— Почему? — спросил Кейси.
Как считал Тэрнер, Белый дом всегда с излишним рвением стремился ублажить англичан, которые стояли за операциями в Южном Йемене, и беспокоился, что ЦРУ слишком щедро делится весьма деликатной информацией с английской разведкой МИ-6, в которой могла быть утечка секретной информации. Тэрнер полагал, что англичане фактически создали свой разведывательный оплот в США и получают слишком много.
Кейси сказал, что ему нравятся англичане. Что еще?
После советского вторжения в Афганистан в декабре 1979 г. администрация Картера вступила в третью фазу тайных программ, начав действительно серьезную операцию по поддержке муджахеддинов. В этом деле опять-таки самым усердным толчком был Бжезинский, который считал, что Советы зашли слишком далеко. Афганистан станет их Вьетнамом, считал Бжезинский, и это надо смело и беспощадно использовать.
А что сказал Тэрнер?
Кейси сообщили, что директор долго и упорно выяснял, допустимо ли использовать жизни других людей в геополитических интересах США. Впервые при помощи оружия, которое поставило ЦРУ, будут убивать солдат Советской Армии. Советы имеют 90-тысячную армию в Афганистане. Тэрнера беспокоило также, что целью политики США была борьба до последнего афганца, но в конце концов он поддержал операцию. Саудовская Аравия, Египет, Пакистан и Китай также решили помогать афганскому сопротивлению. Общая стоимость операции составляла около 100 миллионов долларов.
Слушание в сенатском комитете по разведке об утверждении Кейси в должности было назначено на вторник 13 января 1981 г., за неделю до инаугурации Рейгана. Кейси сел за работу. Это будет его пятое слушание по утверждению, и он научился не использовать эти собрания для демонстрации своих мнений или копания в бочке саморекламных воспоминаний, но и идти туда невооруженным и неподготовленным нельзя. Десять лет тому назад во время слушания по поводу его назначения председателем Комиссии по ценным бумагам он залетел слишком высоко и чуть не утопил свое назначение, когда ему пришлось отречься от данных им несколько лет тому назад под присягой показаний на процессе против него по обвинению в плагиате. Воспоминание о 1971 г. было не из приятных. Так что на этот раз Кейси тщательно готовился. Директор центральной разведки — это высокий пост с широким спектром обзора. Он лично составил свое состоящее из сорока пунктов выступление, направленное прежде всего на то, чтобы избежать неприятностей. Это означало сводить к минимуму какие-то обязательства, ссылаться на незнание и отсутствие уверенности, заверять сенаторов, что еще не все вопросы решены. Нетрудно будет говорить поменьше, поскольку сенаторы любят слушать самих себя. Так думал Кейси.
В то утро он приехал пораньше. На нем был дорогой темный в полоску банкирский костюм. В 10 часов Голдуотер объявил слушание открытым. Он попросил вице-председателя комитета сенатора Даниэля Мойнихэна, нью-йоркского демократа, служившего в администрации Никсона, представить Кейси. Мойнихэн, с манерами и стилем речи ученого, начал на своих сладкозвучных модуляциях с северо-восточным акцентом. Сначала пошло его обычное интеллектуально ограниченное вступление на тему «будь верен своему штату, будь сыном Нью-Йорка, хорошим парнем из нашей местности».
Потом он сказал:
— Отличительными качествами этого человека является то, что он так или иначе служил каждому американскому президенту, начиная с Франклина Рузвельта, когда он пришел в военно-морские силы США во время второй мировой войны. Его карьера слишком хорошо известна, чтобы подробно останавливаться на ней, разве что отметить одну печальную особенность, которую французы называют «fin de ligne», что-то вроде «конец династии». Билл Кейси будет последним сотрудником Управления стратегических служб, которому предстоит руководить ЦРУ.
Кейси как-то неловко сидел за свидетельским столом, пассивно помаргивал, его руки непрестанно двигались в поисках какой-нибудь деятельности.
