Ответ Кейси был выдержан в спокойных тонах.

— Очевидно, это была действительно ошибка со стороны русских. Они просто не приняли во внимание, что не военный, а пассажирский самолет нарушил их воздушное пространство. — Кейси, кажется, не волновало, что он противоречит президенту. — А в общем-то, поступок безнравственный, — сказал Кейси, и в его глазах засветился огонек.

На экране телевизора появился президент, сидевший за столом в Овальном кабинете. Кейси прибавил звук.

Рейган начал беседу с упоминания о сбитом корейском самолете. Он охарактеризовал его как «жестокое убийство».

Во взгляде Кейси сквозило уважение, когда Рейган повел нить своей беседы от взрыва в расположении морских пехотинцев в Бейруте до вторжения на Г ренаду.

Директор ЦРУ слегка вздрогнул, когда Рейган заявил, что накануне вторжения у американских военных было мало разведывательной информации об обстановке на острове.

— Тем не менее, — сказал президент, — наши военные спланировали и осуществили прекрасную операцию. Были некоторые потери, погибло несколько человек. — Точной цифры Рейган не назвал. — Нахождение на острове кубинцев и имевшиеся там запасы оружия показали, что Гренада является советско-кубинской колонией, превращаемой в военный бастион для экспорта террора и подрыва демократии. Мы пришли туда как раз вовремя.

События в Ливане и на Гренаде, хотя и разделены океанами, тесно взаимосвязаны, — сказал президент. — Москва не только поощряла насилие в этих странах, но и предоставляла прямую помощь через своих приспешников — террористов.

А сейчас, — голос президента приобрел нотки сердечной искренности, — я хотел бы рассказать вам о некоторых вещах, о которых, как мне кажется, вам интересно знать. Это случилось с командующим корпусом нашей морской пехоты генералом Келли, когда он навещал в госпитале наших тяжело раненных пехотинцев. Один из них, — Рейган стал цитировать Келли, — ее большим количеством всевозможных трубок, прикрепленных к его телу… еще и плохо видел… Он протянул вверх руку и коснулся моих четырех звезд на погонах, чтобы убедиться, что я именно тот человек, которым представился. Он крепко сжал мою руку. Мы дали ему листок бумаги, на котором он начертал «Semper Fi…».

Рейган объяснил, что это — не полностью написанный девиз морской пехоты «предан всегда».

— У Келли репутация искушенного в жизни генерала и очень жесткого морского пехотинца. Но он плакал при виде этих слов, и мы не можем осуждать его.

Кейси был потрясен.

Рейган закончил свое выступление. Оно вызвало у телезрителей чувства чести, любви к родине, свободе, уважение к идеалам, религии, готовность к жертвам. Двадцатисем и минутная речь воздействовала на чувства, она вызвала сильные эмоции.

— Знаете, кто готовил эту речь? — спросил Кейси.

— Вы?

— Рональд Рейган, — поправил Кейси. — Его наиболее сильная черта — умение интересно излагать свои мысли. Мне кажется, что это самая убедительная его речь. — Кейси показал себя как непоколебимый сторонник президента. — А вы знаете, сколько энергии уходит на составление такой речи?

Да, это была сильная и умная речь. Пройдет определенное время, прежде чем из памяти телезрителей уйдет образ морского пехотинца, ощупывающего четыре звезды на погонах командующего корпусом морской пехоты, или они забудут смысл девиза «предан всегда».

А что можно сказать о фактической стороне дела? Русские, кубинцы, террористы — все было свалено в одну кучу. Президент, кажется, хотел сказать, что единственным ответом на это является интервенция с использованием морской пехоты и ее присутствие в спорных районах.

— Я не знаю ни одного человека, который говорил бы так быстро и так долго без единой запинки, — отметил Кейси.

Кейси проводил меня до дверей, сказав на прощание, что на следующий день он дает показания в сенатском комитете по разведке. А через два дня выступает с речью в Вестминстерском колледже в Фултоне, штат Миссури, где тридцать семь лет тому назад своей знаменитой речью Уинстон Черчилль открыл эру «холодной войны». Он передал мне копию своего выступления на восемнадцати страницах, содержавших несколько его карандашных правок.

— Что-нибудь сейчас происходит? — задал я вопрос.

