Кросс хотел, чтобы она касалась его. Всюду. Хотел касаться ее. Всюду. Хотел ласкать ее и держать, и целовать, и сделать своей всеми возможными способами.

Пиппа собиралась понять, что такое вожделение? Он может показать ей. Время еще есть. До Каслтона осталось шесть дней.

«Этого так мало…»

Что-то сжалось в его груди при этой мысли.

«Она собирается выйти за Каслтона».

Кросс сел, чтобы с яростной силой натянуть туфли.

«Я сделаю это, потому что согласилась и не люблю нечестности».

Черт бы все это побрал! Она помолвлена с ординарным, скучным, ничем не примечательным идиотом.

Не таким уж идиотом. Догадался же он сделать предложение Пиппе. Выхватил ее перед самым носом остальной Англии, когда эта самая Англия отвернулась.

Но она растаяла в объятиях Кросса. От прикосновения его губ. Неужели это ничего не значит?

Он ничего не может поделать. Не может остановить. Филиппа заслуживает идеальной свадьбы с ее красивым, пусть и не слишком умным графом. Она заслуживает человека, которого не мучают демоны. Человека, который даст ей дом. Лошадей. Собак. Семью.

И детей. Маленьких светловолосых детишек. И все в очках. Все улыбаются матери. Ему…

Кросс решительно прогнал видение, встал и одернул фрак.

«Невозможно!»

Филиппа Марбери не для него. Ни в коем случае. Он мог дать ей все, что она просила сейчас… мог рассказать ей все о ее теле и желаниях, и нуждах… подготовить ее к тому, чтобы она просила всего, чего хочет.

Просила своего мужа.

Кросс проглотил проклятие.

«Шести дней должно быть достаточно».

Он распахнул дверь своего кабинета, едва не сорвав ее с петель, и направился в библиотеку «Падшего ангела», где его ждал Найт.

Отпустив охранника, стоявшего у двери, Кросс набрал воздуха в легкие и вошел. Он уже успел взять себя в руки и сосредоточиться на предстоящем разговоре.

Найт едва не лопался от злости. На щеке дергалась мышца. В ледяных голубых глазах стыла ненависть.

Кросс наслаждался зрелищем. По крайней мере это прошло как по маслу. Над этим он еще сохранил контроль. Однако победу омрачала тень неуверенности. Найт пришел не один. Молодая женщина чинно сидела на стуле с высокой спинкой в центре комнаты. Руки сложены на шерстяных зеленых юбках, глаза опущены, словно она пытается сделаться невидимой. Довольно хорошенькая: светлая кожа, тугие черные завитки и маленький красный ротик бантиком. Хотя она ни на минуту не выглядела счастливой.

Именно по униженному виду он все понял.

Закрыв за собой дверь, Кросс спокойно глянул на Найта:

– Вас нельзя назвать хорошим отцом. Тащить дочь в игорное заведение, да еще посреди ночи!

Найт не ответил на оскорбление и, игнорируя девушку, спросил:

– Думаешь, выиграл? За одну ночь?

Кросс уселся на другой стул, вытянул длинные ноги и сделал все, чтобы принять скучающий вид.

– Я знаю, что выиграл. Ваши пятьдесят лучших игроков прямо сейчас проигрывают за моими столами. И достаточно одного слова, чтобы я удержал их здесь навсегда.

Найт скрипнул зубами:

– Тебе они не нужны. Слишком вульгарны для твоего драгоценного клуба. Остальные никогда не позволят подобным отщепенцам играть за столами «Ангела».

– Остальные сделают то, что я потребую. Ради того, чтобы привести вас к гибели, убедиться, что вы поняли, где ваше место. Вы – продукт нашего попустительства, Диггер. Существуете только потому, что мы не видели причин с вами расправиться. Пока. Но настала пора понять, насколько мы могущественны. И не вам с нами бороться. Найт существует только по моей доброй воле. Если я захочу вас уничтожить, то сделаю это. И не позволю себя испытывать.

Найт прищурился:

– Тебе всегда нравилось думать обо мне как о враге.

Кросс и глазом не моргнул:

– Я об этом вообще не думаю.

– А было время, когда от тебя отвернулись многие. Но не я.

– Я этого не помню.

Найт пожал плечами. Очевидно, не желая воскрешать прошлое.

– Забыл о долге Лавинии? Она по-прежнему должна мне. Так или иначе, я свое получу.

