Кейси фактически добился от конгресса разрешения на ведение «полвойны», а она, в свою очередь, создавала для ЦРУ возможность для широкого маневрирования. Он понимал, что в условиях ведения войны в джунглях средства связи, обеспечение повстанческих групп необходимой информацией могут иметь большее значение, чем новое оружие и боеприпасы. Согласно подготовленной ЦРУ и подписанной Рейганом директиве, на эти цели выделялось 13 миллионов долларов[28].

Что касается Кейси, то новый закон позволял ему развернуть работу по сбору разведывательной информации о самих «контрас». Норт рекомендовал Кейси переговорить с генералом Секордом, который руководил частной компанией по снабжению «контрас».

Перед рождеством Кейси позвонил Секорду и попросил его приехать в Лэнгли. Погода была плохой, и Секорд запаздывал. По прибытии Кейси сразу же пригласил его в свой кабинет. Это была их первая встреча, хотя друг о друге они знали много. Когда расселись по креслам, Кейси попросил Секорда дать свою оценку положения дел в Никарагуа.

Секорд, стройный и уверенный в себе эксперт в области снабжения и материально-технического обеспечения, спокойно сказал:

— У «контрас» нет каких-либо шансов на победу. Совершенно никаких, если не будет налажен воздушный мост к местам ведения боевых действий. Но даже если это будет сделано, «контрас» вряд ли способны на какие-либо военные победы, так как среди «контрас» я не вижу лидеров.

Кейси согласился с этим. Его восхищали усилия генерала, которые он прилагал в чрезвычайно трудной обстановке.

— Чем можно помочь вам? — спросил Кейси.

— Обеспечить разведывательной информацией.

Кейси сделал несколько пометок и обещал разобраться.

— Господин директор, — сказал на прощание Секорд, — если когда-нибудь будет дано разрешение на проведение тайных операций, все, что мы сейчас имеем, — ваше.

— Большое спасибо, — ответил Кейси.

Через два дня после рождества террористы осуществили свои акции в аэропортах Рима и Вены, в ходе которых погибло девятнадцать человек, из них пять американцев, в том числе одиннадцатилетняя девочка Наташа Симпсон. Переданные по телевидению в праздничные дни сцены этого побоища производили ужасное впечатление: тела убитых, следы разрушений напоминали картины расправ мафиози. Находившийся в своем калифорнийском ранчо президент был потрясен. Как ЦРУ, так и АНБ считали, что к этим актам причастна Ливия.

В Белом доме началась серия совещаний. На них Кейси представляли Берт Данн из оперативного управления и заместитель директора ЦРУ Ричард Керр. Они считали, что взрывы организованы находившимся в то время в Ливии Абу Нидалем, но подтверждающих данных не было. Доказательства носили лишь косвенный характер: к таким относилось сообщение о переводе ливийцами несколько лет назад на банковский счет Абу Нидаля миллиона долларов.

Были выбраны объекты для нанесения ответного удара: учебный центр террористов, расположенный в Триполи вблизи бывших площадок для игры в гольф, штаб-квартира ливийской разведки в центре Триполи. На второй день совещаний представители Пентагона высказали опасения. В Ливии находилось полторы тысячи советских советников, пятьсот из них — в подразделениях противовоздушной обороны. Сколько русских погибнет в результате налета авиации США? К чему это может привести? Решение этих вопросов было отложено до возвращения президента в Вашингтон.

Тем временем Норт попросил Споркнна подготовить новую, более расширенную директиву по Ирану, в которой изложить условия проведения тайной операции с участием служб дружественных государств (Израиля) и отдельных граждан (Горбанифара и Секорда). Операцией должно предусматриваться достижение двух целей: «приведение к власти в Иране более умеренного правительства и получение такой разведывательной информации, добыть которую каким-либо другим способом не представляется возможным».

