— Я спрашивала его, где найти Сереву, — сказала она.

Какое-то время он молчал. Потом сказал:

— Серева умер. — Его голос звучал сухо и равнодушно.

— Умер! — прошептала она. Те, кто потерял близкого человека, воспринимают любую смерть, даже смерть незнакомца, как нечто личное, некий отголосок собственной трагедии.

— Хитоло не любит говорить об этом. Он видел, как это произошло, и, я уверен, он потрясен. Они были братьями.

Она посмотрела на Хитоло, который казался совершенно спокойным. Но теперь ей стало ясно, что этот жест — вскинутая и повернутая в профиль голова — был знаком горя.

— Когда это случилось?

— Зачем вам это знать?

Стелла удивленно смотрела на него.

Он пожал плечами, взял со стола камень и взвесил его на ладони, глядя на него, будто на кристалл.

— Полагаю, вы все равно узнаете об этом и раздуете из мухи слона. Он умер в поле на глазах у вашего мужа.

— В поле?

— Здесь так говорят, это значит не дома. Ваш муж отправился в долину Бава. Серева, как всегда, его сопровождал и умер на обратном пути, прежде чем они добрались до базы в Каирипи.

Стелла почувствовала, что она на верном пути, глаза ее заблестели.

— От чего он умер?

— Трудно сказать. Там не было врача. — Он положил камень на стол и посмотрел ей в лицо. — С ним случился внезапный приступ, и через несколько часов он умер в страшных мучениях. Не думал, что вам доставит удовольствие копаться в подробностях чьей-то смерти, — тихо добавил он.

Стелла сердито сказала:

— Удовольствие! Да как можно…

— Вижу, — с горечью проговорил он, — вам это только на руку. Вы думаете, это поможет вам обнаружить причину, которой вы упрямо желаете дознаться, причину самоубийства вашего мужа. Этот факт еще больше распаляет ваше безумное воображение.

Она забыла о данном Тревору Найалу обещании и холодно заявила:

— Мой муж не покончил с собой.

Он безнадежно воздел руки к небу, потом уронил их.

— Ах! Вот, значит, как! — Он отвернулся, плечи его поникли, рука принялась слепо ощупывать стол. Глаза следили за рукой. Огладив круглые гладкие камни, пальцы потянулись к маленькому черному кокосовому ореху, покрытому белой резьбой. Он взял орех и принялся, мигая, разглядывать его, потом, будто пробуждаясь от задумчивости, перевернул другой стороной и еще с минуту пристально смотрел на него.

Стелла посмотрела на заваленный стол, перевела взгляд на шкаф с толстыми книгами по антропологии, потом взглянула на связки копий, маски, загадочные округлые камни.

— Вы были помощником Дэвида, — проговорила она. Это открытие казалось необыкновенно важным, и в голосе ее звенели ликующие нотки.

Он насмешливо улыбнулся.

— Он так меня называл?

Стелла в ярости накинулась на него:

— Теперь я знаю о вас все! Вы ненавидели его, вы завидовали ему! И вы приняли меня в штыки, потому что я его жена. Вам не нравится все, что связано с его именем.

Она хотела вывести его из себя, но он просто смотрел на нее грустным, беспомощным взглядом.

— Мне не следовало забывать, — наконец проговорил он, — что вы еще очень молоды.

Стелла в жизни не слышала более ужасных слов. Она почувствовала, что они подрывают самую основу ее веры в себя. Она ненавидела его еще больше, чем Джоба, погубившего ее мужа и разрушившего ее жизнь. Он подразумевал, что она слишком молода, чтобы любить. Она смогла лишь повторить:

— Вы ненавидели его, потому что он был удачливее вас!

— Я не ненавидел его. Я только сказал, что не был ему другом.

Стеллу раздражал его мягкий, тихий тон. Его отношение к ней изменилось. Я забыл, что вы можете заблуждаться. Вот именно это и хотят сказать, когда говорят «Мне не следовало забывать, что вы еще очень молоды».

— Все любили его! — воскликнула она.

— Некоторые — да, — ответил он, — но не вы.

Он кольнул ее в самое сердце. Она не могла вымолвить ни слова. Его лицо помутнело и расплылось, потому что на глаза навернулись слезы.

