— А там написано, кто скрывается под кличкой Бухгалтер?

— Пока не вижу. Но мы ведь в самом начале. Гамильтон кипятком описается от счастья.

Достав сотовый, Кобурн попытался включить его, но обнаружил, что сел аккумулятор.

— Вот дерьмо!

Он быстро достал из кармана мобильный Фреда Хокинса и вставил в него батарею. Когда телефон включился, Ли прочел надпись на экране и нахмурился.

— Что такое? — встревожилась Хонор.

— Дорал звонил три раза. И все три — за последний час.

— Но это же бессмысленно. Зачем ему звонить Фреду?

— Абсолютно незачем, — задумчиво произнес Кобурн. — И это означает, что он звонил мне.

Обуреваемый дурным предчувствием, пришедшим на смену только что пережитому радостному возбуждению, Кобурн нажал на кнопку вызова.

Дорал ответил после первого же гудка.

— Привет, Кобурн, — веселым голосом произнес он. — Как хорошо, что ты наконец-то перезвонил мне.

Кобурн молчал.

— Тут кое-кто хочет с тобой поздороваться.

Кобурн ждал, замерев в тревоге.

Из трубки отчетливо послышалась электронная песенка Элмо.

Услышав песенку, Хонор прижала обе ладони ко рту, но безмолвный крик сотрясал все ее тело. Кобурн не умел кричать беззвучно, но ему тоже хотелось заорать. Страх, который был ему незнаком, вдруг пронзил все существо Ли. И сила этого страха была такова, что Кобурн не мог пошевелиться. Ему вдруг открылось, почему страх — такой хороший стимул. Почему он превращает сильных мужчин в нелепо лепечущих детей, почему перед лицом страха люди готовы поступиться верой, родиной, чем угодно, только бы исчезла нависшая над ними угроза.

Перед глазами его вдруг пронеслись, подобно слайд-шоу, картины ужасов, которые он видел на войне, обгорелые, избитые, изрубленные до утраты человеческого облика детские трупы. Их юность и невинность не избавили их от жестоких, бессовестных маньяков, требовавших полного подчинения своей воле. Таких, как Бухгалтер.

И вот в лапах у Бухгалтера оказалась Эмили.

— О'кей, Дорал, — сказал Ли в трубку. — Тебе удалось привлечь мое внимание.

— Так и думал, что у меня получится.

Его довольный смешок вывел Кобурна из себя.

— А может, ты блефуешь?

— А ты проверь.

— Каждый дурак споет, как Элмо. Откуда мне знать, что этот игрушка Эмили?

— Отличное местечко тут, у Тори на озере.

Рука Кобурна непроизвольно сжалась в кулак.

— Посмеешь тронуть девочку и… — сквозь зубы процедил он.

— Ее судьба зависит от тебя. Не от меня…

Хонор по-прежнему стояла, прижимая ладони ко рту. А над ними Ли видел ее глаза — мокрые, с расширенными зрачками и темные от ужаса. Перепалка с Доралом не могла помочь вернуть Эмили живой и невредимой. Хотя Ли было чудовищно противно, он прекратил угрозы и спросил об условиях возвращения малышки.

— Все очень просто, Кобурн. Ты исчезаешь — она живет.

— Исчезаешь — значит умираешь?

— Ты чертовски сообразителен.

— Достаточно сообразителен, чтобы не взорваться от бомбы в машине.

Дорал предпочел пропустить это мимо ушей.

— Таковы условия.

— Дерьмовые у тебя условия.

— Они не обсуждаются.

Вспомнив, что он уже несколько минут говорит по телефону, который могут отследить, Кобурн быстро спросил:

— Где и когда?

Дорал сказал ему, куда ехать, в какое время прибыть в назначенное место и что делать потом.

— Если все выполнишь, Хонор отправится домой с Эмили. А мы останемся один на один, парень.

— Жду не дождусь, — пробормотал Кобурн. — Но еще одно…

— Что же?

— Ты ведь так все чудовищно провалил, Дорал, почему же ты до сих пор жив? У Бухгалтера, должно быть, имеются на то причины. Подумай об этом.

Отсоединившись, Дорал грязно выругался.