Кейси посмотрел на меня с каменным выражением лица, как будто давая понять, что пора уходить.

Подошла Бернадетт и пожелала мне спокойной ночи. В одну из встреч через несколько лет Кейси с гордостью рассказал мне о том, что Арт Бухвальд упомянул Бернадетт в своей статье, ставшей образцом юмористической шутки. Это случилось в 1956 г., когда Кейси взял ее с собой на съезд республиканской партии в Сан-Франциско. Бернадетт было тринадцать лет, она была лидером организации «Дети за Эйзенхауэра». «Да, — Арт Бухвальд цитировал слова Бернадетт, — мы просто ходим по улицам и пытаемся убедить людей вступить в республиканскую партию. Мы говорим им, что это — лучшая партия». — «А если вас спросят, откуда вы об этом знаете?» — задал вопрос Арт Бухвальд. «Потому что мой папа так говорит. Именно поэтому».

Позднее в тот вечер я отпечатал на машинке подробное изложение беседы с Кейси. Мне казалось, что Кейси стоит на позиции, находящейся где-то посередине между точкой зрения президента — «русские идут» — и репортерским скептицизмом. Конечно, он одобрял речь президента, его взгляд на мировые дела, его действия, однако мне не казалось, что Кейси находится в приподнятом состоянии духа.

В определенной степени ответ содержался в речи самого Кейси. «Какую возросшую тревогу испытал бы Черчилль, если бы он окинул взором сегодняшний мир и увидел, насколько увеличилась мощь Советов и как далеко они распространили свою власть», — говорил Кейси. Он перечислил пять районов: Вьетнам, Аргентина, Африканский Рог (Сомали, Эфиопия), Южная Африка (Ангола, которой поправка Кларка запрещала предоставлять тайную помощь), Карибский район и Центральная Америка.

О Ливане и Гренаде в речи говорилось: «По понятным вам причинам я не могу идти дальше тех подробностей, о которых сообщалось в прессе, и подобно любому хорошему репортеру готов пойти в тюрьму, если встанет вопрос о защите своих источников».

Черчилль «был бы благодарен нам за Гренаду». Кейси сравнил создавшееся на Гренаде положение с угрозой фашизма 30-х гг. «Он бы порадовался, что в первый раз Запад возвратил советской колонии украденную у нее свободу».

«Советская империя» — это не просто «империя зла» (этот вызвавший большие споры термин был восемь месяцев назад впервые введен в оборот Рейганом в его речи во Флориде).

«Гренада — яркая иллюстрация советской практики ползучего насаждения своих порядков при помощи марионеток. Это — Никарагуа в миниатюре».

По поводу «советской стратегии марионеток» Кейси заявил: «Америка нуждается в реалистической контрстратегии. В ее основе должно лежать четкое понимание, что страны «третьего мира» в течение многих лет будут оставаться главным полем боя между США и Советским Союзом».

Кейси хорошо представлял, что он должен сказать, и поэтому свои речи обычно писал сам или подвергал основательной правке написанное другими. По этому поводу его коллеги часто шутили над ним. Один из них заявил так: «Составителю твоих речей не позавидует и президент Ливана».

До конца недели Пентагон официально объявил о том, что на Гренаде было около 1100 кубинцев. Из них захвачено в плен 600 человек, остальные ушли в горы. Кейси настаивал на быстром получении точных данных: какое количество кубинцев находится в горах? Действительно ли из Гренады, как утверждал президент, намечалось «сделать главный военный бастион для экспорта террора»?

Рано утром в воскресенье 30 октября в Пентагоне собрались аналитики из основных правительственных ведомств. К вечеру они подготовили на 10 страницах секретную оценку положения на Гренаде, которая была сразу же отпечатана и разослана.

В понедельник оценку получил Кейси. Ее содержание явно противоречило публичным заявлениям президента, самого Кейси и Пентагона. В оценке, во-первых, утверждалось, что кубинцев в горах нет: все они были захвачены или убиты американскими войсками, которых насчитывалось около 6 тысяч. Первоначальные завышенные оценки были даны после допроса первых захваченных кубинцев. На цифры повлияло также то сопротивление, с которым столкнулись необстрелянные американские подразделения.