Осознавая, что с каждым днем сравнение между двумя принцами становится все больше не в пользу развращенного Ахмеда и что на его фоне красивый сын ненавистной соперницы выглядит в глазах народа все лучше и лучше, Бесма решила наконец нанести визит в покои своего отпрыска.

Войдя в них, она с гримасой отвращения увидела на полу мусор, разбросанную одежду, гниющие надкусанные фрукты в вазах и вдобавок учуяла стойкий запах мочи. Прямо на полу храпел один из рабов. Приблизившись, Бесма сильно пнула его ногой, тот вскочил.

— Где твой господин?

Раб дрожащим пальцем показал в сад, залитый ярким солнцем. Бесма твердым шагом направилась туда. Задержавшись на минуту в тени колонны и ничем не обнаруживая своего присутствия, она принялась внимательно наблюдать за открывшейся ей сценой.

Голый по пояс сын развалился на диване у кромки бассейна, в котором плескались несколько обнаженных девушек и мальчиков. С годами Ахмед внешне сильно изменился. Он всегда был невысокого роста и страдал от лишнего веса, но многочисленные пороки — чревоугодие стояло отнюдь не на последнем месте — превратили его в настоящего жирного борова. Огромные груди и круглый живот дряблыми складками нависали на пояс шаровар. Несмотря на то что по законам Корана пить вино правоверным строго запрещалось, он тайно выпивал, и последствия этого были написаны на лице. Маленькие и блестящие, словно буравчики, глаза налились кровью, а некогда прямой, орлиный, как и у Селима, нос распух и был изрезан тонкими синими венами лопнувших сосудов. Седеющие волосы и борода имели неряшливый вид и явно нуждались в гребне и ножницах брадобрея.

Бесма перевела взгляд, исполненный брезгливости, с сына на тех, кто окружал его. Позы их были откровенны и омерзительны. Ахмед подозвал к себе какого-то мальчишку, который тут же подбежал, сластолюбиво улыбаясь, будто шлюха.

Не выдержав, Бесма вышла из своего укрытия. Поприветствовав Ахмеда коротким кивком, она обернулась к остальным.

— Вон отсюда! — приказала женщина. — Я хочу поговорить с сыном.

Те остолбенело уставились на нее.

— Я сказала: вон отсюда! — взвизгнула Бесма. Свитские ретировались.

— Ты забываешься, мать. Я здесь хозяин!

— Нет, это ты забываешься, сын. Хозяином этого дома, равно как и всей империи, является султан Баязет. И ты поступишь очень хорошо, если крепко зарубишь себе это на носу.

— Что тебе нужно? — грубо бросил Ахмед.

— Поговорить с тобой о твоем поведении. И, судя по той сцене, которая мне здесь открылась, я пришла вовремя. В твоих покоях повсюду грязь и мусор! Рабы храпят среди бела дня прямо на полу, а женщины и прочие твои любимцы ведут себя просто омерзительно! Уже к ночи об этой оргии будет знать весь Константинополь. И учти: по мере того как твоя репутация в народе продолжает падать, репутация Селима растет. Ты открыто нарушаешь наши законы, валяешься в грязи, путаешься с мальчиками, не умеешь обращаться со своими женщинами! А Селим регулярно ходит в мечеть, дом его — райский уголок, где царят мир, счастье и покой. Вдобавок он гордится сыновьями, имя которым — легион! Можно подумать, он — султанский наследник!

— Я — наследник! Я буду править империей после отца, а Селим всего лишь младший сын.

— Селим — любимец толпы, болван! Стоит ему только показаться в городе, как народ безумеет от счастья. Недавно он приезжал сюда с тремя своими старшими сыновьями, среди которых был наследник Сулейман, а также принцы Мухаммед и Омар. Надо было видеть, что творилось на улицах, какое всеобщее ликование! Между прочим, что тебе мешало хоть на минутку выбраться из своего свинарника, чтобы посмотреть на это?

— Я — наследник, — угрюмо повторил Ахмед.

— Ба! — фыркнула его мать. — Да ты никогда не поднимешься на отцовский трон, если не изменишь образ жизни, который ведешь! Еще неизвестно, кстати, переживешь ли ты Баязета, учитывая все твои пороки. Но даже если переживешь, позволят ли тебе твои младшие братья править?

