Человек оправдывается не делами закона, а только верой в Иисуса Христа, и мы уверовали во Христа Иисуса, чтобы оправдаться верой во Христа, а не делами закона; ибо делами закона не оправдается никакая плоть
(Гал 2:16).
Подающий вам Духа и совершающий между вами чудеса, через дела ли закона это производит, или через наставление в вере? Так Авраам поверил Богу, и это вменилось ему в праведность. Познайте же, что верующие — сыны Авраама
(Гал 3:5–7).
Но Иаков, по–видимому, придерживается иного мнения:
Но хочешь ли знать, непоследовательный человек, что вера без дел мертва? Не делами ли оправдался Авраам, отец наш, возложив на жертвенник Иакова, сына своего? Видишь ли, что вера содействовала делам его, и делами вера достигла совершенства? И исполнилось слово Писания: «Веровал Авраам Богу, и это вменилось ему в праведность, и он наречен другом Божьим». Видите ли, что человек оправдывается делами, а не верой только?
(Иак 2:20–24).
Интересно, что Иаков и Павел апеллируют к одному и тому же пассажу из Книги Бытия. Павел считает, что Быт 15:6 («Аврам поверил Господу, и Он вменил ему это в праведность») подтверждает его мнение. Бог оправдывает или считает праведным того, кто отвечает Ему с верою. Авраам, сын язычника, поверил обетованию Божьему и стал отцом еврейского народа. Павел видит в этом пассаже богословскую формулировку отношений между верой, делами и праведностью. Но для Иакова этот отрывок из Писания показывает, что «делами оправдался Авраам, отец наш» и что, следовательно, «человек оправдывается делами, а не верой только».
С тех пор как Мартин Лютер, великий деятель Реформации, назвал Послание Иакова «посланием–соломинкой» (по–немецки strohern Epistel), очевидное разногласие между Иаковом и Павлом сделалось широко известно. С тех пор было много попыток его разрешить. Некоторые истолкователи говорят просто, что авторы спорят друг с другом и, следовательно, перед нами свидетельство существования двух различных форм христианства. Я с этим не согласен.
Иаков подчеркивает, что вера в Бога не обязательно влечет за собой дела праведности и милосердия. И много ли толку в такой вере? «Ты веруешь, что Бог един», — пишет Иаков (Иак 2:19). Но без дел твоя вера ничего не стоит. Почему? Ключ к ответу — в стихе из Писания, который цитирует Иаков. Он приводит первую часть «Шма–Исраэль»: «Слушай, Израиль: Господь, Бог наш, Господь един есть» (Втор 6:4). Далее «Шма» продолжает: «И люби Господа, Бога твоего, всем сердцем твоим, и всей душой своею, и всеми силами твоими» (Втор 6:5). Звучит знакомо, не правда ли? Иисус также говорил, что мы должны любить Бога и ближнего как самих себя (Мк 12:28–31). Иаков в своем послании упрекает тех, кто охотно повторяет «Шма» («Бог един, и я люблю Бога»), однако не делает того, что требовал Иисус и чему учит закон Моисеев: «Люби ближнего твоего, как самого себя» (Лев 19:18).
Так что если кто–то нуждается в пище и одежде, а так называемый «верующий» вместо того, чтобы ему помочь, ограничивается благопожеланием: «Грейся и питайся», — вера этого человека мертва. Иаков также обращается к Быт 15:6, однако в связи с прославленным подвигом Авраама — готовностью принести в жертву своего сына Исаака (Быт 22). Здесь Иаков стремится показать, что вера Авраама была реальной, поскольку нашла себе выражение в делах.
Здесь нет противоречия с тезисом Павла. Известно, что Павел помогал деньгами иерусалимским беднякам (1 Кор 16:1–3, Гал 2:10), таким образом воплощая в жизнь мысль Иакова о том, что вера доказывается делами. Кроме того, он согласен, что плодом веры являются «добрые дела» (например, Еф 2:10). Поэтому же в других местах он говорит о «покорности вере» (Рим 1:5; 16:19). Дело лишь в том, что, в зависимости от ситуации, авторы подчеркивают разные аспекты проблемы.
