Брэдли хотел уяснить для себя: какие специальные цели мы преследуем, сообщая об этом общественности? Мы же не можем просто так публиковать какие-то факты, какие-то секреты.

Я согласился с этим. «На первом этапе этой разведывательной операции с использованием ядерных подводных лодок США даже вынашивали планы направления их не только в территориальные воды СССР, но в устье одной из его рек», — сказал я.

— О боже, — простонал Брэдли.

— Правда, у нас была противоречивая информация об этом, и мы не знали, имело ли это в действительности место.

— А если было? Представьте себе: одну из наших ядерных подводных лодок обнаруживают в советской реке или советской гавани. По сравнению с этим инцидент с «Пуэбло» в 1968 г. кажется мелочью. (Американский разведывательный корабль «Пуэбло» был захвачен в 13 милях от побережья Северной Кореи.)

— Контролировал все это кто-нибудь или нет? — снова задавал вопрос Брэдли.

Потом мы говорили о том, что АНБ, очевидно, занимается прослушиванием и несоветских подводных кабелей, поскольку США являются совладельцами крупнейших кабельных сетей в мире: тихоокеанской и атлантической, и серьезные люди обеспокоены тем, что США позволяют русским перехватывать телефонные разговоры, используя для этого свои микроволновые антенны, расположенные выше любого здания в Вашингтоне. Это ведь тоже не что иное, как вторжение в личную жизнь американцев.

Потом, когда я собрал вместе кусочки имеющейся информации, мне стало ясно, что, возможно, имеется молчаливое согласие, что и США могут пользоваться современной системой электронного сбора разведывательной информации из своего посольства в Москве.

Брэдли возражал, но ни он, ни мы не могли с полной уверенностью сказать, что мы не нарушим требований национальной безопасности.

Мы согласились с тем, что Брэдли переговорит с одним из тех, чья информация легла в основу статьи, одним бывшим руководящим сотрудником разведки, который был полностью осведомлен об операции «Айви беллз». Он мог достоверно сказать, есть ли в статье какие-либо неизвестные русским сведения или нет.

Большую часть апреля мы занимались вопросами бомбардировки Ливии, и только в конце месяца Брэдли смог встретиться с бывшим сотрудником разведки для обсуждения операции «Айви беллз». Тот подтвердил Брэдли, что в данном варианте статьи нет ничего, чего не знали бы русские. В пятницу 25 апреля около 3 часов дня Брэдли попросил меня позвонить в Белый дом и проинформировать их о том, что статья будет напечатана в газете в ближайшее время.

— Мы вынуждены возразить, — заявил представитель Белого дома по вопросам национальной безопасности, вновь выдвигая аргумент о том, что статья «в целом» сообщит русским сведения, которых они еще не знают. Далее он заметил, что до публикации Брэдли следовало бы позвонить Одому.

— Одом считает, что ему дали обязательство, которое, кажется, не выполняется, — добавил он.

На следующее утро Одом сам позвонил Брэдли, который на выходные дни уехал на Лонг Айленд, и заявил, что он категорически возражает против публикации.

— Я разговаривал с людьми, равными вам по положению и степени лояльности Соединенным Штатам, — сказал Брэдли в ответ. — Они не нашли в статье ни одного факта, который не был бы известен русским.

Одом согласился, что в статье нет для русских ничего нового. Его больше беспокоят другие страны, которые пока не знают о наших возможностях по прослушиванию линий связи.

Брэдли ответил, что, очевидно, уже поздно снимать одни аргументы против публикации статьи и выдвигать новые.

Одом настаивал, чтобы Брэдли отложил принятие решения до личной беседы.

Представители различных разведывательных организаций США пытались убедить Одома в том, чтобы он недвусмысленно сказал Брэдли, что же именно в статье его не устраивает. Но Одом отказался это сделать. Различные уточнения — это слишком опасно.

1 мая Брэдли и Одом встретились за завтраком. Одом был спокоен и сказал, что его больше всего беспокоит реакция других стран, хотя и не назвал, каких именно. Брэдли настаивал на том, что если есть какая-то конкретная причина, он должен ее знать. Одом ответил, что его тревожит слишком большой объем раскрываемой информации. Он совместно с другими руководителями разведки рассматривает возможность применения закона от 1950 г., предусматривающего уголовное наказание за публикацию секретной информации из области сигнальной разведки.

