— Этого пария зовут Бинь, член партии Великий Вьетнам, служил в японской армии. Хао — католик из Фатзьема, служил парашютистом у французов; за воровство и грабежи на армии отчислен. Этого парня зовут Фай, за убийства приговорён коммунистами к высшей мере наказания. Этого зовут Динь, состоял во французской разведке с тысяча девятьсот сорок шестого года.

Эндрюс кратко охарактеризовал каждого вьетнамца. У всех на счету были убийства, грабежи. Все они неоднократно предавали родину. Лэнсдейл внимательно осмотрел людей. У всех разные лица. У одного отвисшая челюсть, у другого нависший лоб, заросшие брови, у третьего вместо причёски пушок, как у утки на гузке, золотые зубы. Но все они были похожи друг на друга и на… волков: хитрые, коварные, раболепствующие, заискивающие перед своим хозяином.

— Они говорят по-английски? — спросил Лэнсдейл, удовлетворённо кивнув головой.

— Некоторые из них знают французский язык, господин полковник.

— Какие у них просьбы?

— Они просят дать им часть денег вперёд. Некоторые просили также о поездке после этой операции на отдых в Сингапур или в Японию.

— Выдайте им, майор, деньги, пообещайте, что они смогут поехать куда угодно, если выполнят задание. Ну и хватит, уведите их и приготовьте катер к выходу.

Аллен и Эндрюс проводили Лэнсдейл а и Томаса на верхнюю палубу. Там они попрощались.

Офицеры ЦРУ в штатском пошли вдоль набережной порта среди гудящей перепуганной толпы переселенцев. За их спиной раздался гудок прошедшего мимо катера.

Неожиданно Лэнсдейл слегка толкнул Томаса, показывая кивком головы вперёд. На набережной стоял Фан Тхук Динь. На боку у него на ремешке висел фотоаппарат. Он разглядывал беженцев и стоящие вдоль набережной корабли. Среди занятых, спешащих людей у него был вид человека, вышедшего на прогулку. Фан Тхук Динь также увидел американцев. Он улыбнулся и кивнул головой в знак приветствия. Подойдя к Диню, Лэнсдейл спросил:

— Господин Динь, что вы здесь поделываете?

— То же, что и вы, — ответил тот, улыбаясь.

— Мы пришли в порт, чтобы посмотреть беженцев из Северного Вьетнама, — сказал Лэнсдейл.

— Я здесь с тем же намерением, — вежливо сообщил Фан Тхук Динь.

— Вы видите, — продолжал Лэнсдейл, — как американцы заботливо помогают людям, сбежавшим от коммунистического гнёта?

— Премьер-министр Нго Динь Дьем непременно выразит вам благодарность, — заметил Динь.

Беседа не клеилась, к тому же американцы не хотели затягивать её. Прощаясь, они пожали руку Фан Тхук Диню. Когда они сели в машину и завели двигатель, Томас спросил Лэнсдейла:

— А как со списком агентов французской разведки, который Динь передал Нго Динь Дьему?

— В списке указаны все фамилии, но это не имеет значения.

— Почему же?

— В этом списке есть действительно важные для нас люди, имеющие заслуги в борьбе против коммунизма, располагающие широкой информацией. Их мы могли бы использовать. Но когда наши агенты попытались наладить с ними контакты, они все куда то исчезли, осталось лишь несколько ничего не стоящих типов, жадных, болтливых, тупых. Таких у нас и у самих много. Для эффективной борьбы против коммунистов мы должны иметь убеждённых антикоммунистов. Глубоко ненавидящих коммунизм людей. Поэтому список, который передал Фан Тхук Динь Нго Динь Дьему, можно сказать, ничего не стоит. Против некоторых фамилий в списке я поставил знак вопроса. Этих мы не успели пока проверить и не знаем, живы ли они. Если эти люди ликвидированы или арестованы Вьетконгом — это большая потеря для нас, потому что они прекрасно разбирались в здешней обстановке. Мы потеряли действительно способных помощников. Если мы не найдём преданных нам аборигенов, то встретимся в последующем с огромными трудностями.

— Господин полковник, как вы считаете, нельзя ли использовать Фан Тхук Диня?

— Это надо взвесить.

— А почему?