Кобурн играл с ним. Он отлично понимал это. И Кобурн был превосходным игроком, потому что он сумел нащупать слабое место Дорала. Воскресить его худшие опасения. Дорал являлся шестеркой, ничего не значащей фигурой в игре Бухгалтера, а после всех заваленных им за последние семьдесят два часа заданий он превратился в пешку, которой готовы пожертвовать, в расходный материал.

Дорал посмотрел через плечо на заднее сиденье, где спала Эмили, одурманенная бенадрилом, который он дал ей, чтобы не боялась. И чтобы не создавала проблем, когда ей станет ясно, что дядя Дорал так и не объяснил, почему он увез ее среди ночи из дома тети Тори.

Как раз когда Дорал спускал курок, собираясь сделать второй выстрел, который должен был прекратить жизнь Тори Шайрах, он услышал прямо за собой тоненький голосок:

— Здравствуй, дядя Дорал!

Обернувшись, он увидел на пороге спальни Эмили в ночной рубашке. С Элмо и любимым пледом в руках. И, что самое ужасное, девчушка оказалась очень рада его видеть.

— А мы с тетей Тори делали куличики. И знаешь что? Завтра она даст мне поиграть в ее косметику. А почему у тебя на руках перчатки? На улице ведь не холодно. Ой. А почему тетя Тори на полу?

Доралу понадобилось несколько секунд, чтобы переварить неожиданное появление Эмили. Девочка двигалась все дальше в комнату, и тут Дорала посетило вдохновение:

— Она закрыла глаза и считает. Потому что мы ре шили поиграть в прятки.

Полностью доверившись Доралу, Эмили включилась в игру. Она прокралась вместе с ним тихо-тихо вниз, потом в машину, которую Дорал одолжил у двоюродного брата, и забралась, заговорщицки хихикая, на заднее сиденье. Они успели отъехать на несколько километров, когда веселье девочки уступило место беспокойству.

— Но ведь тетя Тори не найдет нас, если мы спрячемся так далеко, — сказала она. А потом: — Ты везешь меня к маме? А где Кобурн? Он обещал купить мне мороженое. Я хочу к маме и Кобурну!

Вопросы сыпались один за другим, все больше раздражая и нервируя Дорала. Он мысленно поблагодарил свою сестру, которая как-то раз заговорила при нем о том, что детей хорошо успокаивать жидкими антигистаминами. Дорал остановился около круглосуточного супермаркета, купил вишневый напиток слурпи и бутылочку лекарства. Выпив приготовленный им коктейль, Эмили быстро и крепко заснула.

Тогда Дорал позвонил Бухгалтеру доложить о своем успехе, его не похвалили за хорошо сделанную работу, но Доралу показалось, что он услышал на другом конце линии вздох облегчения.

— Посмотри, не ответит ли Кобурн по телефону твоего брата. Постарайся организовать встречу.

И вот все было оговорено, и единственное, что оставалось Доралу, это ждать назначенного часа. Он старался смотреть вперед не в силах взглянуть в ангельское личико Эмили и вспомнить еще раз, как гнусно он воспользовался ее искренним расположением. Боже правый, ведь это была малышка Эмили, дочка его друга Эдди. Он убил ее отца. А теперь ему придется убить ее мать. Дорал с горечью подумал о том, что сделал странную карьеру, венец которой — оставить сиротой такую милую малышку, как Эмили.

Как же он успел пасть так низко и не заметить этого? Он оказался по уши в дерьме, причем так глубоко, что даже не видел больше, что творилось на поверхности.

Он выбрал свой путь, и для него не было дороги назад. Сначала Доралу казалось, что сжечь за собой мосты — это хорошо. Он сбросил с себя старую жизнь, как змея сбрасывает кожу. С него хватило сполна вечно пьяных, отвратно ведущих себя клиентов, отправляющихся на рыбалку. И его жестокого кредитора. Он отряхнул пыль прежних занятий со своих рук. Он выбыл из числа тех, кто оказывает услуги, и ступил на путь приключений и жестокости. Доралу нравилось, что ему предоставили полномочия наезжать и запугивать, а если надо, и убивать.

Но сейчас, оглядываясь назад, Дорал не мог не признать, что его жизнь в тот период, когда он зарабатывал с помощью своего катера, была куда легче и приятнее. Да, работа была тяжелой, а доход слишком сильно зависел от обстоятельств, на которые Дорал не мог повлиять, и все же он вспоминал те времена с ностальгией и даже хотел в них вернуться.