В комнате за дверью уже было светло. А еще там были три трупа охранников хатта. Один с перерезанным горлом, и двое с бластерными ранениями.

Оторвавшись от воспоминаний, Энакин попытался мысленно воссоздать то, как они умерли.

"Вот в помещение вошел убийца, и первый охранник поднялся ему на встречу, и тотчас получил удар ножом, левой рукой в шею, а второй, одновременно был убит выстрелом в голову... Стоп, почему именно так? Они не проявили беспокойства при его появлении, и первый, попросту подошел его поприветствовать - оба даже не попытались достать оружие. Но вот третий охранник, если придерживаться этой версии, не мог быть убит сразу..." - мальчишка включил запись с видеосенсора Храна.

Получалось, что и третий охранник погиб одновременно с первыми двумя, притом, что первый его загораживал, а значит, у него было время хотя бы встать с кресла и достать бластер. "Выходит, у убийцы был сообщник, который и убил третьего охранника, тем более, рана у того за правым виском, а получить ее сидя в кресле просто невозможно", - заключил Энакин, для верности сев в туже позу, что и погибший, и попытавшись вывернуть голову подобным образом. - "И все равно, ничего не понятно!"

Скайуокер тоскливо вздохнул, и отключил запись. Нет, то что подобный подход действует, он видел, но вопросов становилось лишь больше. Кто был убийца, кто сообщник, отчего охранники сразу начали стрелять? "Одно понятно, убийца был кем-то своим, тем, кого знал  и охрана и хатт, и кому, как они считали, можно доверять", - размышлял он, впрочем, кое-что еще можно было уточнить.

- Простите, учитель?.. - решил разбудить джедая Энакин.

- Что случилось?

- Оби-Ван, я тут подумал... - чуть смутившись, произнес он.

- Я тебя слушаю, - приободрил ученика тот.

- Я подумал, этот лифт, по которому мы уходили, он ведь предназначался для бегства хатта, если на него нападут?

- Скорее всего, - кивнул тот.

- А значит, о нем кроме тех, кто его охраняли, знало очень мало разумных.

- Возможно. Но это уже не имеет значения, - со вздохом ответил Кеноби. - Сейчас важнее найти Набуанцев и выбраться с планеты.

- Но я... - Энакин лишь обреченно махнул рукой, в таких вопросах спорить с наставником было бесполезно, и оставалось надеяться только на то, что обстоятельства сами заставят того передумать. - А как мы их найдем? Нас сейчас наверное ищут по всей Нар-Шаддаа, и уж кто-кто, а Эрдваныч не станет сидеть в отеле, ожидая кто первым их найдет, мы, или те, кто нас ищут. А связываться по комлинку, как ты сам сказал, опасно.

- Для начала, нам стоит отдохнуть, и хорошенько подумать, - ответил Оби-Ван. - Тем более отсюда, ты все равно не сможешь с ними связаться.

- Знаю... - тоскливо откликнулся Энакин, растянувшись на кровати.

Именно полное глушение всех средств связи и прослушивания, стало основным критерием при выборе именно этих роскошных апартаментов в качестве укрытия. Ну и, понятно, персональный лифт, что позволял попасть в них с одного из неприметных переулков нижнего города. Вообще, подобное жилье тут, на Нар-Шаддаа было не редкостью, специфика работы местной элиты всегда подразумевала скрытность, и отсутствие посторонних глаз и ушей. И те, кто занимался оказанием услуг по продаже подобного жилья, ревностно следили за сохранением инкогнито своих клиентов, ведь сиюминутная выгода от продажи секретов, могла быть, во-первых, крайне опасной, а во-вторых, могла нанести вред репутации, что в стабильном и довольно узком сегменте рынка, было фатально. Так что можно было не опасаться того, что кто-то узнает о новых жильцах, поселившихся в купленной год назад Зорай квартире, и спокойно переночевать.

Конечно, существовал риск того, что их проследили от резиденции хатта, но он был минимальным, а о том, что кто-то запомнил людей входящих в неприметную дверь за мусорными контейнерами, позаботился Оби-Ван, благополучно внушив нескольким находящимся в состоянии спайсовой ломки бездомным и потрепанной жизнью проститутке, что они никого не видели, и ничего не слышали.

Ночью Энакин спал плохо, его не покидало чувство, что он упустил нечто важное, но так и не поняв, что именно, спустя пару часов, забылся в тревожном сне.

Ему снился Татуин, пыльные и грязные улочки Мос Эспа, и он бегущий по ним, что-то ища, и не находя этого. А времени нет, если он не успеет, случится нечто очень плохое. Но Скайуокер никак не мог понять, что именно. Вот он пробежал через переулок и, выскочив на улицу, помчался к площади, когда крик о помощи заставил его остановиться, и вновь свернуть в узкие проходы между домами.

- Энакин, они забрали мою маму! - вся в слезах, крикнула ему Эми, девочка-рабыня, с которой он когда-то дружил там. - Помоги мне, Энакин!

- Но я не могу. Я ничего не смогу сделать с пиратами, - стал оправдываться он.

- Но как! Ведь ты же джедай. Вон, у тебя даже меч есть. Разве джедаи не должны помогать тем, кто оказался в беде?

И точно, только сейчас мальчишка понял, что он не тот семилетний раб, что ничем не мог помочь потерявшей все девочке. На нем была джедайская туника, а главное, на поясе висел меч, его меч.

- Веди! - крикнул он ей.

И они побежали сквозь сплетение улочек к космопорт. Вот они миновали кантину, где любили отдыхать корабельные команды, вот пересекли отчего-то пустой базар, и выскочили на пустырь перед ним. А там стоял Крейн, здоровенный и злой, особенно на фоне такой хрупкой и беззащитной матери Эми, которую он держал за горло.

Пират неторопливо повернулся к ним, и со смехом сказал:

- Ты опоздал, раб, - и одним движением кисти, сломал женщине шею, после чего отбросил в сторону ее безжизненное тело.

- Тварь! Я убью тебя! - в не себя от ярости, закричал падаван, активируя меч, и бросаясь на убийцу.

Но добраться до ненавистного врага не получилось. Неожиданно ставший густым и тягучим как кисель воздух, не давал ему подойти поближе. Мальчишка напрягал все силы шел вперед, яростно, в отчаяние, рубя мечом невидимую преграду, но все было тщетно.

И тут он почувствовал, что кто-то коснулся его плеча.

- Не надо, она мертва, - безжизненным голосом произнесла Эми, нет, не Эми, мама. - Он тоже мертв, они все мертвы, - сказала, уже твилечка Бери.

Обернувшись, он увидел, что на месте трупа матери Эми, сломанной куклой лежит Мази. Но и Крейн уже не скалился, он тоже лежал, связанный, в ужасе хрипя и смотря куда-то в пустоту единственным уцелевшим глазом. А под ним растекалась лужа крови, пропитывая песок. И когда пират дернулся в последний раз, Бери, истаивая в мареве пустынного воздуха, прошептала:

- Мертвым нельзя ни помочь, ни отомстить. Помочь можно только живым.

Татуинский пейзаж смазался и, пойдя кляксами черноты, померк. Мальчишка остался стоять один во мраке. Он попытался идти, но ничего не менялось, пробовал бежать, но и это было бесполезно. Даже проснуться у него не получилось.