А его тихий, безжалостный голос продолжал:

— Вы идеализируете его. Если бы вы любили его, вы бы принимали его таким, каким он был. Вы ведь никогда толком не знали его, да и как могли знать? У него не было иного выбора, кроме как скрыть от вас правду о себе.

Если бы я не любила его, подумала Стелла, разве я приехала бы сюда? В чем тогда смысл того, что я делаю?

— Вы хотите избавиться от меня, — в отчаянии проговорила она… — Вы не хотите, чтобы я узнала правду. Вы что-то скрываете. Вы пошли на сделку с Джобом. Вы устроили так, чтобы он вернулся в Эолу, принес оттуда золото, а потом поделился с вами.

— Вы и сами в это не верите, — равнодушно ответил он.

— И во что же мне верить? Вы что-то знаете. Почему их убили? Что они нашли в Эоле? Дэвида убили, Сереву тоже. Они отправились в Эолу и были убиты, прежде чем успели рассказать об увиденном там. — Она запнулась. — И Хитоло был там. — Она обернулась, но Хитоло исчез.

Он покачал головой.

— Но вы же сами сказали. Вы мне сказали, что Хитоло видел, как умирает его брат. Вы лжете так грубо, что даже я могу поймать вас на слове. Вы сказали, что он был там.

— Он не ходил в деревню. Только Серева и Уорвик. И больше с ними никого не было. Никого. Остальные ждали их возвращения.

— Я не верю вам. Хитоло сказал, что он повсюду сопровождал Дэвида. Хитоло!

— Хитоло лжет. Он просто хотел вам угодить. Он побоялся идти дальше. Он боится колдовства.

— Колдовства?

— Пурри-пурри. В Эоле полно колдунов — вада. Все были напуганы и отказались идти в деревню. И Хитоло тоже.

— Я не верю вам. Он образованный и не может верить в колдовство.

Он сухо рассмеялся, потом, снова посмотрев на маленький черный орех, погладил его подушечкой большого пальца.

— Я не верю вам, — упрямо повторила она. — Вы хотите сбить меня с толку. Где Хитоло? — Она бросилась мимо него в приемную. У книжного шкафа на корточках сидел Хитоло. Он резко обернулся и встал.

— Хитоло, ты был в Эоле?

Он улыбнулся.

— Да, синабада. Я ходил туда с мистером Уорвиком.

— Прямо в деревню?

— Нет, я остался присматривать за носильщиками. Они были напуганы. Им не нравятся люди Эолы. Они всего лишь деревенские люди, и они всего боятся. В Эолу пошел Серева и, когда вернулся, умер.

— От чего же он умер? — спросила Стелла. Мягкий, тихий голос Хитоло успокоил ее, и она заговорила более сдержанно.

— На него наслали смерть люди Эолы, — сказал Хитоло. — Это плохие люди. Они испортили его еду, и он умер.

— Вот видите. — Вслед за ней в комнату вошел помощник Дэвида и стал у стены в позе проститутки. — Он считает, что вада из Эолы наслали на Сереву пурри-пурри.

— Мистер Уорвик тоже так думал, — тихо проговорил Хитоло. — Он приказал остальным не есть пищу, которую они принесли из Эолы. Он сказал, что вада испортили еду, и от этого умер Серева.

Посмотрев через плечо, Стелла мрачно спросила:

— И что же там случилось?

Человек пожал плечами. Ей уже казалось, что этот жест вошел у него в привычку. Это придавало ему равнодушный вид.

— Точно не знаю, возможно, то, о чем говорит Хитоло. Надо же было Уорвику как-то объяснить все это носильщикам. Смерть Серевы испугала их. Может быть, он умер от пищевого отравления; наверное, консервы испортились. Его смерть не имеет ничего общего с вада. Но носильщики решили, что это нурри-пурри, и Уорвику надо было сказать им что-нибудь правдоподобное. Они примитивные люди, живут на границе патрулируемой зоны. Он сказал им, что вада заколдовали пищу и, если они не будут есть ее, им ничего не грозит. Только так можно противостоять колдовству — внушить людям, что они в безопасности. Если же они вобьют себе в голову обратное, то запросто могут лечь и умереть. — Он замолчал, и взгляд его остановился на Хитоло. — Мне казалось, ты не станешь думать так о своем брате. Ты получил образование. Тебе нужно быть примером для этих примитивных людей, а не бросаться прочь, будто птица или дикий поросенок, при каждом упоминании о вада.