Вопрос о заложниках или об их освобождении в директиве не поднимался. Споркин вытащил Кейси с площадки для игры в гольф во Флориде к телефону. Линия связи была не защищена, поэтому Споркин лишь сказал, что его попросили «оказать некоторые услуги» Белому дому и присутствовать на совещании. Знает ли Кейси, о чем идет речь?

— Нет, — ответил Кейси.

— Следует ли мне присутствовать на этом совещании?

— Не возражаю, но ставьте меня в известность, — ответил директор центральной разведки.

Вечером 3 января Споркин встретился с Нортом, который сказал, что он обо всем проинформирует Кейси.

Утром в воскресенье 5 января Норт позвонил Споркину домой и сказал, что вечером они соберутся в доме у директора ЦРУ, который возвращался из Флориды.

Познакомившись с новой директивой по Ирану, Кейси сказал Норту и Споркину, что она вполне подходящая.

Когда они уходили от Кейси, Споркин остановил Норта в вестибюле И спросил:

— Почему мы все-таки не упомянули в документах о заложниках?

Норт ответил, что против этого возражает государственный департамент, поскольку это выглядело бы как обмен оружия на заложников.

— Мне это, знаете ли, не кажется убедительным. Давайте вернемся и переговорим с директором.

Споркин сказал Кейси, что эта директива является наиболее важной и острой из всех когда-либо принятых. И будет лучше, если в ней сказать все честно. Кейси согласился, и была добавлена третья целы «Содействовать освобождению удерживаемых в Бейруте американских заложников».

На следующей неделе Ливия и Иран были главными темами в Белом доме. В понедельник б января на заседании Группы планирования по вопросам национальной безопасности, проходившем в Ситуационной комнате Белого дома, президент утвердил план активизации и расширения тайных операций по подрыву позиций Каддафи и продолжения секретной подготовки (операция «Роуз») к нанесению совместного американоегипетского удара по Ливии. Но отложил принятие решения о бомбардировке Ливии американскими ВВС.

Заседание группы было продолжено на следующий день для рассмотрения военного варианта акций. Шульц сообщил мнение юрисконсульта государственного департамента, что терроризм является «вооруженной агрессией», и военный ответ является оправданной самообороной. Уайнбергер высказал свои возражения. Предположим, что Каддафи собьет американские самолеты и захватит пилотов. Число заложников увеличится. Заявление Уайнбергера произвело на всех впечатление.

Президент отверг военный вариант, и Уайнбергер, улыбаясь, покинул Ситуационную комнату.

Президент, вице-президент, Шульц, Уайнбергер, Кейси, Риган, Миз и Пойндекстер перешли в Овальный кабинет для обсуждения иранского вопроса.

Пойндекстер изложил план продолжения поставок оружия. «Иран хочет, чтобы мы продемонстрировали добрую волю», — заявил он. Поставки можно было бы осуществить в течение короткого срока, от 30 до 60 дней. Тогда Иран освободит оставшихся пятерых американских заложников. Учитывая важность сделки и потенциальную угрозу для жизни заложников, комитеты по разведке конгресса США предполагается проинформировать только после освобождения заложников и их вылета из Ливана. Только после этого информацию можно предать гласности. А если что случится, роль США в этом деле можно было бы отрицать.

Шульц сказал, что он против. Это подорвало бы всю американскую политику в отношении терроризма, которая, как он напомнил собравшимся, состоит в том, чтобы не заключать никаких сделок с террористами как в отношении поставок оружия, так и выкупа заложников. Против выступил и Уайнбергер. Этот план может сделать Соединенные Штаты объектом самого грубого шантажа: каждый раз, когда иранцы не будут получать желаемого, они станут угрожать США разоблачением договоренности.

Пойндекстер настаивал, что возникла особая ситуация: намечаемые действия не противоречат общему курсу, хотя и являются исключением.

— Это не сработает, — заявил Шульц.

— Правдоподобное отрицание, недоказуемость — это фикция, это — теория, которая уже опробовалась, — сказал он с сарказмом. — Совсем недавно, во времена никсоновской администрации, уже пробовали. И не сработало.