Тщательно проанализировав положение, Сулейман отдал приказ войскам сниматься с места и повел своих людей домой.

В Константинополе его ждала новая беда. Выяснилось, что он не может управлять даже своим гаремом. Кадины открыто враждовали друг с другом, и только валидэ своим авторитетом удавалось удерживать гарем от раскола на два лагеря.

На протяжении нескольких лет Сайра постоянно меняла штат прислуги в покоях своих невесток, дабы среди рабов не сложилось заговоров и альянсов, совершенно недопустимых в султанском серале. И хотя эти меры отчасти помогали, все же ситуация с каждым днем становилась все неблагоприятнее. Ничто не мешало Карем привлекать на свою сторону союзников. В самом деле, кто же устоит перед чарами белокурой русской красавицы, особенно если сравнивать ее с вечно мрачной и озлобленной Гюльбейяр?

Однажды утром валидэ и две кадины сидели в саду, наслаждаясь последними солнечными деньками осени, когда к ним подбежал принц Селим, толстенький шестилетний коротышка. С ревом бросившись к своей матери, он крикнул:

— Мустафа толкнул меня!

При этом Селим утер свой сопливый нос рукавом. Сайра поморщилась. Несмотря на все попытки, ей так и не удалось отучить мальчика от этой гадкой привычки.

В разговор вмешался Баязет, прибежавший следом за Селимом:

— Ничего он его не толкал! Мы играли в пятнашки, и Селим упал, когда Мустафа догнал его и хотел уже осалить! Селим всегда увертывается, а сегодня у него не получилось, он сам упал и поранил колено о камень!

Принц Селим, тут же набычился и весь покраснел как помидор.

— Ты врешь, врешь! — крикнул он своему младшему брату. — Ты всегда берешь его сторону! Вот подожди, когда я стану султаном, я первым же своим указом прикажу отрубить тебе голову!

С этими словами он весьма выразительно провел рукой у горла, пнул Баязета, отчего тот свалился на траву, а сам убежал. Баязет тут же вскочил и бросился догонять старшего брата.

Гюльбейяр же медленно повернула голову к Карем:

— Так вот оно что! Значит, ты вбиваешь в голову своему толстяку, что он будет султаном? Да как ты смеешь?! Мустафа — наследник своего отца! Мустафа, а не Селим!

— Разве? — возразила с усмешкой Карем. — Что-то я не помню, чтобы Сулейман официально объявил Мустафу наследником. Да и с какой стати? Только потому, что тебе повезло родить нашему любимому господину ребенка раньше, чем это сделала я? Но это еще не причина, чтобы именно Мустафа был наследником.

— Я бас-кадина, и наш господин признает это! Неужели ты настолько плохо владеешь турецким, иностранка, и даже не знаешь, что бас-кадина переводится как «мать наследника»?

— А мне всегда казалось, что это еще и «фаворитка», кем ты явно не являешься. Доказательством любви ко мне нашего господина являются мои дети — Твои дети? — воскликнула Гюльбейяр. — Трое сыновей, из которых лишь один Баязет достоин носить титул принца! Что касается двух других, то один из них толстый и невоспитанный грубиян, а другой калека! Да еще дочка — смышленый ребенок, — которая поднимает крик всякий раз, когда ты к ней приближаешься! Даже если бы наш господин Сулейман оплодотворил подзаборную суку, она и то принесла бы ему потомство поприличнее!

Сайра знала, что сейчас произойдет, но не успела быстро подняться со своего места, чтобы предотвратить драку. Взбешенной тигрицей Карем набросилась на Гюльбейяр. Выкрикивая угрозы и оскорбления, бас-кадина смело встретила нападение своего врага. Карем была меньше, но дралась ловчее. Она пустила в ход все, что у нее было в арсенале: проклятия, руки, ноги и даже острые ногти.

Потрясенная валидэ, пытаясь перекричать двух дерущихся женщин, стала звать евнухов на помощь. Те быстро разняли кадин султана и развели их в разные стороны. Впрочем, в самую последнюю секунду Гюльбейяр все же удалось достать соперницу. Когда евнухи заломили Карем руки назад и попытались оттащить ее от разъяренной бас-кадины, Гюльбейяр, изловчившись, сильно оцарапала своими накрашенными ногтями красивое лицо русской. Карем дико вскричала и попыталась вырваться из рук евнухов, но ее унесли в ее покои. Гюльбейяр же оттолкнула раба, который приблизился к ней, и ушла сама.