Звук имени сестры на губах Найта вызвал в Кроссе желание кого-то убить, но он остался на месте:

– Я уплачу долг. А вы оставите мою сестру в покое. И навсегда.

Найт изогнул черные брови и поднял трость с серебряным набалдашником, чтобы рассмотреть тонкую работу.

– Иначе что?

Кросс подался вперед, впервые проявив признаки гнева:

– Или я заберу всех. До последнего игрока.

Найт дернул плечом:

– Придут новые.

– Я и их заберу, – пообещал Кросс и, помолчав, добавил: – Я продолжу опустошать кошелек Найта до тех пор, пока у вас не останется денег, чтобы содержать столы.

В глазах Диггера блеснуло восхищение:

– Из вас выйдет прекрасный зять.

– Раньше я увижу вас в аду.

Мэгги поспешно вскинула голову. Глаза огромные, испуганные, как у оленя, завидевшего охотника.

– Хотите, чтобы я вышла за него?

Она не знала.

Кросс подавил порыв что-то сказать девушке. Успокоить.

– Не позволяй его грубости тебя одурачить, – посоветовал Найт, мельком взглянув на нее. – Он сделает тебя графиней.

– Но я не хочу быть графиней.

– Ты захочешь того, что я прикажу тебе хотеть.

– Боюсь, одним желанием цели не достигнуть, – сказал Кросс, и, заканчивая разговор, встал и направился к двери. – Мои извинения, мисс Найт, но я не женюсь на вас.

– Какое облегчение! – выдохнула она.

– Не правда ли? – усмехнулся Кросс.

– Облегчение несколько преждевременно, – вмешался Диггер. – Мы давно знаем друг друга, не так ли. Кросс? Дольше, чем вы знаете тех аристократишек, которых называете партнерами.

– Сегодня здесь весьма впечатляющее собрание игроков, Диггер. Больше, чем я планировал вначале. Боюсь, у меня нет времени на ностальгию. Завтра получите долг Данблейда. Иначе я заберу бизнес Найта. Игрока за игроком. Кирпичик за кирпичиком.

Он потянулся к ручке двери, уже думая, куда пойдет дальше.

«К Пиппе».

Думая о том, как она пахла. Какой была на вкус. О ее нежных губах и сверкающих глазах, о ее любопытстве. Она где-то здесь, в этом здании. Скорее всего, играет, или расспрашивает проститутку, или делает что-то еще, наверняка скандальное. И он хотел быть рядом.

Отчаянно.

Она была опиумом.

Всего один глоток, и он не может остановиться.

Что-то изменилось в темноте в начале сегодняшнего вечера.

Неправда.

Что-то изменилось раньше.

И он жаждал проверить, так ли это.

«Шесть дней».

Он не потратит и секунды лишней в этой комнате.

Кросс открыл дверь.

Меньше недели. А потом он оставит ее.

Она будет его наслаждением. Единственным глотком.

Единственной ошибкой.

А потом он вернется к своей жизни.

– Вижу, я должен подсластить пилюлю. Мне добавить леди Филиппу Марбери?

Слова послали ледяной озноб по спине Кросса. Он медленно обернулся, забыв про открытую дверь.

– Что вы сказали?

Найт ухмыльнулся. Теперь в его глазах светилось холодное понимание.

– А, теперь ты весь внимание. Не стоило оставлять Салли в клубе. Шлюх так легко превратить в предательниц.

Кроссу стало не по себе.

– Пусть я не великий гений, подобно тебе, – продолжал Диггер, – но знаю, как обращаться с потаскушками. Несколько лишних монет, и Салли рассказала мне все, что я должен был узнать. Ваш план заманить моих лучших игроков на Столпотворение. Имена всех девушек, которые помогали вам, – всех выбросили на улицу, – и что важнее всего, имя той аристократки, которая находилась в твоем кабинете, пока ты замышлял мое падение. Блондинка. Очки. Ужасно странная.

Найт раскачивался на каблуках. Фальшивый акцент вернулся.

– Звучит очень знакомо.

Кросс видел будущее крушение. Взбесившиеся лошади, понесший экипаж… слишком поздно его остановить.

– Филиппа Марбери. Дочь маркиза Нидем и Долби. Будущая графиня Каслтон. Ее сестры… боже! Одна должна выйти за Тотнема, вторая – леди Борн.