Часы показывали почти час ночи, а они по-прежнему сидели в темной гостиной, любуясь заливом. Внезапно раздался стук в дверь. Полиция, в панике решила Ройс. Но с какой радости? Она не сделала ничего дурного.

Митч прерывисто вздохнул и взъерошил волосы.

– Это Джейсон.

– Откуда ты знаешь?

Он встал.

– Парень только что вернулся домой. У его матери недавно родился ребенок. Отчим наверняка лезет на стену и тиранит его пуще прежнего.

– Я пойду наверх.

– Зачем? Джейсон все равно знает о тебе.

Спустя минуту Митч привел расстроенного Джейсона в гостиную. Невзирая на собственные невзгоды, он внимательно выслушал жалобы позднего гостя. На объяснение причин, почему музыка стиля «хэви металл» не годится для слуха новорожденных, у него ушло около часа.

Присутствуя при их дебатах, Ройс задавалась вопросом, хочет ли она детей. Смогла бы она проявить такое же терпение, общаясь с эгоистичным подростком? Она не была уверена в себе, но желала попытаться. В тюрьме она будет лишена шанса на попытку.

– Ночуй здесь, – предложил Митч Джейсону. Судя по голосу, он сильно устал. – Я позвоню твоей матери и все ей объясню.

– Нет! – крикнул паренек, видя, что Митч встает.

– Ведь твоя мама будет волноваться? – вмешалась Ройс.

– Будет, – промямлил Джейсон и обмяк.

– Вот и успокоим ее, – сказала Ройс с подкупающей улыбкой.

– Мужик не позволит мне ночевать в чужом доме.

– Кто это? Твой отчим?

– Угу. У него дерьмо вместо мозгов. – Страдальческий голос Джейсона был выразительнее его слов. – Вечно он всех охаивает.

– Это как же? – Ройс наклонилась к нему.

– Он ненавидит Митча, – пробурчал Джейсон, обращаясь к своим расшнурованным теннисным тапочкам.

Ройс покосилась на Митча, но разобрать, как он отреагировал на это откровение, было сложно. Она хотела крикнуть, что Митч так много сделал для Джейсона, что отчиму следует испытывать к нему благодарность, и с трудом сохранила спокойствие.

– За что?

Она не ждала ответа, но он последовал, хотя и шепотом:

– Он думает… Он называет Митча педиком. – Парень перешел на скороговорку: – Говорит, раз Митчу хочется проводить со мной время, значит, он педик.

– Чепуха! – Ройс снова покосилась на Митча, но тот оставался по обыкновению невозмутим. – Он помогает тебе как раз потому, что сам в твоем возрасте был лишен помощи.

– Знаю, – робко протянул Джейсон. – Вы это мужику втолкуйте. Ройс встала.

– Придется разобраться с твоим отчимом. Я позвоню твоей матери и назовусь подружкой Митча. – Митч попытался ее остановить, но Ройс подняла руку, заставив его умолкнуть. – Я не назову своего имени, а просто скажу, что ночую здесь, а Джейсон будет спать на диване. Тогда им не о чем будет волноваться, а твоему отчиму придется проглотить язык.

Пока Митч ходил наверх за бельем, Ройс позвонила матери Джейсона. Повесив трубку, она поздравила себя с исполненным долгом. Через минуту телефон ожил опять. Она потянулась к аппарату на стене, с которого только что говорила, но потом поняла, что звонит ее портативный телефон.

Она взглянула на часы. В половине третьего ночи ее не станет беспокоить даже Брент.

– Алло? – Она произнесла это слово хрипло, притворяясь, будто ее разбудили.

Ответом ей был странный звук – то ли кашель, то ли смешок, погашенный прижатой ко рту ладонью.

Кто-то проказничает или неверно набрал номер.

Ройс колебалась, наблюдая из дверей «Старлайт Бистро» за Вал и Талией, явившимися раньше ее и занявшими столик на террасе с видом на залив. Их любимое кафе, где они столько раз праздновали дни рождения или просто беззаботно проводили время, было защищено от летнего солнца козырьком густого плюща. По периметру террасы красовались вазы с пестрыми растениями, предпочитающими тень.