— Причин много. Динь — доверенный человек Нго Динь Дьема, способный, образованный, с широким кругозором. Его нельзя использовать на мелких делах, на текучке, в таких операциях, где надо действовать напролом, создавать беспорядки, как это, скажем, было в операциях, проведённых группой Бинь или группой Хао. Если и использовать Дм ни, то только в больших делах, для выполнения наших долгосрочных планов в этой стране. Но пока его лицо нам не совсем ясно. Если он предай не нам, а работает на французскую разведку или на Нго Динь Дьема, то это полбеды. Но если он работает на какую-то третью силу, например на сайгонскую интеллигенцию, а такое движение существует, то очевидно, что использовать его мы не сможем. Спим надо разобраться повнимательнее. И ещё одно важное обстоятельство: наш агент, работающий в отеле «Мажестик», доложил, что у Диня имеется список активистов Вьетминя, находящихся в зоне Сайгон — Шолон. Этот список был продан Диню агентом французской разведки.

Томас подскочил, будто кто-то подложил ему на сиденье угольков.

— Нам немедленно надо перехватить этот список, — сказал он.

Лэнсдейл изобразил на споём холодном лице постную улыбку.

— Всё это так, — сказал он. — Но вот вопрос: как достать этот документ?

Их машина чуть было не сшибла медленно переходившего улицу старика. Томас нажал на тормоз, резко отвернул и смачно выругался. Раздался свисток полицейского, но Томас, даже не повернув головы, прибавил газ и обогнал мчавшееся впереди такси. Они ехали по оживлённым улицам Сайгона, запруженным повозками. Нарушая всякие правила дорожного движения, машина мчалась к резиденции верховного.

Подъехав к воротам дворца Залонг, Томас дал сигнал. Увидев знакомый автомобиль, постовой открыл чугунные ворота. Американцы въехали на территорию дворца. Когда Томас и Лэнсдейл вышли из машины, охрана и другие дворцовые служащие, узнавшие в пассажирах американцев, застыли в немом приветствии. Американцы холодно поздоровались кивком головы и направились прямо к центральному подъезду, ведущему в рабочий кабинет Нго Динь Дьема. В кабинете в это время находились Нго Динь Дьем, Нго Динь Ню и несколько высших сайгонских чиновников. Увидев входящих американцев, чиновники поспешно вышли, и в кабинете остались лишь Нго Динь Дьем и Нго Динь Ню. На первый взгляд братья совершенно не походили друг на друга. Ню был более худым и рослым, чем Дьем. Выражение его лица говорило о присущих этому человеку хитрости и коварстве, во рту постоянно торчала сигарета, а пальцы пожелтели от табака. Вид у него был сосредоточенный, словно у хищника перед прыжком:

— Приветствую премьер-министра и политического советника, — сказал Лэнсдейл шутливым тоном. — Похоже, вы заняты великими делами. Мы не помешали?

Нго Динь Дьем протянул руку, предложил американцам сесть.

Мы как раз собирались встретиться с вами, — сказал он, — чтобы сообщить, что только что арестовали двух человек Подполковника Лана и капитана Зая. Они открыто выступили по сайгонскому радио против нас и призывали к свержению правительства.

Мы должны немедленно, прямо, в зародыше подавлять какую бы то ни было оппозицию, — добавил Нго Динь Ню.

— Тем не менее предлагаю освободить этих людей, — возразил Лэнсдейл серьёзным тоном. — И не потому, что я их защищаю. Мы всегда выступаем на вашей стороне, господни Дьем, но сейчас ещё не время для расправы с оппозицией. В данный момент нам следует собрать все силы для борьбы против коммунистов.

— Именно для этого я уже организовал политическую партию, сказал Нго Динь Ню.

— Партия — это ещё не всё, — возразил Лэнсдейл. — Если вы не отпустите арестованных, то число ваших противников возрастёт. Вы стоите ещё не прочно, поэтому ваши резкие меры могут ожесточить тех, кто ранее поддерживал французов. Вам эти люди ещё пригодятся. Они осмеливаются на такие действия, так как знают, что их поддерживают силы, с которыми вы пока ничего сделать не можете. Угроза переворота какое-то время ещё будет существовать. Мне хотелось бы сообщить вам конфиденциально: в настоящее время усиленную подготовку к свержению вас ведёт генерал Нгуен Ван Хинь. Он намерен окружить ваш дворец танками.