— Бетси слышала это от Кати, которая сидела в парикмахерской рядом с этой девицей из «Сотби»…

— Постой, постой, — замахала руками Виктория. — Это похоже на испорченный телефон. Я была на показе последних коллекций. На соседнем кресле лежала карточка, на которой было написано «Графиня Шутина. „Кондэ Наст“». Я ожидала увидеть даму лет шестидесяти в костюме от Шанель. Но ты же видел Марину. Ей отнюдь не шестьдесят, а костюм на ней был от Гальяно. Кстати, совершенно потрясающий.

Саша понимающе кивнул.

— Ну, мы разговорились, и я мимоходом упомянула, что у меня в Нью-Йорке есть кузен, князь Озеровский. Так выяснилось, что она тоже твоя кузина, — радостно закончила Виктория.

— И все?

— И все. Я была рада, что мы познакомились. Думала, она пригодится мне в моем бизнесе. И потому дала ей свою, заметь, свою, а не твою карточку. Я что-нибудь не так сделала?

Саша улыбнулся.

— Да нет, все правильно. Давай сменим тему. Какой потрясающий у тебя наряд. Похоже на Скьяпарелли.

— Это и есть Скьяпарелли, очень мило, что ты заметил. Это бабушкино платье. Следовало бы отдать все ее наряды в Институт моды, но она никогда не разрешала мне примерять ее платья, когда я была маленькой, поэтому сейчас я ношу их все и продаю копии всем желающим. И бизнес мой, между прочим, процветает.

— Это здорово.

— Да, я прекрасно себя чувствую и всем говорю об этом. Моему врачу просто нечего делать. Дела идут отлично — во всяком случае пока. Загадывать нельзя. Когда я прихожу на такие сборища, у меня портится настроение.

— Почему?

— Я столько всего знаю про этих ребят и их родителей, что можно просто сойти с ума.

— Ну например?

— Например… — повторила Виктория, оглядываясь по сторонам. — Взять хотя бы эту сучку Сирену Холтон с Эндрю Колтом.

Саша посмотрел на неразлучную парочку.

— Судя по всему, они вполне счастливы. И, кажется, собираются пожениться?

— Да, но их родители были против, помнишь?

— Да, я что-то слышал об этом в прошлом году. Так в чем там дело?

— Да в том, что мать Сирены, невестка твоего босса, и отец Эндрю более тридцати пяти лет были любовниками, и вполне возможно, что Сирена и Эндрю сводные брат с сестрой.

— Не может быть! — широко раскрыл глаза Саша.

— Я, во всяком случае, ни за что не поручусь, пока не будут известны результаты генетического анализа.

— А ты откуда это знаешь?

— В отличие от тебя и всех этих хорошо воспитанных идиотов, которые здесь собрались, в детстве я всегда подслушивала бабушкины разговоры за рюмкой. И вдобавок у меня фотографическая память. Я в курсе всех семейных тайн этих людей и знаю, что над ними тяготеет злой рок.

Виктория подняла рюмку водки.

— Ты видишь перед собой Кассандру с Шестьдесят третьей улицы, взывающую со стен Трои.

— А что с ней потом случилось? Я что-то не помню.

— Она потеряла рассудок, — многозначительно произнесла Виктория. — Santé[12].

— Извини, — сказал Саша, — но я не знаю, что в таких случаях принято отвечать.

— Ну, к примеру… «Ты выглядишь расстроенной, Виктория, но все равно ты потрясающе красива, и я наконец осмелился признаться, что люблю тебя еще с тех пор, когда мы ходили в танцевальный класс в военном музее на Парк-авеню. Давай сбежим в Париж, и я сделаю тебя княгиней и осыплю драгоценностями моих умерших предков, которые так пойдут к платьям твоей покойной бабушки».

Саша расхохотался.

— Насколько я знаю, браки между кузенами в Нью-Йорке по-прежнему запрещены. А как насчет ужина в «Даблс»?

— Идет! — воскликнула Виктория, целуя его в обе щеки. — Позвони мне. Я читала «Правила этикета», целых два тома, и там сказано, что девушки не должны сами звонить мужчинам.

— С удовольствием.

Улыбнувшись, Виктория влилась в толпу, оживляя ее своим розовым жакетом. Обернувшись, Саша увидел, что Бетси все еще пытается пробиться к лестнице. Он пожалел, что притащил ее сюда, и решил уйти вместе с ней.

— Бетси! — позвал он. — Я тебя жду.

Бетси наконец выбралась на площадку.

