— А где же постели? — спросила она недоуменно. Госпожа Рефет указала на панели в стенах:
— За ними. За каждой девушкой закреплены матрас, постельное белье, одежда и другие принадлежности личного туалета. Утром после молитвы мы проветриваем наши постели, а потом убираем их до следующего вечера.
— Весьма практично, — заметила юная Сайра, чем немало удивила госпожу Рефет. — Здесь же мы будем и есть?
— Да, моя милая.
— А нам разрешается покидать пределы ода?
— О Аллах, разумеется, дитя мое! Вы же не пленницы. Впрочем, ваша свобода в передвижениях будет несколько ограничена, но это нормально. Разве у вас в стране все иначе для молодых девушек?
— Иначе, — ответила Сайра. — Дома я могла пойти куда мне захочется.
Госпожа Рефет приблизилась к ней и мягко положила руку девушке на плечо:
— Что ж, милая, в таком случае тебе будет несколько сложнее привыкнуть к нашим порядкам, но мы по возможности будем учитывать твои желания. И потом столько дел впереди, что у вас попросту не останется времени, чтобы роптать на судьбу. Сейчас мы говорим с вами по-французски, но вы должны как можно скорее изучить турецкий. Пока вы не имеете даже отдаленного представления о том, что такое жизнь в Османской империи вообще и в султанском гареме в частности. А ведь уже через несколько месяцев вы будете представлены нашему властелину и его сыну, и к тому времени вы должны будете полностью освоиться в новой жизни. Так что работы много.
Надеюсь, вы понимаете, что в действительности гаремная жизнь не похожа на ту, что описана в сказках. Непосвященные полагают, что мы тут только и возлежим на подушках с утра до вечера, жуем конфеты и ждем, когда кого-нибудь из нас призовет к себе на ночь султан. О нет! Каждая девушка должна выполнять легкую поденную работу. Ежедневно. Бани — это тоже целый сложный ритуал. Прогулки. И конечно, занятия. Словом, у вас не будет и свободной минуты.
Следующие несколько месяцев пролетели стремительно. Госпожа Рефет оказалась права. Времени на то, чтобы оглядываться на прошлую жизнь, совершенно не оставалось. Девушки быстро выучили турецкий язык, причем Сайра добилась в нем наибольших успехов. Языки всегда были ее сильной стороной, и она получала удовольствие от их изучения. Затем девушки познакомились с историей Османской империи, ибо Хаджи-бей был убежден: чтобы понимать настоящее и предугадывать будущее, необходимо знать прошлое.
Попутно изучались обычаи и традиции Турции. Плюс музыка и танцы как весьма популярные в этой стране занятия. Зулейка блеснула в музицировании, так как восточная музыка была ей привычна и знакома с детства, а Фирузи отличилась в танцах и к тому же прекрасно исполняла песни на своем родном языке, подыгрывая себе на струнных инструментах. Сайра в своей прежней жизни не блистала ни в музыке, ни в танцах, но старательно занималась и в итоге освоила в совершенстве и то и другое. Между прочим, плачущие звуки местных тростниковых флейт напомнили ей звучание родных шотландских волынок.
Считалось, что новенькие уже умеют вышивать, а также читать и писать. Если с первым проблем не было, то с грамотой у Фирузи возникли некоторые сложности, а Сайра и Зулейка умели читать и писать лишь на своих родных языках. Тогда в ода появилась мудрая старуха по имени Фатима, которой было дано задание научить новеньких чтению и письму на турецком. Сайра вызвалась помогать Фирузи, которой поначалу пришлось труднее всех. Но юная шотландка проявила должное терпение, и в итоге у Фирузи, к ее большой радости, все получилось.
Время шло, и девушки постепенно свыкались с новым образом жизни. Причем каждая по-своему. Зулейке было легче всех: она привыкла к уединенной жизни во дворце китайских императоров династии Минь, и только мысль о своем высоком происхождении и о вероломстве наложницы персидского шаха не давала ей покоя. Наконец ей удалось отодвинуть мрачные мысли на задний план. Она не забыла свою прошлую жизнь, нет, но воспоминания уже не омрачали ее, как раньше.
