Собор принял 16 пространных документов, одни из них именуются конституциями, другие — декретами и декларациями. По своему содержанию эти документы касаются всех сторон церковной жизни и идеологии. В данном контексте мы коснемся лишь тех вопросов, которые связаны с внутрицерковными организационно-структурными делами.

Вселенский собор протекал в атмосфере повышенного интереса к вопросам внутренней структуры церкви и управления ею.

Речь шла в соответствии с Символом веры о единой, святой, всемирной (католической) и апостольской церкви. Эта емкая формула открывала возможности разнообразных и даже кое в чем противоположных толкований. В применении к данному вопросу решающее значение имело указание на апостольский характер церкви, поддающееся любому толкованию.

Оно означает, во-первых, указание на то, что Христос поручил свою церковь руководству апостола Петра. А так как преемником Петра является римский папа, который даже некоторым образом представляет самого апостола, то ясно, что именно папа олицетворяет собой церковь в целом. Можно, однако, истолковать вопрос и по-другому. Церковь возглавляется не апостолом, а апостолами. И если теперь папа воплощает в своем лице апостола Петра, то ту же роль в отношении других апостолов играют епископы. Получалась установка, фигурировавшая в соборных дебатах: коллегия епископов «составляет во главе с папой римским… неделимый субъект полной и суверенной власти над вселенской церковью». Многоточием в приведенной цитате у нас заменены слова: «…но ни в коем случае не без него» ⁹, то есть папы. Мы отделили это придаточное предложение, чтобы подчеркнуть главное в приведенной цитате: оно заключается в тезисе о правах епископов как непосредственных преемников христовых апостолов и в соответствующей сему толкованию формуле об апостольской церкви.

Как Иоанн XXIII, так за ним и Павел VI сочли необходимым поддержать вытекавшее из такой трактовки вопроса расширение власти епископов в церкви. Принятые Собором документы предусматривали ряд реформ в управлении ею, шедших в указанном направлении.

На четвертой сессии Собора Павел VI объявил о своем намерении создать при Святом престоле постоянно действующий Синод епископов. Это означало формальное признание принципа коллегиального управления церковью. В состав Синода должны входить, как установил папа, патриархи, епископы, представляющие духовенство отдельных стран и регионов, представители монашеских орденов и, само собою разумеется, кардиналы курии. Синод собирается каждый раз по специальному распоряженияю папы, который и председательствует на его заседаниях, хотя он может в отдельных случаях уполномочивать на это своего представителя.

В соборных декретах принцип коллегиального управления церковью нашел свое выражение и в учреждении региональных епископских конференций по отдельным странам или группам стран. Этим нововведением осуществлялась не только некоторая демократизация управления церковью, но и его децентрализация. Центральные органы церкви, и прежде всего сам папа, передавали часть своих полномочий местам, давая им возможность вести более гибкую политику и тактику применительно к местным условиям. Все это было направлено к усилению маневроспособности и, значит, боеспособности церкви в целом.

Возникал, однако, весьма деликатный вопрос о непогрешимости папы. Несмотря на то что этот догмат, установленный I Ватиканским собором, с момента своего провозглашения до нашего времени не перестает быть одиозным в общественном мнении чуть ли не всего мира и даже в самом католическом духовенстве, расстаться с ним церковь не может: это означало бы отказаться от использования сильного идеологического и политического средства. Нужно было, таким образом, и Собору при общем курсе на демократизацию и децентрализацию управления церковью сохранить в неприкосновенности учение о непогрешимости. Об этом сильно беспокоились многие ораторы в ходе соборных обсуждений. Например, кардинал Руффини грозно осуждал даже тень попытки со стороны соборных отцов стереть грань между Петром и другими апостолами (т. е. папой и другими епископами) по их роли в основании церкви и руководстве ею¹⁰. С другой стороны, даже ораторы, выступавшие за возможное расширение прав епископов, не упускали возможности при любом удобном случае подчеркнуть, что таковое расширение ни в коем случае не должно в какой бы то ни было мере умалять папскую непогрешимость и полновластие. В конце концов все соборные решения, касавшиеся новых прав епископата, оказались уснащенными многочисленными оговорками, подтверждавшими папскую непогрешимость и его всевластие не только в отношении вновь созданных «демократических» церковных институтов, но и в отношении самого Вселенского собора. Любое решение, какой бы то ни было церковной инстанции, включая Вселенский собор, лишалось силы, если с ним не согласен папа. Все решения Собора могли считаться принятыми только после их утверждения папой. Монархический режим остался, таким образом, в церкви непоколебленным.

Немалое место в соборных обсуждениях и принятых документах занял вопрос о низшем звене церковной иерархии — священниках. Руководителям и деятелям церкви нельзя было не задуматься хотя бы над тем тревожным фактом, что из года в год уменьшается число молодых людей, избирающих для себя карьеру священника, и что соответственно кадры приходского духовенства всё редеют. В литературе приводились такие цифры, относящиеся к этому вопросу: в 1948 г. один священник приходился во Франции на 962 жителя, в 1965 г. — на 1316; умирает больше священников, чем назначается новых, и эта тенденция стала в достаточной мере устойчивой. Она отмечается во всех странах распространения католицизма¹¹. Видимо, основная причина этого заключается в прогрессирующем падении социальной престижности этой профессии из-за растущей секуляризации общественного сознания. Но есть и другие, более частные причины. Одна из них была усмотрена в том, что современное молодое поколение отталкивает от духовной карьеры обязательное безбрачие католического духовенства.

За полгода до Собора в Ватикане было проведено специальное совещание по вопросу о тех причинах, по которым молодежь уклоняется от духовной карьеры. В ходе совещания занял важное место и вопрос о возможной целесообразности отмены целибата. На такую решительную меру католическая церковь не могла пойти — до сих пор остаются в силе те экономические и организационные преимущества, которыми она пользуется в сравнении с другими христианскими церквами благодаря большей внутренней сплоченности ее кадров, силы и интересы которых не распыляются на дела семейные и личные. На Соборе все же раздавались голоса в пользу отмены целибата. Они не были поддержаны мало-мальски значительным числом соборных отцов.

Имело успех компромиссное предложение, внесенное несколькими представителями «либерального» лагеря. Оно заключалось в восстановлении диаконата в католической церкви. Формально этот институт продолжал и до этого существовать в ней, но фактически он давно уже был сведен на нет. По решению Собора он вновь учреждался. Диаконы получают многие литургические права и полномочия священников: они могут отпевать покойников, отправлять (в ограниченной форме) таинства бракосочетания, крещения, причащения и другие, за исключением исповеди и, разумеется, рукоположения в священнический сан. В отличие от священников диаконы имеют право оставаться в браке, если они пребывали в нем к моменту своего возведения в сан, — таким образом появлялась в составе католического духовенства группа людей, для которых целибат терял свою силу. Этим в некоторой мере прокладывался путь и к известному сближению духовенства с мирянами. Впрочем, этот вопрос имеет самостоятельное, притом очень большое значение.

Собор попытался открыть новую эру в отношениях церкви к рядовым мирянам. Была поставлена задача проложить к ним мосты с тем, чтобы обеспечить для церкви способы наиболее действенного и эффективного воздействия на общество. В этой связи имели большое значение решения Собора о светском апостолате.