Студентка встала, а за ней Кларк и Ребус. Белл проводила их до двери. Ребус хотел было попросить показать им комнату Джессики, но решил, что пока у них для этого нет оснований. На прощание Белл пожала руку обоим детективам. Она уже хотела закрыть дверь, но тут Кларк вспомнила, что не записала номер телефона самой Белл. Студентка быстро продиктовала номер, и дверь за ними захлопнулась.

– «Я его предупрежу»? – повторил Ребус.

– Да, я обратила внимание.

– Что будем делать?

Она посмотрела на часы.

– Мне нужно домой – переодеться для дешевого ужина.

– Но сначала ты меня подвезешь.

– Вверх по холму до «Оксфорд-бара»?

– Тебе еще придется поработать над собой, чтобы стать детективом…

Бистро «Бия» представляло собой ресторанчик во французском стиле на Колинтон-роуд. Местные называли этот квартал Святой угол – из-за скопления церквей на пересечении улиц: Кларк насчитала четыре, хотя не была уверена, что все они действующие. Дэвид Гэлвин уже сидел за столиком. Увидев ее, он поднялся, и на его лице появилась широкая улыбка. Он был высокий, стройный, в темном костюме с белой рубашкой, расстегнутой на шее. Чмокнув его в щеку, она спросила, это ли называется у него неофициальным стилем одежды.

– Я брал пример с «Бешеных псов», – пояснил он. – Одеты с иголочки, но сразу видно – крутые ребята.[6]

– Попытка зачтена.

Гэлвин был моложе ее всего на два года и работал в прокурорской службе со времени переезда в Эдинбург пять лет назад. Минувшей осенью они сотрудничали по одному делу, тогда-то он в первый раз и пригласил ее в бар под тем предлогом, что им нужно сверить записи. Теперь это стало у них чем-то вроде пароля – примерно раз в неделю он отправлял ей эсэмэску с предложением устроить вечером «совещание».

– Я здесь в первый раз, – сказала Кларк, оглядывая интерьер.

– Мне здесь нравится – и всего в пяти минутах от дома.

– Не моего.

Улыбка сошла с его лица.

– Как же я не подумал…

– Ничего страшного, Дэвид, – всегда можно взять такси.

Официант протянул ей меню, и, прежде чем его раскрыть, она заказала джин с лаймом и содовой.

– А мне на пробу что-нибудь из этого, – сказал Гэлвин официанту. Потом, повернувшись к Кларк, спросил: – Трудный был день?

– Не особенно. А у тебя?

Он пожал плечами:

– Все как всегда.

– Как тебе прощальный обед у главного констебля?

– Спасибо, что пригласили.

– Это ваша прокурорша расстаралась?

– Она любит, чтобы ее сопровождали.

– Так она чувствует себя значительнее? – высказала предположение Кларк.

Гэлвин снова пожал плечами и сосредоточился на меню.

– Здесь все вкусно, – сказал он.

– Риллет из лосося, а потом лопатку ягненка, – решила Кларк.

– Недолго ты мучилась с выбором.

– Не люблю тянуть резину.

Принесли аперитив, они чокнулись, пригубили.

– Как работается со старым спарринг-партнером? – поинтересовался Гэлвин.

– С Джоном? Пока никаких затруднений.

– Ходит по струнке? Выполняет распоряжения?

Кларк удивленно посмотрела на него:

– У тебя что-то на уме, Дэвид?

Гэлвин замотал головой. Официант все топтался поблизости, и они сделали заказ. На столе был хлеб, и Кларк отломила кусочек, вдруг поняв, что давно не ела.

– Вино будем заказывать?

– Мне бокала белого вполне хватит.

– Разливное? – уточнил официант.

– Разливное, – согласилась Кларк.

– Большой бокал или маленький?

– Большой.

– И мне то же самое, – сказал ему Гэлвин. Потом откинулся на спинку стула и на мгновение закрыл глаза.

– Приятно иногда отключиться? – сказала Кларк.

– Такие, как мы с тобой, не умеют отключаться. Мотор всегда работает, Шивон.

– Ты бы так не говорил, если бы увидел меня на диване с коробкой мороженого. Но раз уж мы заговорили о работе…

– Да?

– Ты знаком с Патриком Маккаски?

– Министром юстиции? – поднял бровь Гэлвин. – Ну, это не мой уровень. Я присутствовал на нескольких заседаниях, где он выступал.

