла головой. Пес-ангел смотрел на эти игры со стороны, смотрел то радостно, то печально. Трудно было понять, о чем он думал. Возможно, жалел щенков, что они с детства лишены материнской любви.

Но однажды эти замечательные собаки пропали. Говорили, пес-ангел куда-то увел щенков, но куда и почему никто не знал.

Появилась у Альмы и соперница — взрослая беспородная толстуха из соседнего с нашим подъезда. Во дворе ее звали Найда, но ее хозяин, парень студент, то ли шутку, то ли всерьез, требовал называть ее Эльза Францевна. Говорили, что так зовут его тетку, на которую Найда очень похожа. А себя студент называл «меломаном». В самом деле, из его квартиры постоянно неслась музыкальная канонада. Соседи студента не раз писали письма в милицию, что «от сумасшедшей музыки нет житья», но власти только разводили руками.

У студента совсем не было времени гулять с Найдой, он только выпускал ее из подъезда и тут же возвращался к своей музыке. Найда считалась «особенной» собакой. Ее «особенность» заключалась в том, что она была домоседкой и выходила из дома только по нужде. Она никогда не заглядывала на собачью площадку, не общалась ни с собаками, ни с их хозяевами. Выскочив из дома, словно ошпаренная, разгоняя голубей и кошек, она приседала в определенном месте и вновь подбегала к подъезду. И подавала студенту голос, чтобы он открыл дверь. Но ее голос тонул в громких звуках «канонады». Обычно ей открывал дверь кто-нибудь из жильцов их подъезда. Одни из собачников (в основном пожилые люди) говорили, что Найда «давно оглохла от жуткой музыки безответственного студента», другие (в основном молодые люди) наоборот, были уверены, что «она любит музыку хозяина» и что «у нее классный музыкальный вкус».

Найда с первого взгляда невзлюбила Альму. Увидев соседку-толстуху впервые, Альма пошла было знакомиться с ней, но Найда брезгливо отвернулась и, фыркнув, побежала по своему маршруту. И в последующие дни она демонстративно не замечала Альму. А однажды даже напакостничала — справила нужду у нашего подъезда, давая понять Альме, кто хозяйка в доме. Думаю, она просто завидовала молодости и красоте моей подружки.

Из тех собак, кто имел хозяев, во дворе постоянно прогуливался красавчик далматинец Гоша, который на всех собак смотрел насмешливо, с ироничной ухмылкой. Было ясно, Гоша немного спятил от своих медалей. Ну, а главенствовал среди собак полупородный Дик, крутолобый пес с мощной грудью и суровым взглядом. Об этих молодчиках еще расскажу.

Осенью начались дожди. Альма тоскливо смотрела в окно, ее тянуло в поселок, где, как ей казалось, круглогодичное лето, участки, полные цветов, где Гришка с Мишкой, Баксик, приятели по «собачьей школе», где яркая насыщенная жизнь, как вечный карнавал. Альма то и дело подходила ко мне, теребила лапой, звала в поселок.

Однажды на выходные мы поехали, чтобы «законсервировать» дом. Уже наступил ноябрь, в поселке было пустынно. Альма озиралась по сторонам, прислушивалась, надеялась увидеть знакомых собак или услышать их лай, но в ветвях только слышалась трескотня сорок. А тут еще пошел дождь и Альма совсем загрустила. Чтобы немного ее развеселить, я приготовил вкусный ужин. Наевшись, Альма потянулась и рыгнула. Я пристыдил ее:

— Альма, ну как тебе не стыдно? Веди себя прилично, ведь ты же девушка.

Моя подружка смутилась, стыдливо опустила голову, но тут же приосанилась и, выпятив грудь, хмыкнула: — Это у вас, у людей, рыгать неприлично, а у нас, у собак, означает: «Спасибо, хорошо поела, больше не лезет!»

В доме было холодно, и на ночь я затопил железную печурку. Мы выспались неплохо, а проснулись от перезвона колокольчиков. Я сразу подумал — кто-то из дачников приехал на тарантасе. Летом, бывало, кое-кто из любителей шикануть, прикатывал из Истры на лошади с бубенцами и колокольчиками. Но, оказалось, ночью ударил мороз, на ветвях образовались сосульки и, раскачиваясь, они издавали мелодичные звуки.

По пути в город я объяснял Альме, что у каждого времени года своя жизнь, что зима пойдет быстро, начнется наше любимое лето, и мы снова будем жить в поселке.

Однажды, во время утренней прогулки, мы с Альмой увидели двух людей в поношенной одежде: сутулого небритого мужчину и симпатичную женщину с усталым лицом. Они копались в мусорных контейнерах, выискивали бутылки и банки из-под пива и складывали их в большие сумки. Странную пару сопровождал молодой кобелек, долговязый, худой, но поразительно похожий на Альму. Конечно, моя подружка выглядела упитанной, и шерсть у нее была чистой, блестящей, а у него — грязной, в колтунах. И взгляд у Альмы лучился, а у кобелька был потухший. Но по строению и масти они были похожи, как две капли воды. Я подивился такому сходству, а тут еще Альма вдруг подбежала к кобельку и поцеловала его в ухо. И он ответил ей тем же. Как бы подчеркивая важность момента, женщина подошла к собакам.

— Неужели Трезор встретил свою сестрицу? Надо же, они так похожи! — улыбнувшись, она повернулась ко мне: — Вы, случайно, не подобрали свою собачку? У школы в прошлом году?

— Подобрал не я, а девчонки. Но, действительно, зимой у школы.