– Становись в очередь. – Улыбка на ее лице стала шире. – Но нужно отдать ему должное – он по-настоящему любит дочь. Наверняка возглавляет какую-то крупную корпорацию, но ради дочери тут же бросает все и мчится на север.

Ребус кивнул, с отвращением глотнул чая и отодвинул стаканчик.

– Ты вот сказал ему о хулиганстве на дороге, – продолжала Кларк. – Просто так сказал, наобум?

– Я пытаюсь понять, почему осторожный водитель до упора нажимает педаль газа.

– Неплохая мысль. Как ты думаешь, она живет в городе?

– Наверняка. Может, мистер Дорогой Костюм даже квартиру ей купил.

– А как вообще ее туда занесло? Эта дорога ведет практически в никуда.

– Вот тебе еще один вопрос, который нам нужно ей задать, – согласился Ребус. – Что у нее на мобильном?

– Неотвеченные звонки и сообщения.

– Есть какие-нибудь признаки того, что она пользовалась им за рулем?

Кларк отрицательно покачала головой:

– Правда, если ее папочка не только хорошо одевается, но и соображает головой…

– Он мог стереть все, что свидетельствует о ее глупости. – Ребус задумчиво кивнул.

Телефон Кларк залился трелью.

– Это Пейдж, – сказала она, посмотрев на экран. – Просит поделиться новостями.

– На это много времени не уйдет.

Еще одна трель.

– Очень вовремя. Джессика проснулась.

Кларк стала подниматься из-за стола.

– Чай свой с собой возьмешь? – спросил Ребус.

– А как по-твоему? – последовал ответ.

Когда они подошли к палате Джессики, оттуда как раз выходила уже знакомая им медсестра.

– Вы с ней помягче, – вполголоса попросила она.

– Мягкость – наш стиль, – заверил ее Ребус.

Пострадавшая лежала на кровати без подушки, уставясь в потолок. Потом зрачки ее дернулись, она моргнула несколько раз, фокусируя взгляд. Губы у нее были влажные, словно она только что пила из кувшинчика, стоящего рядом на подносе. Ее отец сидел, как и прежде, держа дочь за руку.

– Джессика, – начала Кларк, – я инспектор уголовной полиции Кларк, а это сержант Ребус. Как вы себя чувствуете? Дурацкий вопрос?

– Как если бы меня сбила машина.

– Я видела, в каком состоянии ваш «гольф». Подушка безопасности, вероятно, спасла вам жизнь. Глупо, что вы не пристегнулись.

Услышав это, Трейнор напрягся. Глаза Джессики расширились.

– Я всегда пристегиваюсь, – возразила она.

– Водитель, который вас нашел, – тот, который вызвал полицию, – говорит, что вы не были пристегнуты.

– А не мог ремень отстегнуться при ударе? – спросил Трейнор.

– До сих пор я о таком не слышала, – ответила ему Кларк. – Не можете сказать, почему один ваш сапожок оказался на коврике у пассажирского сиденья?

– Не понимаю. – Джессика Трейнор перевела взгляд с Ребуса на Кларк и обратно.

– Вы сами были на водительском сиденье, – пояснила Кларк, – а один ваш сапожок почему-то лежал перед пассажирским сиденьем. Опять-таки, раньше я в своей практике с этим не сталкивалась.

Отец пригнулся поближе к девушке:

– Полицейские хотят знать, не гнался ли кто за тобой, так что тебе пришлось увеличить скорость.

– Я не знаю, что случилось.

На глаза Джессики Трейнор навернулись слезы.

– Может быть, там кто-то устроил гонки? – спросила Кларк. – А вы мешали им и они выдавили вас с дороги?

– Нет…

Трейнор поднялся со стула. Его дочь зажмурила глаза, и он спросил:

– Тебе больно?

– Я не хочу об этом думать, – ответила она ему. – Не хочу ничего вспоминать. Машина съехала с дороги – и все.

Не выпуская руку дочери из своих рук, Трейнор повернулся к полицейским:

– Вам, пожалуй, лучше уйти. Дайте ей прийти в себя.

В его взгляде ясно читалось, что возражений он не примет. Но Ребус все же сказал:

– Нам нужен адрес Джессики здесь, в Эдинбурге.

– Зачем? – раздался голос с кровати. Джессика сжала свободную руку в кулак. Ее глаза все еще были закрыты, а на лице появилось мучительное выражение.

– Нужен, и точка.

Трейнор показал рукой на коридор.

– Джессика, – сказал он, – попытайся расслабиться. А я провожу полицейских.

