А кровь все капала и капала, и лилась и лилась, и никто ничего не предпринимал. Лужа разрасталась, и нужно было что-то с этим делать. Это был позор. Он вновь нажал кнопку на радио.

— Вызывает девятый — убит офицер, — прошептал он. — Пожалуйста…

— Мне кажется, у меня кое-что есть, — сказала Дэйна.

— Леди, у вас есть все, что надо, насколько я понимаю, — сказал Хэрви Нилсон, мечтательно глядя на нее. — Давайте поработаем двадцать минут — а затем сделаем перерыв. Я думаю, Гавайи — это будет неплохо.

— А я думала, что ты — полицейский, — сказала Дэйна. — Ты, наверное, что-то вроде ученика?

— Да, я только учусь — и хотел бы побольше узнать про тебя.

Дэйна вздохнула и отвернулась от экрана, где просматривала микрофильмы.

— Сколько тебе лет?

— Двадцать восемь — и я в расцвете сил, — сообщил Нилсон, поднимая подбородок, чтобы скрыть излишний жирок под ним.

— Ты, должно быть, много смотришь телевизор.

— Да я к нему почти не подхожу, — запротестовал Нилсон.

— Тогда почему наш разговор звучит, будто титры из фильмов студии «Уорнер Бразерз»? — спросила Дэйна. — Ты слишком молод, чтобы смотреть старье по утрам в субботу.

— У меня есть занятия поинтереснее по утрам в субботу, — заносчиво парировал Нилсон.

— О, Бог мой, ты что, король спитбола[5]?

— Не совсем. — Его раздражало, что она его ни во что не ставит. Однако она не отказывала прямо. Обычно до сих пор, когда он затевал флирт с женщинами, ему либо давали оплеуху, либо сразу принимали его. Эта черно-белая диспозиция утомляла и уже была неинтересна.

— Прости, если разговор тебе прискучил…

Дэйна снова повернулась к экрану.

— Я этого не сказала.

— Ну тогда… — воодушевился он.

— Но здесь не место.

— Назови место — только назови. — Он наклонился немного вперед. Некому было их услышать, и если только она…

— Портер-авеню, 328.

Нилсон озадаченно выпрямился:

— Где это, черт возьми?

— Это адрес ассоциации «Неугасимый свет» в Вашингтоне. Это тот же адрес, что дан здесь для «Бостон Футвеар», организации, которая принадлежит «Кардинал Энтерпрайзерз», — а она сдает в аренду помещение миссии здесь, в Гэнтэме. Итак, у нас есть совпадение! Теперь нам нужно выяснить, кому принадлежит «Кардинал Энтерпрайзерз». Это должно быть в разделе «К»…

— Мои поздравления, — сказал Нилсон и, развернув ее на крутящемся стуле, поцеловал. Когда он завершил поцелуй, взглянул на нее и широко улыбнулся, ожидая комплиментов.

Она встала.

— Я думаю, раздел «К» выше на один ряд. — И она пропала за полками.

— Черт, — пробормотал Хэрви.

Вот так вот. Он сделал свой лучший выстрел — и промахнулся. Ну что ж. Не стоит больше пытаться. Она фригидна, он понял. Определенно, фригидная девица. Но проблема состояла в том, что он все же чувствовал: под этой непроницаемой холодностью играет огонь. И еще было впечатление чего-то хрупкого, что легко разбить. Это беспокоило его. А также беспокоило и то, что это беспокоило его. Потому что он никогда не думал так долго и напряженно о женщинах, которые ему нравились. По большей части то были женщины, которых он встречал в барах или с которыми знакомился на вечеринках. Эти женщины делились на тех, с которыми можно сразу отправляться в постель — и которых до постели не доведешь. Если усилия оправдывали себя, то он шел с ними; если нет — то лучше в следующий раз, мальчик; хорошо, Хэрви?

Но эта волновала его. Она была совсем другая.

Он нашел ее за стеной полок с закрытыми глазами.

— Эй, — сказал он. Может, ей плохо — и поэтому она не ответила на его поцелуй? — Ты о'кей?

Она открыла глаза:

— Запоздалая реакция?

— О, я забыл, — скромно и честно ответил он. Он подошел к ней поближе. — Ты уверена, что это все, что может быть между нами? Я знаю, я чересчур настойчив, но…

— Могу я говорить с тобой откровенно, Хэрви Нилсон? — прервала она его.