– Я его прогуглила – стойкий приверженец Шотландской национальной партии… Лицо кампании «Скажи „да“»[7]… жена – юрист по имени Бетани…

– Она, кажется, американка. У нее юридическая фирма в Глазго.

– Но сам он не работал в юриспруденции?

– Учился на юридическом в университете, но потом ушел в политику… Хотя он, видимо, проштудировал какую-то специальную литературу – в ускоренном режиме, когда готовился занять министерский пост. Почему ты спрашиваешь?

– У него есть сын по имени Форбс. А у сына подружка – Джессика Трейнор.

– Никак не связана с Оуэном Трейнором? – прервал ее Гэлвин.

Кларк спохватилась, что не знает имени Трейнора.

– Кто такой Оуэн Трейнор?

– Бизнесмен с юга. Некоторое время назад расследовалось одно дело. Об этом писала пресса.

– А что за дело?

– Обанкротилась одна из его компаний. Куча рассерженных инвесторов.

– И?

– Самого рассерженного и скандального избили на пороге его дома.

– Это где было – в Лондоне? – (Гэлвин кивнул.) – Почему ты обратил на это внимание?

– По ассоциации с одним делом, которое мы изучали в университете, только и всего.

Кларк представила себе отца Джессики.

– У этого Трейнора большие связи в лондонской полиции.

– Тогда, наверное, не он. Да, так там про Форбса Маккаски?

– Джессика Трейнор попала в аварию. Ее нашли на водительском сиденье, но у нас нет уверенности, что за рулем была она.

– Она цела?

– Более или менее.

Гэлвин задумался.

– И Форбс убежал?

– Мы этого не знаем – мы с ним еще не говорили.

– Для папочки это плохие новости.

– Да, нежелательные.

– Если речь идет о возможном уголовном преступлении, то это еще мягко сказано.

Гэлвина явно заинтересовала эта история.

– Мы пока не собираемся передавать это дело вашей конторе, – предупредила его Кларк. – Повторяю, улик у нас нет. К тому же начальство не любит скандалов.

– Я знаю – знаком с вашим шефом. Он все еще переживает за будущее Гейфилд-сквер?

– Мы все переживаем.

– Тебе, Шивон, беспокоиться не о чем. Сокращать будут в основном гражданских.

– И что, мне теперь придется самой печатать циркуляры? Самой снимать пальчики? Может быть, научиться самой делать вскрытие?..

Принесли закуски, и разговор прервался – они принялись за еду. Пока они ждали горячее, Кларк вытащила телефон, собираясь прогуглить Оуэна Трейнора, но Интернет не работал.

– Тут прием ужасный, – сообщил ей Гэлвин. – Даже не верится, что сидишь в центре города.

– Столичного к тому же. – Она захлопнула мобильник. Вернулся официант, спросил, понравилось ли им вино. – Замечательное, – сказала ему Кларк, только теперь заметив, что Гэлвин к своему бокалу не притронулся. Да и с аперитивом он не усердствовал.

– Хочешь сохранить светлую голову? – подколола она его.

– Что-то в этом роде.

Полчаса спустя, когда унесли пустые тарелки, официант спросил, не желают ли они чего-нибудь на десерт. Кларк посмотрела на своего спутника и сказала, что десерт им не нужен.

– Чай? Кофе?

Кларк и Гэлвин переглянулись.

– Кофе можем выпить у меня, – предложил он.

– А широкополосный Интернет у тебя есть? – спросила она.

– И широкополосный Интернет есть, – подтвердил он. Потом после паузы: – Так что, продолжим совещание?

– Продолжим, – сказала Кларк и расплылась в улыбке.

В «Оксфорд-баре» Ребус выпил всего одну порцию, потом взял такси и поехал на Гейфилд-сквер забрать свой «сааб». Он знал, что всегда может передумать, но еще он знал, что не передумает. На Саут-Кларк-стрит горел красный. Если он включит правый поворотник, то скоро окажется дома, но, когда загорелся зеленый, Ребус поехал прямо – в направлении Камерон-Толл и Олд-Далкит-роуд. В это время парковка у больницы была почти пуста, но Ребус притормозил у двойной желтой линии и, вытащив из-под пассажирского сиденья табличку «Полиция», положил ее на приборный щиток под лобовым стеклом. Сунул в рот мятную жвачку, запер машину и направился в больницу.