– Я понимаю, зачем они здесь.

– Они уходят.

Он ласково сжал ее запястье, жестом показал Ребусу, чтобы тот вышел первым.

В коридоре, закрыв за собой дверь палаты, он дал им адрес. Кларк забила его в свой телефон.

– Да, кстати… – Трейнор протянул руку ладонью кверху. Кларк извлекла из кармана мобильный телефон его дочери и отдала ему.

– Джессика живет в квартире одна? – спросил Ребус.

– С подружкой-студенткой. Ее зовут Элис или Элисон – видел ее всего раз.

– Она знает о том, что случилось с Джессикой?

– Я думаю, если бы знала, то была бы здесь.

У Ребуса был еще один вопрос:

– Джессика встречается с кем-нибудь?

– Есть ли у нее бойфренд? Был какой-то Форбс. В последнее время она его не упоминала.

– Форбс – это имя или фамилия?

– Понятия не имею. – Его взгляд был устремлен на кровать за стеклом. – Я должен вернуться к ней.

– Если она скажет что-нибудь…

Трейнор кивнул Ребусу и вернулся в палату. Они увидели, как он снова сел на стул.

– Ты считаешь, что в машине она была не одна, – сказала Кларк.

– Я думаю, что и за рулем сидела не она, – ответил Ребус.

Старший инспектор Джеймс Пейдж слушал их доклад в своем крохотном кабинете, который раньше использовался как общая кладовка всего уголовного отдела. Полицейское отделение на Гейфилд-сквер являлось частью городского дивизиона «Б», но этот статус должны были вот-вот отменить, и Пейдж опасался, что и само отделение будет закрыто, расформировано, реорганизовано. Маленькая площадь снаружи представляла собой, в сущности, пятачок зеленой травы, на который нечасто заглядывала газонокосилка. Машины носились туда-сюда по Лит-уок, и от их движения дребезжали стекла. Впрочем, Пейджа это не заботило – в его кабинете не было окон.

– И каким же образом сапожок оказался на этом месте? – спросил он.

Ребус и Кларк стояли, потому что в кабинете было место только для одного стула – того, на котором сидел их начальник.

– Тот, кто сидел за рулем, сбежал с места происшествия, – пояснил Ребус. – Отсюда вытекают две версии. Согласно одной, девушка на какое-то время пришла в себя и перелезла на водительское сиденье.

– Зачем?

– Чтобы выгородить того, кто сидел за рулем. Чтобы мы решили, будто машину вела она.

Пейдж задумался.

– Так, а вторая версия?

– Водитель либо не терял сознания, либо пришел в себя раньше ее. Он, или она, запаниковал – уж не знаю, по какой причине, – и дал деру. Но перед этим отстегнул ее и перетащил на водительское сиденье.

– Забыв пристегнуть ее ремнем безопасности, – добавила Кларк.

– И вы все это выводите из того факта, что коричневый замшевый сапожок оказался не в той нише для ног? – Пейдж перевел взгляд с Кларк на Ребуса.

– Да, – ответила она.

– Ну, допустим, вы правы. И что это меняет?

– Водитель, возможно, был пьян или обкурился, – сказал Ребус.

– Или участвовал в противозаконных гонках, – сказала Кларк. – Или за ним гнались… Мы ничего не узнаем толком, пока не начнем копать. У Джессики квартира на Грейт-Кинг-стрит, она делит ее с кем-то по имени Элис или Элисон. Упоминался еще бойфренд.

Пейдж задумчиво почесал нос.

– Не хочется, чтобы кто-то думал, будто мы лопухи, – подсказал Ребус. – Один быстрый визит в ее квартиру может многое прояснить.

– Мы съездим туда сегодня вечером, – подтвердила Кларк. – Эта Элис или Элисон – студентка. Днем у нее, вероятно, занятия.

– Хорошо. – Пейдж принял решение. – Только объясните мне, пожалуйста: почему, когда вы двое беретесь за дело, – значит, жди заморочек?

– Это все она, – сказал Ребус, ткнув в Кларк пальцем.

– Это все он, – почти одновременно с ним сказала Кларк.

Выйдя за дверь кабинета начальника, оба сделали несколько глубоких вдохов. В ящике Пейджа дышать было нечем, но он себя там чувствовал прекрасно, словно дискомфорт для его жизнеобеспечения был то же, что для других кислород. Два констебля, Кристин Эссон и Ронни Огилви, заполняли какие-то бумаги. Кларк проверила, нет ли на ее телефоне посланий, а Ребус приготовил себе кофе.