Фирузи привыкла к свободе у себя дома в горах, и ей в новых условиях пришлось бы несладко, если бы не роскошь и не обилие новых впечатлений. И хотя девушка потеряла все — и дом, и семью, и жениха, — она понимала, что минувшего не вернуть. Смирилась со своим новым существованием и считала, что ей повезло. Фирузи по своей природе была жизнерадостна, и это также помогло ей.
Тяжелее всего пришлось Сайре. Она выросла в свободолюбивой Шотландии, где действительно ничто не ограничивало ее свободу. Поэтому строгий распорядок гаремной жизни поначалу сильно досаждал ей. Мир сузился до пределов ода, бань, женской мечети и сада. Кажется, она все отдала бы за то, чтобы получить коня и пустить его галопом по открытому полю. Как и Фирузи, она нашла в себе силы смириться с новым положением, но бывали минуты, когда ей казалось, что она сходит с ума.
Это не могло укрыться от госпожи Рефеч, и она постаралась сделать все, чтобы облегчить девушке новую жизнь. В частности, приставила к Сайре специального евнуха, который сопровождал ее во время прогулок по саду. Конечно, выходить в сад можно было, лишь соответственно одевшись.
Эта одежда называлась феридже и представляла собой длинную робу с ниспадающими рукавами из светло-желтого шелка. Она тянулась от головы до плеч, а сзади к ней еще пристегивалась большая прямоугольная накидка до самой земли. Кроме того. Сайра должна была надевать йасмак, то есть особую вуаль, состоящую из двух частей. Первая половинка закрывала нижнюю часть лица девушки и падала на грудь, а другая закрывала лоб и волосы. Когда Сайра наряжалась подобным образом, никому не дано было угадать, молодая она или старая, красавица или уродина.
Однажды костюм этот спас Сайру. Зато какого страху натерпелся приставленный к ней евнух! Они гуляли, как обычно, в саду, как вдруг из-за живой изгороди вышел сам султан со своей свитой. Евнух посерел лицом и едва не лишился чувств. Ведь ага кизляр строго-настрого предупредил его, что султан ни в коем случае не должен узнать о том, что в его гареме появилась эта девушка Сайра не растерялась. Она низко поклонилась султану, и тот прошел мимо, не останавливаясь. Сделала она это вовремя, ибо если бы Баязет увидел ее удивительные зеленые глаза, все могло бы кончиться гораздо хуже.
Сайра потом долго анализировала этот случай. До того момента власть султана казалась ей нереальным, абстрактным понятием. Но хватило одного взгляда на пораженного ужасом евнуха, чтобы мнение девушки изменилось. «Я должна провести всю оставшуюся жизнь в этом странном мире, — думала она. — Выбор невелик. Или я стану таким же пугливым, беспомощным существом, как этот несчастный евнух. Или любящей женой будущего султана. За принцем Селимом я буду как за каменной стеной, и у меня, возможно, будет в руках реальная власть. Кто знает, может, я еще и полюблю его».
После той встречи приступы хандры у Сайры прекратились, и она стала проявлять больше интереса к новой жизни и усердия в занятиях.
— Откуда эта перемена? — удивлялась госпожа Рефет.
— Даже не знаю, — отвечал ей Хаджи-бей. — Но ясно одно, наша юная Сайра склонна к самоанализу. Полагаю, какой-то случай заставил ее впервые по-настоящему трезво оценить ситуацию. Я рад, что это произошло. Мы кровно заинтересованы в ее помощи, ибо именно Сайру я вижу в роли первой икбал принца Селима и, да поможет Бог, в роли его бас-кадины.
— Мой племянник не нуждается н том, чтобы ему указывали, кого любить, ага.
Хаджи-бей усмехнулся — Я ничего не буду ему указывать. Он сам ее выберет. Селим и последнее время стал большим знатоком женщин. Зулейка и Фирузи красивы, но китаянка слишком гордая, и в глубине ее сердца таится горечь. Она будет предана Селиму, но он никогда не сможет по-настоящему сблизиться с ней. А за очаровательной улыбкой русской девушки кроется печаль и скорбь. Она тоже будет верна Селиму, но память о юноше, за которого она вышла замуж в день своего похищения и который погиб, защищая ее, никогда не изгладится в ее сердце. Селим почувствует все это. Возможно, он полюбит и Зулейку, и Фирузи. Возможно, они даже подарят ему сыновей. Но он так и не сможет сойтись с ними по-настоящему.