Брэдли заявил, что он намерен опубликовать статью.

— Будет ли это единственной статьей об «Айви беллз»? — спросил Одом.

Брэдли ответил, что он не может сейчас ответить на этот вопрос. Во всяком случае, добавил он, мы не собираемся посвящать этой операции всю свою жизнь, а «Вашингтон пост» заполнять только этой темой. Брэдли ушел с впечатлением, что он все-таки смог убедить Одома.

Позднее в тот же день Брэдли заявил, что назад пути нет. «Я перешел Рубикон». Мы еще раз подработали статью для ее публикации в воскресном номере.

На следующий день, в пятницу 2 мая Кейси посетил начальника отдела министерства юстиции по уголовным делам Д. Лоуэлла Дженсена и предложил привлечь к уголовной ответственности в соответствии с законом 1950 г. органы прессы, допустившие утечку информации. У него был список пяти органов массовой информации, опубликовавших в последнее время сведения об использовании коммуникационных линий других стран: «Вашингтон пост», «Нью-Йорк тайме», «Вашингтон тайме», «Тайм», «Ньюсуик». Статью из «Вашингтон пост», на которую Кейси ссылался, написал я. В ней говорилось о перехвате ливийских сообщений, относившихся к взрыву в западноберлинской дискотеке.

Дженсен без энтузиазма отнесся к идее привлечения репортеров к ответственности. Он не хотел нарушать первую поправку к конституции США.

— Вам следует занять жесткую позицию в отношении этих негодяев, — заявил Кейси. Он хотел, чтобы Дженсен продумал вопрос об обращении в суд, с тем чтобы не допустить публикации газетой «Вашингтон пост» статьи об операции «Айви беллз». Однако, по мнению Дженсена, это не сработает. Администрации не удалось выиграть в Верховном суде дело о запрете на публикацию «документов Пентагона».

Позднее в тот же день Кейси позвонил из своей машины Брэдли и предложил встретиться в баре университетского клуба, как раз позади здания «Вашингтон пост», рядом с советским посольством.

Брэдли и Дауни подошли в бар к 4 часам и вручили Кейси вариант статьи. Он медленно прочитал ее.

— Публикация этой статьи, несомненно, нанесет ущерб интересам национальной безопасности, — сказал Кейси, взяв стакан виски с содовой. — Я не угрожаю вам, но вы должны знать, если эта статья будет напечатана, я выступлю за привлечение вас к ответственности. Это относится не только к «Вашингтон пост». Мы уже собрали данные о пяти таких грубых нарушениях.

Как бы между прочим он заметил, что только что был в министерстве юстиции, где по его рекомендации собираются завести пять уголовных дел.

Брэдли спросил, уж не по закону ли 1950 г.?

— Да, да, — ответил директор ЦРУ. — Я больше не занимаюсь адвокатской практикой.

Брэдли и Дауни пытались выяснить подробности. Сначала ссылались на русских, потом — на другие страны, а сейчас на что?

— Послушайте, — сказал Кейси, — придержите статью с неделю. Я хочу позвонить президенту, который выехал в Японию на совещание по экономическим вопросам, и попросить его лично переговорить с Брэдли.

— Это так важно? — спросил Брэдли.

— Да, очень, — ответил Кейси. — Если статью опубликуют, жизнь некоторых людей, возможно, окажется под угрозой.

При выходе из бара Кейси спросил Дауни: «Как у вас с Олли?» Дауни решил указать в одной из публикаций, в которой фигурировал Норт, что он является сотрудником Совета национальной безопасности, который занимается вопросами оказания помощи «контрас». В направленном Дауни письме Норт протестовал против этого. Обо всем этом Кейси было известно.

Поскольку к решению вопроса о публикации Кейси намеревался привлечь президента, Брэдли и Дауни согласились статью в воскресенье не публиковать. Вернувшись к себе, они проконсультировались с юристами. Ни один из них никогда не сталкивался с законом 1950 г., в котором говорилось, что подлежит наказанию любое лицо, «опубликовавшее» информацию о разведке в области средств связи. Юристы не были уверены, соответствует ли этот закон конституции. Они советовали проявлять осторожность.