Как пройдет встреча? Ройс впервые виделась с подругами после слушаний, когда они пришли в зал суда. Несмотря на многолетний стаж их дружбы, Ройс мучилась смутными подозрениями.

Вдруг эта дружба – всего лишь иллюзия? Вдруг одна из подруг ненавидит ее, да так люто, что готова загубить всю ее жизнь?

Если на то пошло, то по поводу Митча, которому она доверяла больше, чем всем остальным, у нее тоже имелись сомнения. Нет ли в его загадочном прошлом чего-то такого, что ей навредит? Чем меньше дней оставалось до суда, тем больше ее охватывала паника. Она походила на пловчиху, отчетливо различающую берег, но знающую, что не доплывет и утонет.

– Ройс! – Талиа бросилась к ней навстречу и заключила в объятия.

Несколько посетителей обернулись на ее крик, и Ройс поняла, что узнана. В этом не было большой беды. Митч позволил ей пообедать с подругами, после чего ей предстояло явиться к нему в контору и продолжить подготовку к процессу.

На Ройс был бежевый костюм и черная шелковая блузка, она выглядела стройной, собранной, профессиональной. Сам Ингеблатт не нашел бы в ее облике ничего сексуального.

– Талиа! – вскричала Ройс, пораженная слезами, появившимися у подруги на глазах. – Как я рада тебя видеть!

Она сильно скучала по ней. Пускай они соперничали из-за одного и того же мужчины, но за долгие годы у них набралось так много общего—и хорошего, и плохого, – что Ройс отказывалась верить, будто Талиа способна причинить ей хотя бы малейший вред. Собственная подозрительность угнетала ее. Неужели ей суждено существовать в мире, где нельзя доверять ни родне, ни близким друзьям?

Талиа знакомым жестом убрала за ухо длинную прядь черных волос.

– Я по тебе соскучилась.

Голос ее выдавал такое сильное волнение, что Ройс тоже еле удержалась от слез. Подозрения не мешали радости встречи.

– И я.

Они рука об руку вернулись к столику, где их дожидалась Вал.

На взгляд Ройс, Вал выглядела уставшей, но в то же время более счастливой и умиротворенной, чем когда-либо прежде. Она встала и со свойственной ей сдержанностью слегка приобняла Ройс. Это совершенно не походило на всплеск чувств, продемонстрированный Талией.

В былые времена Ройс объясняла скованность Вал ее натянутыми отношениями с родителями, которым не было свойственно проявлять чувства, но сейчас она задумалась, не могут ли оказаться правдой слова Уолли. Вдруг Вал втайне ненавидит ее?

– Шикарно выглядишь, – сообщила ей Вал, когда вся троица уселась. – Сильно похудела.

– Почти на двадцать фунтов, – сказала Ройс. Она отказалась от диеты уже несколько недель назад, но продолжала терять в весе, хотя поглощала калорийное печенье, за что ее без устали дразнил Митч.

– И хватит, – предостерегла ее Вал. – А то станешь скелетом.

Воцарилось молчание; никто не знал, как его прервать. Положение спас официант, назвавшийся Тоби и поведший себя так, словно набивался к клиенткам в закадычные друзья: он подал им меню и подробнейшим образом описал предлагаемые в этот день блюда.

– Ну, как дела? – спросила Вал. В отблеске летнего солнца, проникающего сквозь листву, ее волосы отливали янтарем.

Ройс пожала плечами. Митч позволил ей встретиться с подругами, но наказал ни в коем случае не болтать о деле. Никто не знал о том, что у осведомительницы были ключи Ройс, и о том, кто такой на самом деле итальянский граф. Намерение Митча разыскать любовницу Уорда тоже оставалось в тайне.

– Весь вчерашний день я укладывала вещи. Собираюсь продать дом. – Ройс воодушевилась, найдя пригодную для обсуждения тему.

Воскресенье выдалось нескончаемым и скучным. На заре Митч отвез Джейсона домой, после чего улетел в Чикаго. Дженни оставалась в ветеринарной клинике. Ройс незамеченной добралась до своего дома и продолжила начатые раньше сборы. Проведя в одиночестве целый день, она только к полуночи вернулась в дом Митча.

– Как ужасно! – посочувствовала Талиа.

– Думаешь много за него выручить? – спросила Вал, как всегда более практичная. – Рынок сейчас в застое.