– Молока нет, – предупредила его Эссон.

– Мы его столько потребляем, что пора бы скинуться и купить корову, – добавил Огилви.

– Заодно и травка на площади стала бы покороче, – согласился Ребус, выглянув в окно на Гейфилд-сквер. Оконная рама задрожала: внизу проехал грузовик.

Он спросил у Кларк, не вскипятить ли ей воду, но она грустно покачала головой:

– Нет, без молока не пью.

– У меня, кажется, где-то в ящике есть пакетик сухого молока, – сказала Эссон.

– Сухого? – переспросил Ребус. – У нас что – Вторая мировая? Мне казалось, мы на пороге рождения новой счастливой страны.[5]

– Только если ты поднимешь задницу, чтобы проголосовать за нее, – упрекнула его Кларк.

– Я тебе скажу, в каком квадратике я собираюсь поставить крестик. Голосую за пару порций виски после посещения Грейт-Кинг-стрит.

Но Кларк помотала головой.

– У меня свои планы на ужин, – объяснила она.

– Я думал, с этим покончено. – Ребус кивнул на кабинет Пейджа.

– С этим – да.

Кристин Эссон решила, что Ребуса необходимо просветить.

– Одинокая девушка недолго сидит на голодном пайке в этом городе.

– Знаешь по собственному опыту? – вставил Огилви.

– Так кто же это тогда? – спросил Ребус, сверля Кларк взглядом поверх кружки.

– У меня не может быть личной жизни?

– Бога ради. Если убедишь меня, что у него честные намерения.

Кларк закатила глаза и решила все-таки приготовить кофе. Но Ребус не сдавался – губы у него вытянулись, он погрузился в размышления. Наконец он вразвалочку подошел к Кларк и шепнул ей на ухо:

– Юрист из прокуратуры.

Она на секунду замерла, потом набрала ложку растворимого кофе и высыпала ее в чистую кружку.

– Ну и ну, – сказал Ребус. Теперь она впилась в него взглядом, требуя объяснений. – Когда Макари со своей командой пришла в столовку, – растолковал он, – ты чуть приосанилась и поправила челку. Я было подумал, это ради нее. Не помню, чтобы кто-то из ее сопровождения показался мне умным или красивым.

– Значит, детектив из тебя никудышный.

– Это я уже слышал. Так куда он тебя пригласил – надеюсь, в приличное место?

– Зачем тебе знать?

– Чтобы принарядиться, тебе понадобится время. Думаю, я мог бы и один съездить на Грейт-Кинг-стрит…

Но Кларк не дала ему закончить:

– У тебя все еще «испытательный срок» – не забыл? Чуть что не так – и тебя отсюда вышвырнут.

– Слушаюсь, босс. – Он помолчал. – То есть ни в какое шикарное заведение он тебя не поведет? Следовательно, он не ахти какое начальство. Только не говори мне, что ты завела себе молокососа.

Кларк ткнула пальцем ему в грудь:

– У каждого есть предел терпения, Джон.

Однако она улыбалась. И Ребус тоже улыбался. Он повернулся к Эссон и Огилви:

– Как, ребята, кто из вас не против вечером поработать топтуном?

– Я тебя предупреждаю. – На сей раз Кларк ткнула его сильнее.

Грейт-Кинг-стрит в Новом городе представляла собой широкий проезд, тянущийся от Хоу-стрит до Драммонд-плейс. Трех– и четырехэтажные здания возводились в начале девятнадцатого века как особняки, но теперь многие из них были разделены на квартиры. Ребус никогда не был особым поклонником Нового города. Во-первых, чтобы вернуться в центр, нужно было преодолеть крутой подъем. Во-вторых, перед домами не было садиков и с парковкой постоянно возникали затруднения.

На двери, которую они искали, оказались четыре кнопки домофона, и возле самой верхней – табличка: «Трейнор/Белл».

– Предположительно верхний этаж, – пробормотал Ребус.

– Может, еще никого нет дома, – в порядке утешения сказала Кларк. Но когда она нажала кнопку, ей ответил искаженный динамиком голос.

– Мисс Белл? – спросила Кларк.

– Да.

– Это полиция. Нам нужно поговорить с вами о Джессике.

– Я так и знала! Дверь открыта – мы на верхнем этаже.

– «Я так и знала», – эхом отозвался Ребус, нажимая ручку.