Выступил Голдуотер. Разведывательная работа велась недостаточно активно и на не очень хорошем уровне. Расследования в конгрессе, настроение конгресса и т. д. мешали оперативным работникам во всем мире использовать свои возможности в достижении целей. Ряд оперативных работников тратят неимоверное количество времени на написание оборонительных меморандумов в ожидании новых расследований или критики их действий.
После выступлений еще трех сенаторов Кейси метнул свою голову к микрофону. Его целями будут «перестройка, действенность и безопасность».
«ЦРУ страдает от организационной неуверенности, — сказал он. — Многие из его сотрудников ушли из ведомства или собираются уйти. Моральный уровень многих сотрудников ведомств низок. Слишком многие работают для того, чтобы приглушить чувства уверенности в себе и гордости за свою принадлежность к разведке».
Как подчеркнул Кейси, «сейчас не время для еще одной бюрократической перетряски в ЦРУ». Он считал, что так называемые провалы в разведывательной работе за последние годы явились теми случаями, когда факты были налицо, но существовал их неправильный анализ, откуда вытекала и искаженная политика. Он обещал доложить всю необходимую информацию и все точки зрения президенту. Дважды он заверял в своей готовности тесно сотрудничать с конгрессом.
Кейси сулил что-нибудь каждому: перестройку — правым, гражданские свободы — левым. «Захват» страны Рейганом явился крупной неприятностью для демократов. Мойнихэн и другие слишком хорошо знали это. Демократам придется идти теперь по узкой дорожке. Не будет больше попыток выпотрошить ЦРУ, не будет обвинений Фрэнка Чёрча, что ЦРУ ведет себя, как «буйный слон в посудной лавке». Сам Мойнихэн не верил в правильность такого подхода. Эффективное ЦРУ является необходимой предпосылкой для национальной безопасности. Мойнихэн не питал иллюзий насчет того, что Советы могут действовать очень дерзко.
Мойнихэн не питал также особых иллюзий насчет способности ЦРУ поставлять полезную разведывательную информацию. Когда он был послом в Индии с 1973 по 1975 г., резидент ЦРУ часто врывался в его кабинет, размахивая папками со знаком особой важности, заполненными секретами индийского правительства. А потом индийское руководство предпринимало нечто такое, о чем и не упоминалось в этих папках. Так что, как ему стало ясно, ЦРУ многое пропускает мимо ушей.
Когда подошла его очередь задавать вопросы Кейси, Мойнихэн упомянул недавно принятый закон, который требовал от директора центральной разведки «полностью и постоянно информировать комитет о всей разведывательной деятельности, включая и наиболее значительные планируемые операции». Мойнихэн отметил, что президент в некоторых случаях может распорядиться направлять подобные сведения только председателям комитетов по разведке сената и палаты представителей и их заместителям. Это предусматривалось для «исключительных обстоятельств, затрагивающих жизненные интересы США, и в целях сохранения секретности, необходимой при особо деликатных операциях».
«Однако есть так называемые серые зоны», — сказал Мойнихэн, наклоняясь вперед и придавая своему голосу знакомую всем монотонность, что происходило всегда, когда он подходил к центру главного вопроса. Он отметил, что в преамбуле закона указывается на необходимость того, чтобы все это соответствовало обязанностям президента по конституции, а также ответственности исполнительного ведомства за недопущение несанкционированного раскрытия секретной информации, сведений о разведывательных источниках и методах.
— Итак, если мы говорим, что все должно делаться в соответствии, то как можно допустить, что могут возникнуть случаи, когда что-то окажется не в соответствии, — сказал Мойнихэн. — При таком допущении закон тем не менее гласит, что некоторого рода уведомление должно иметь место в какой-то момент даже после свершившегося события. Поэтому никакого исключения в нашем праве на информированность нет. Что думает Кейси по поводу такого «критерия неясности»? Как вам известно, бывали случаи, когда люди с объемистыми и заслуживающими уважения послужными списками вдруг обвинялись в том, что они являлись в конгресс без материалов, затребованных конгрессом.