— Слава Богу, — вздохнула она. — Я потерялась и оказалась на дискотеке. А когда возвращалась, наткнулась на Адама Уизерспуна, который уже сто лет сватает меня за этого слабоумного Браганссу. Не пора ли выставить его из молодежного комитета?

— Он прекрасно справляется с работой даже в свои сорок.

— Да, учитывая то, что в совете собрались одни древние старики, его вполне можно причислить к молодежи.

Улыбнувшись, Саша взял Бетси под руку, и они стали спускаться с лестницы.

— Там, кажется, твоя начальница? — спросила Бетси.

Посмотрев вниз, Саша увидел Анну. Она разговаривала с каким-то мужчиной, время от времени указывая на Снегурочку. Увидев Сашу, она помахала ему рукой.

— Подойдем? — спросил Саша у Бетси.

— А разве у нас есть выбор? — спросила Бетси и засияла улыбкой. — Здравствуйте, Анна, рада вас видеть, — сказала она, протягивая той руку.

— Элизабет, Саша, я чувствую себя такой старой. Сто лет уже не была на балах, — призналась Анна, оглядывая толпу. — Но статуэтка выглядит фантастически, правда?

— Согласен. Пресса подняла вокруг нее ужасный шум. Поздравляю. Извини, но мы с Бетси уже уходим.

— Нет, ты не можешь уйти! — воскликнула Анна. — Я пригласила потенциальных покупателей. Ты должен быть здесь.

Саша вздохнул.

— Я только посажу Бетси в такси и сразу вернусь.

Они направились к гардеробу.

— Прими мои соболезнования, — сказала Бетси, надевая поданное Сашей пальто.

— Не беспокойся. Я скоро освобожусь. Ты ведь не поедешь сегодня в Уотермил?

— Нет, я поеду к Кате. У меня есть ключ от ее квартиры. Не волнуйся за меня. Еще раз спасибо за ужин. Подумай насчет недельного отпуска в Уотермиле и позвони мне. Мы отлично проведем время, если только не нагрянет эта публика из «Лос-Анджелеса» и не перевернет дом вверх дном, как это было прошлым летом. Жду твоего звонка.

С этими словами Бетси сбежала по ступенькам и села в ожидавшую ее машину.

Тяжело вздохнув, Саша вернулся к Анне. Она заговорила о том, чтобы отправить статуэтку в мировое турне. Саша рассеянно смотрел на галерею в надежде увидеть кого-нибудь из знакомых, которые избавили бы его от бесконечных разговоров о работе. Сейчас его гораздо больше занимала Марина. Внезапно он почувствовал на спине чью-то руку. Это была Виктория.

— Мы, кажется, распрощались, но, судя по твоему виду, тебя надо срочно выручать, — заявила она. — К черту этикет. Наплюй на этот мавзолей и пойдем где-нибудь выпьем.

Саша посмотрел по сторонам. Сестрички Грант наконец нашли себе мужчин по вкусу, а Адам Уизерспун пытался всучить своего Браганссу Грейс Уиннинг.

— Пойдем потанцуем, — предложила Виктория.

— Неплохая идея.

Извинившись перед Анной, Саша предложил кузине руку, и они пошли на танцевальную площадку, где уже кружилось множество пар. Но тут оркестр заиграл «Пибоди», и все танцоры разошлись. Никто не знал, как танцевать под эту мелодию.

— Ну что, рискнешь? — ехидно спросила Виктория.

— Ну, не зря же мы ходили в военный музей.

Они вышли на середину площадки. «Пибоди», квик-степ двадцатых годов, был одинаково забавен и для танцоров, и для зрителей. Его назвали так в честь лейтенанта нью-йоркской полиции, который был настолько толст, что мог держать партнершу только сбоку. Подпрыгнув, пара, кружась, пошла быстрым шагом через всю площадку. Достигнув края паркета, танцоры разом перевернулись, на мгновение оторвавшись от пола, и тем же шагом вернулись назад. Весь фокус «Пибоди» состоял в том, чтобы не столкнуться с другими парами, но Саше с Викторией было не о чем беспокоиться — на паркете они были одни.

Они танцевали превосходно — сказались многие годы совместной практики, — и вскоре вокруг собралась толпа зрителей. Звуки джаза, мягкий свет, легкое кружение в голове и вид Саши и Виктории, черно-розовым вихрем проносящихся по сверкающему паркету, создавали у присутствующих особое романтическое настроение. Их чувства приобретали небывалую утонченность, Нью-Йорк начинал казаться маленьким городком, где все были друзьями и родственниками, а все заботы уходили куда-то далеко.