Когда они добрались до последнего этажа, он пыхтел как паровоз. Кларк вежливо поинтересовалась, как ему удалось пройти врачебную комиссию. Он что-то прокашлял в ответ и вверху увидел женскую голову, которая склонилась над перилами.

– Я здесь, – сказала Элис или Элисон Белл, и, когда девушка пропускала их в квартиру, Кларк решила наконец выяснить, как именно ее зовут.

– Элис, – подтвердила студентка.

Ребус ожидал увидеть высокие потолки, просторные комнаты, но квартира располагалась в мансарде. В коридоре, и без того узком, стояли два велосипеда. Элис Белл не потрудилась попросить их предъявить удостоверения. Мимо маленькой кухоньки они прошли за ней в гостиную. Из динамиков, подключенных к mp3-плееру, слышалась классическая музыка – виолончель без сопровождения. И в углу на подставке тоже стояла виолончель.

– Это ваша или Джессики? – спросил Ребус.

Но Белл испуганно смотрела на Шивон.

– Даже спрашивать боюсь, – произнесла девушка.

– Она поправится, – успокоила ее Кларк.

Колени у Элис подкосились, и она тяжело опустилась в кресло. Кларк и Ребус устроились на диване.

– Что случилось? – спросила Белл.

– Автомобильная авария. Вы о ней беспокоились?

– Отправила ей несколько эсэмэсок – сегодня она не пришла на занятия, а это на нее непохоже.

– Вы изучаете историю искусств?

Девушка кивнула. На ней были черные джинсы и незастегнутый кардиган поверх футболки. Пирсингов или татуировок Ребус не заметил. Круглое лицо и пухлые щечки – как у херувимчика на картине, подумал Ребус. Кудрявые каштановые волосы только усиливали это впечатление.

– Давно вы знаете Джессику? – спросил Ребус.

– Почти год. Она на факультете повсюду развесила объявления: сдается комната. Ну вот я ей и позвонила. – Она помолчала. – Она и вправду выздоровеет?

– Травма шеи, растяжения, синяки, – сказала Кларк. – Ее отец, кажется, считает, что она ездит аккуратно.

– Это правда.

– Значит, вчера вечером она изменила своим правилам.

– А что произошло?

– Авария случилась за аэропортом, на загородной дороге. Не знаете, как ее туда занесло?

Белл недоуменно пожала плечами и спросила:

– Так ее отец здесь?

– Он с ней в больнице.

– Я должна ее навестить.

– Есть у нее еще друзья, которых нужно поставить в известность? – спросила Кларк.

– Бойфренд, например? – добавил Ребус.

– Форбс? – Голос у нее зазвучал чуть выше. – А что – никто не… – Она замолчала на полуслове, зажала ладони между колен, уставилась на покрытый лаком паркет.

– Мы не знаем, как с ним связаться, – призналась Кларк.

– Я могу ему позвонить.

– Отлично, но мы и сами хотели бы с ним поговорить. – Ребус откашлялся. – Вы когда в последний раз видели Джессику?

– Вчера. Около четырех или пяти.

– Здесь, в квартире?

– Столкнулись в дверях, она как раз уезжала.

– Куда?

– Не знаю точно.

– Но на машине?

– Я думаю, да.

– И вам не известно, есть ли у нее друзья в Керклистоне или Броксберне?

– Я даже не знаю, где это.

– А вы сами откуда?

– Из Стерлинга.

Ребус кинул взгляд на Кларк – что дальше?

– Вы хотели сообщить нам телефон Форбса, – напомнила студентке Кларк. – И заодно его фамилию.

– Его зовут Форбс Маккаски.

– Маккаски, – повторила за ней Кларк, добавляя его имя в адресную книгу телефона.

– Как Патрик Маккаски.

Кларк посмотрела на Элис Белл.

– Политик?

Белл кивнула. Кларк вопросительно взглянула на Ребуса, который в ответ только скривил губы. Белл выудила из кармана телефон, нашла номер Форбса и продиктовала его Кларк.

– Хотите, чтобы я ему позвонила? – спросила она.

– Если вы не против.

Но Белл вроде бы передумала. Она повертела телефон в руке и сказала, что позвонит ему позже, когда они уйдут.

– Вы по-прежнему хотите поговорить с ним? – спросила она. – Не возражаете, если я его предупрежу? – (Кларк кивнула.) – Спасибо.