Сайра не могла замять это происшествие, ибо свидетелей драки было слишком много. Но она решила сделать все от нее зависящее и первым делом отправилась к ага кизляру. Тот уже был наслышан о случившемся, — Подкупи всех, кого сможешь, — приказала она ему. — Слух об этой драке не должен перекинуться через стены дворца.

— Госпожа… — пролепетал старший евнух. Губы его дрожали, как у хныкающего ребенка. — Госпожа, не знаю, получится ли. Слухи уже разлетелись по сералю с быстротой молнии.

— Сделай все, что можешь, Апбер-бей. Если люди узнают, что султан не может управлять даже своим собственным гаремом, мы потеряем лицо. Этого нельзя допустить!

Сайра вначале планировала ничего не рассказывать Сулейману, но все вышло иначе. В тот день Сулейман пришел к матери, как обычно, на вечерний кофе и оттуда послал передать Карем, что требует ее к себе на ночь. Карем вернула его гонца с ответным посланием. В нем говорилось, что, к сожалению, она не сможет явиться пред очи султана, ибо сильно изуродована.

Сайра усмехнулась, услышав об этом, подивившись про себя смекалке русской невестки. Днем валидэ лично осмотрела лицо Карем. Царапины были неглубокие, и не было сомнений в том, что через неделю от них и следа не останется.

Прослышав о том, что султан пригласил к себе на эту ночь Карем, но та отказалась прийти, Гюльбейяр решила воспользоваться ситуацией и сама явилась к Сулейману. Но то было жалкое зрелище, ибо бас-кадина, всхлипывая, стала жаловаться султану на Карем. Сайра вынуждена была прогнать ее. Смущенный Сулейман вопросительно взглянул на мать, ожидая получить объяснения, и та рассказала ему все, как было.

— Это ты виноват, — сказала она, — ибо одиннадцать лет ты не подпускал к себе никого, кроме Гюльбейяр, а последние семь не подпускаешь никого, кроме Карем. Между ними всегда была вражда, которая сегодня вылилась в вульгарную драку. Если бы ты брал себе из гарема больше новых фавориток, как я тебе постоянно советовала, каждая из твоих женщин была бы занята борьбой за тебя, и тогда у Гюльбейяр и Карем не осталось бы времени для ненависти друг к другу. Я должен пойти к Карем. Она, наверное, сильно пострадала, раз даже не смогла прийти сегодня ко мне.

— Ты болван, сын мой! У Карем всего лишь несколько легких царапин. Но у нее хватило ума заручиться твоим сочувствием без жалоб, просто отказавшись от твоего приглашения. В то время как несчастная Гюльбейяр, которая пострадала гораздо больше, вызвала в тебе лишь раздражение своим появлением.

— О Аллах, мама, что же мне делать?!

— Кого ты выбрал себе в наследники? Мустафу?

— Да.

— В таком случае ты должен официально объявить об этом. Ты все еще неравнодушен к Гюльбейяр?

— Я привязан к ней, мама. Она хорошая женщина. Но я больше не стану искать ночлега в ее постели.

— Тогда объяви Мустафу своим наследником и отошли его вместе с матерью в Магнезию. Пусть он постигает там науку государственного управления. Ведь ты тоже сидел в этой провинции в свое время, как и твой отец, кстати.

Сулейман согласно кивнул.

— Что же до Карем, то неудивительно, что она так высоко задрала нос. Ты ее сильно избаловал. Выбери новых фавориток, сын. Ты должен! В гареме полно красивых и умных девушек. Я не сомневаюсь, что среди них найдутся те, кто привлечет твое внимание.

— Я не хочу больше детей, мама. Сайра усмехнулась:

— Я расскажу тебе одну маленькую тайну. Как ты думаешь, сын, случайность ли то, что твой отец, который зачал со своими четырьмя женами десятерых сыновей и шесть дочерей, не оплодотворил после этого ни одну из своих многочисленных икбал? Ведь он лишь в самом конце жизни утратил способность к этому. Дело в том, что мы, его жены, однажды решили: дабы обезопасить твой трон и твое право на него, надо сделать так, чтобы у Селима больше не было детей и чтобы ни одна девушка не забеременела от него. Не смотри на меня так. Есть один надежный способ добиться этого. Так что если с тебя хватит детей, это легко можно устроить.