Он встревожился: ни одна девушка еще не говорила с ним откровенно. Он был Хэрви-Для-Хорошего-Времяпрепровождения.

— Конечно, — осторожно сказал он.

— Мне тридцать четыре года. Это не мешает тебе?

— Нет, даже лучше, — сказал он. — Мне нравятся женщины постарше. — Это было не совсем правдой. — Не то чтобы ты…

Она игнорировала его слова и продолжила. Похоже было, она любила полную откровенность. Это хорошо, подумал Хэрви, потому что я не совсем понимаю, что происходит.

— Я только что пережила отказ одного мужчины, — сказала Дэйна. — Я обижена, мне нужна поддержка. Но я здесь — временно, и не заинтересована в долговременных отношениях. У тебя есть определенная привлекательность животного плана. И потом, мне нравится твой лосьон после бритья. Мы могли бы с тобой вечером пообедать и обсудить все это — или оставить раз и навсегда. Твое решение?

Он воззрился на нее. Вот мозги, подумал он, она, видать, из этих умных женщин. А может, она смеется над ним? Однако не видно было, чтобы смеялась. Выглядело так, будто она говорит правду. Она была похожа на учительницу, в которую он втрескался в десятом классе, мисс Джонсон, красивую и недостижимую. Он готов был бы умереть, чтобы услышать от мисс Джонсон такое предложение. Он не мог отказаться. Да, Хэрви, попал в переделку, — он понял это. И эта беда — вот она, в ее глазах.

— Мне всегда хочется есть около восьми, — сказал он.

— И прекрасно. А теперь можешь помочь мне в разделе на «К»?

— Кто бы мог тебе отказать? — Он готов был разорвать мерзавца в клочья.

— Не важно. — Она двинулась дальше, пробегая пальцами картотеку.

— Наверное, я должен быть благодарен ему, так?

Дэйна повернулась к нему:

— Нет, это я должна быть благодарна. Ты — мерзавец, Хэрви?

— Нет! — Он был неприятно удивлен.

— Я имею в виду, ты груб и изменяешь женщинам?

Теперь он стал что-то подозревать.

— Кто тебе наговорил про меня?

— Ответь на вопрос.

— Может быть, немного, — признался он. Она вывела его из равновесия. Что с ней такое? — Послушай, я не претендую на то, чтобы быть идеалом, но я никогда не обещаю зря, так…

— Это хорошо, — сказала Дэйна. — Это честно. Ты — именно то, чего я заслуживаю. — И она продолжала разбирать карточки.

— Мне кажется, меня здесь оскорбили, — после некоторого раздумья сказал Нилсон. — Наверное, нам лучше не обедать вместе.

— Как скажешь. — Она, кажется, не была огорчена и таким поворотом событий. Хэрви почувствовал себя вовсе не в своей тарелке. Ему никогда не приходилось сталкиваться с таким отношением. С женщинами иметь дело просто, это каждому известно. Ты врешь — они врут, все врут, и все хорошо. Это — игра. Разве нет?

— Так что ты имеешь в виду, говоря, что «заслуживаешь» меня? — потребовал он ответа.

Она приподняла свои красивые плечи.

— Ты же собираешься оскорбить меня, — небрежно сказала она. — Использовать и бросить.

— Вовсе нет! — Он никогда не был сердцеедом. Иногда ему говорили, что это оттого, что у него самого нет сердца, но это неправда. У него есть сердце — просто он не позволяет ему вольничать.

Она обратила на него свои большие глаза с поволокой, и он почувствовал, как задрожали у него колени.

— Нет, ты собираешься. И думаю, я буду этому рада. Ты понимаешь? Это будет значить, что я выйду на волю — вновь стану женщиной, тебе что-нибудь понятно?

— Ни хрена, — обиженно сказал он. — Но обед, я вижу, не состоится.

— О'кей. — Она пожала плечами и повернулась к полкам. Затем снова беззаботно заговорила: — Кто этот высокий, красивый белобрысый детектив… его стол в углу кабинета? Кажется, его имя Эдди или…

— А, понятно, это он, наверное, оскорбил тебя, — быстро среагировал Нилсон. — Эдди Клански — совершенный мерзавец с женщинами, тебе нужно держаться от него подальше. Если тебе хочется, чтобы тебя «использовали», как ты говоришь, то тебе лучше иметь дело со мной. Мне ты можешь верить.