Конечно же, в таком солидном гараже клиент вправе ожидать обслуживания машины. И я не оказался исключением. Отдыхавший на подножке грузовика парень с тяжелым гаечным ключом в правой руке вскочил и подбежал к моей машине. В этом гаражном механике я сразу узнал гангстера немалого ранга. Узнал и он меня. Но если я ожидал его увидеть — или кого-то подобного, — то для него мое появление оказалось полной неожиданностью.

Я не стал затягивать приветственную процедуру. Мой автомобиль прикрывал нас от маленькой освещенной конторки, и я, пользуясь этим естественным прикрытием, успокоил удивленного бандита ударом ствола своего пистолета. Да, конечно, гуманнее было бы воспользоваться кулаком. Но я не чувствовал себя гуманистом. Кроме того, не хотелось расшибать костяшки. А повредить ствол о голову бандита… вряд ли у кого-нибудь на земле столь крепкий череп, чтобы повредить ствол.

Парень сыграл глазками под Чарли Чаплина и слетел с катушек. Много времени я на него не потратил.

Теперь в конторку. Вот так встреча! Толстенький коротышка Рикорро шагнул из-за стола и замер. Тут же опомнившись, он рванулся к шкафу.

— Стой, скотина! Не валяй дурака, Рикорро! Продырявлю череп!

Мелодраматичная вышла сцена. Что ж, такова бандитская реальность большого города. Реальность бандитской жизни. И бандитской смерти. Во всяком случае, Рикорро оказался хорошим актером. Он все сразу понял и замер с вздернутыми вверх пухленькими ладошками. Он тоже меня узнал, прикинул свои шансы и оценил их с достаточной точностью. Бандитская жизнь научила его, что, когда человек с пистолетом говорит, человеку без пистолета следует внимательно слушать. И слушаться.

Я обернулся на шум сзади так, чтобы не терять из виду Рикорро. В двери возник запыхавшийся О'Рурк. Физиономия красная, как запрещающий сигнал светофора. Бежал два квартала.

— Извини, Рэйс. Мне пришлось… Берегись!

Он не зря пробежался. Тявкнул револьвер; фигура, точнее, тень фигуры шмыгнула из соседнего с конторкой коридора. Не слишком опасаясь человека, который промазал по двум столь крупным целям, как мы с О'Рурком, я понесся вдогонку, крикнув:

— Постереги Рикорро, О'Рурк!

Убегавший незнакомец уже выскочил в гараж через заднюю дверь конторки, которую Рикорро использовал, чтобы ускользнуть от входящих в переднюю дверь нежеланных гостей.

Слышал ли Джо Горгон его выстрел? Мне это показалось маловероятным. Пол мощный, бетонный. Мотор моего автомобиля все еще работал. Я крикнул вслед убегающему гангстеру, но он мое предостережение понял превратно. Можно было, конечно, подстрелить его сразу, но не хотелось поднимать лишний шум. Зная людишек такого сорта, я полагал, что он сразу бросит ствол и запросит пощады. Этого, однако, не произошло. Он прыгнул за капот грузовика и снова выстрелил.

Я проклял свое доброе сердце. Теперь этот мерзавец мог поднять тревогу, да и, болтаясь в гараже вооруженным и необезвреженным, он представлял реальную опасность. Как моим планам, так и жизни. Я еще раз крикнул ему, призывая не валять дурака. В ответ его ствол выплюнул еще одну пулю. Я решил, что с меня хватит, и уложил его на пол. Промаха я себе не позволил. Неподходящая для промахов ситуация.

Вот я уже стоял над ним. Он пока жив, но стрелять более не в состоянии. Одну существенную услугу он мне все-таки оказал. Показал вход в подвал. Бетонная плита в полу снабжена кольцом. Я поднял бетонную крышку люка, подхватил пистолет услужливого гангстера и сбежал в подвал. Внизу тишина, как в могиле. Да, в могиле… Не время, однако, вслушиваться в приветы из загробного мира, надо спасать МакБрайда.