Лицо Ахмеда скривилось.

— Но что мне делать, мама? — заныл он. — Я — наследник!

— Ты исполнишь все, что я тебе скажу? — жестко спросила Бесма.

Ахмед утвердительно кивнул.

— Завтра я пришлю сюда из Шатра стареющих женщин экономку, которая возьмет руководство над всеми рабами. По крайней мере она приведет твое жилище в порядок. Дальше: ты должен перестать пить! Что касается разврата, которому ты предаешься, то хотя бы знай меру. У ага кизляра везде есть свои глаза и уши, а он нам враг. Между прочим, как только ты станешь султаном, я в первый же день потребую, чтобы ты велел отрубить ему голову.

— И это все?

— Нет, не все! Я намереваюсь убедить Баязета, чтобы он заставил Селима перевезти четырех своих старших сыновей в Эски-сераль. Сулейману уже девять, а четвертому, Казиму, шесть. Как твои наследники, они должны поступить под султанскую опеку и жить рядом с дедом, а не носиться по горам, как крестьяне. На следующий год мы заполучим и Абдулу, еще через год — Мурада. Это касается и всех других сыновей, какие могут у него родиться. По достижении шестилетнего возраста все они будут приезжать сюда. А здесь уж мы сами возьмемся за их воспитание!

— Но отпустит ли их Селим?

Бесма осклабилась.

— У него не будет выбора, — сказала она. — Если он не выполнит волю отца, они поссорятся. А ссора с султаном — это фактически уже измена. Так что Селим у нас в руках.

Хаджи-бей прознал об этом разговоре Бесмы с сыном уже через несколько минут после его завершения. Внедрить своего соглядатая в свиту Ахмеда, учитывая то, как дурно принц обращался со своими слугами, оказалось плевым делом. Ага кизляр решил нанести упреждающий удар. Перво-наперво он продиктовал своему секретарю записку, зашил ее в маленькую капсулу, привязал к лапке голубя и пустил птицу во дворец Лунного света. Затем позаботился о том, чтобы султан не допускал к себе Бесму в течение по крайней мере нескольких дней.

Вскоре в Константинополь пожаловал принц Селим со своим старшим сыном Сулейманом. Едва они въехали во дворец, как были тут же встречены ага кизляром, которому уже удалось договориться об аудиенции у султана. Сделать это было легко, ибо Баязет не видел своего старшего внука с самого священного обряда обрезания. И вот теперь он с доброй улыбкой лицезрел перед собой крепкого и румяного юношу.

Сулейман был высок для своих лет и очень строен. Однако несмотря на молодые годы и тонкую кость, он хорошо натренировал тело. У него были серо-зеленые глаза, ровный загар и вьющиеся темные волосы. Перед султаном стоял настоящий осман, и Баязету внук очень понравился.

На Сулеймане были желтые шаровары, красные сафьяновые сапоги, белая рубашка, расшитая зеленым шелком руками матери, и зеленый шерстяной халат. Из-за широкого кушака выглядывал небольшой кинжал в золотых ножнах, украшенных полудрагоценными камнями. Юноша приветствовал султана низким поклоном:

— Да продлит Аллах твои годы на десять тысячелетий, великий султан всего мира!

Видя, что внук нравится деду, Селим тут же заговорил:

— Я приехал с приглашением, мой господин. До сих пор ты так ни разу и не побывал у нас в гостях. У меня шестеро сыновей, но только один из них пока получил возможность увидеть своего великого деда. Жены жалуются на то, что мое гостеприимство, мол, напоминает гостеприимство скорее нищего, чем принца. И им очень хочется, чтобы мой отец наконец откушал со мной горячий плов под крышей моего дома. Неужели империя не может отпустить тебя, мой господин, в гости к младшему сыну на несколько дней?

— О да, дедушка! — взволнованно воскликнул Сулейман. — Приезжай! Я возьму тебя с собой на охоту!

— Так ты уже охотишься, сорванец? И что тебе удалось поймать?

— Вот, мой господин. — Он разложил перед Баязетом шесть безупречных шкурок белого горностая. — Отец брал меня с собой на охоту в горы прошлой зимой. Я сам расставил на них силки. Это мой подарок тебе, дедушка.

Султан мягко тронул рукой мех, но не увидел следов капкана.