На мой взгляд, Послание Иакова — раннее и аутентичное. Это не подложный поздний текст, ложно подписанный именем Иакова, брата Иисусова, и написанный, быть может, лишь для того, чтобы опровергнуть Павла. Убедительных объяснений для такого сценария не нахожу ни я, ни современные специалисты по личности и идеям Иакова[17].
Увещевания в Иак 2 полностью соответствуют церковной практике и дисциплине, касающимся распределения благ и отношения к бедным (см. Деян 2; 4–6). Послание Иакова выполняет пастырскую задачу: оно призывает верующих (из иудеев) демонстрировать живую реальность своей веры в добрых делах. Оно не имеет никакого отношения к учению, утверждающему, что спасение для верующих достигается одними лишь добрыми делами и самоправедностью. Об этой проблеме пишет Павел.
В своем послании, написанном немного позже послания Иакова, Павел спорит с идеей, что язычник, чтобы стать «полноценным» христианином, должен исполнять закон Моисеев. Это вовсе не учение Иакова. Различия, которые мы видим в их писаниях, связаны с различием проблем, о которых они пишут[18].
И снова мы видим, что различия и разногласия, засвидетельствованные в новозаветных писаниях, вовсе не подтверждают существование в первом церковном поколении различных «христианств». Разумеется, кое–кто продолжает защищать эту точку зрения, заявляя, что из Нового Завета были «вычищены» писания, демонстрирующие другой взгляд на христианскую веру. Но что это за писания? В предыдущих главах нашей книги мы подробно рассмотрели основных «претендентов» — Евангелие от Фомы, Евангелие от Петра, Евангелие от Марии и другие. Ни одно из этих сочинений нельзя датировать ранее, чем серединой II столетия.
Единственный способ найти обоснование для «иного христианства» — взять источник и личность II века и «искусственно состарить» их, датировав серединой I века. Барт Эрман в своих «Утерянных христианствах» обращается именно к фигурам и движениям II века. Он обсуждает евионитов, Маркиона и его последователей, гностицизм. Все эти личности и группы возникли во II столетии. Евиониты — иудеи, верившие в Иисуса, однако отрицавшие некоторые утверждания относительно Иисуса и иудейского закона. Евионитские «евангелия» — по–видимому, переделки Матфея, где евиониты старались привести евангельское повествование в соответствие со своим богословием. Ни одно евионитское писание или фрагмент писания не датируется ранее, чем 120 годом. Маркион — радикальный богослов II века, предлагавший отказаться от Ветхого Завета и большей части новозаветных писаний, по его мнению, чересчур пропитанных иудаизмом. Он предпочитал остаться с одними посланиями Павла. Церковь отвергла его идеи — и правильно сделала. Гностицизм, который мы обсуждали в главах третьей и четвертой, по–видимому, возник не ранее II века — и ни одно из писаний этого направления, полных или фрагментарных, которыми мы располагаем, не датируется ранее чем серединой II столетия. (Прежде всего я говорю о Евангелии от Фомы, созданном, судя по всем имеющимся свидетельствам, не ранее 175 г. н.э.)
Короче говоря: Эрман и прочие, говорящие об «утерянных христианствах», имеют в виду личности и группы, отклонившиеся от более раннего, широко распространенного и хорошо засвидетельствованного учения Иисуса и первого поколения его последователей. В середине I века эти гипотетические «христианства» попросту не существовали.
Однако недостаток доказательств и хронологические неувязки не останавливают иных сочинителей. Все, что им требуется, — фантазия и несведущие читатели. К откровенно ненаучным фантазиям на новозаветные темы мы обратимся в следующей главе.