Внизу вовсе не царствовала загробная тьма — в подвале тускло светили какие-то лампочки. Не останавливаясь, чтобы осмотреться и освоиться, — в бегущую фигуру, как известно, гораздо труднее попасть, — я несусь дальше. Если Горгон слышал выстрелы, он, разумеется, спрятался, а не расположился удобной мишенью посреди пустынного пространства. Пространства, пыльного и затхлого, полуосвещенного, усеянного какими-то бочками — возможно, пожароопасными, какими-то кучами металлолома и истертыми покрышками. Кое-где торчали скелеты разобранных на запчасти автомобилей, возможно ворованных. В стенах ни одной запертой двери. Вообще ни одной двери, кроме двух ворот автомобильных подъемников — наверху, как раз над этими, я заметил точно такие же. Непохоже, что ворота эти фальшивые, но лучше не гадать. За одними из этих ворот раздался характерный гул электродвигателя. Я прислушался. Вверх или вниз? Вниз! Через секунду сомнения испарились, ибо ворота открылись — и я оказался лицом к лицу с полковником МакБрайдом. Бледный, избитый, но все в той же несгибаемой гордой позе, с поднятой головой. За ним угадывалась массивная тень. Человек, которому эта тень принадлежала, разглядел меня сразу.

Джо Горгон выстрелил несколько поспешно. Не зря он славился своей скорострельностью. «Умственная» активность последних лет сказалась, однако, на его меткости. Никаких предупреждений, просто вспышка — и моя щека ощутила ледяную пощечину ожога.

Гангстер эффективно прикрывался телом полковника. Он существенно отличался характером от своего болтливого братца-фанфарона. Со вторым выстрелом он не спешил, но не для того, чтобы насладиться ужасом жертвы или своей лихостью, а чтобы лучше прицелиться.

Я находился в пятнадцати футах от обессиленного МакБрайда и скрючившейся за ним туши Горгона. И ничуть не дальше от смерти. От смерти своей собственной, от смерти полковника МакБрайда.

Но мне не до размышлений о смерти и о вечности. Стрелять! И я выстрелил. В полковника МакБрайда. В его правую руку.

Мой выстрел на долю секунды опередил выстрел бандита. МакБрайд рухнул, Джо Горгон подскочил, разворачиваясь и паля напропалую в стены и потолок лифта. Следующая моя пуля вошла в его череп точно над переносицей. Маленькая аккуратная дырочка. Он взмахнул руками, запустил пистолетом в лампу лифта — но почему-то и в нее не попал. И рухнул лицом вниз.

Да, достоинства сорок четвертого трудно переоценить. Руку МакБрайда пуля прошила, как будто коробочный картон. А плечо Джо ощутило от прикосновения этого крохотного кусочка свинца удар, подобный удару бревна.

Пора подумать о МакБрайде. Из руки его, пониже плеча, хлестала кровь. Я перетянул рану с помощью носового платка и огрызка карандаша, одновременно разрывая полицейский свисток дикими трелями. Я и полицейский свисток! Кошмарный сон! Но как приятно было мне увидеть форму родной нью-йоркской полиции за мощной фигурой О'Рурка! Антракт. Еще один Горгон закрыл зловещий зрак, МакБрайд спасен… хотя и продырявлен…. Возле него уже присел полицейский врач.

— Надо было кроме врача и гробовщика прихватить, — неуклюже сострил О'Рурк. — Спасибо, Рэйс, даже дышать легче стало. Но он успел-таки МакБрайда задеть.

— Нет, не он, — признался я, скромно, как напроказившая школьница, потупив взор. И объяснил, почему пришлось стрелять в полковника.

О'Рурк тем временем промокнул мою шею своим платком, и платок потемнел. Оказывается, по шее моей — а не по щеке, как мне казалось, — не пот градом катил, а струилась моя драгоценная кровь. Привет от преступного мира оставил шрам пониже уха. В очередной раз я убедился, что легче наблюдать, как пуля попадает в другого, чем ощущать ее воздействие своим организмом, родным и самым близким. Если бы… Этим «бы» и посвятил свою беседу со мной полицейский полевой хирург, закончив обработку раны МакБрайда. Он обильно оросил меня йодом, не переставая заговаривать зубы, многословно расписывая ожидавшие меня приятные последствия, «если бы» пуля прошла на дюйм, на полдюйма, на четверть дюйма правее.

Полковник МакБрайд шевелил губами. Он вроде бы что-то говорил, но я ничего не услышал.

— Я ему ничего не выдал, — повторил полковник, наконец совладав с речью. — Сначала он ограничивался мордобоем. Потом сунул в огонь железный прут. Меня спасли выстрелы. Он услышал, развязал мне ноги и запихнул в лифт…