«Все! Погиб лейтенант!» — подумали разом бойцы.

Невзирая на опасность, они в упор открыли по танку огонь. Один снаряд… Второй… Третий… На корме танка вдруг заплясал огонь. К небу потянулся дым.

— Горит! Горит проклятый! — закричал Галиулин.

Из машины выпрыгнули танкисты в комбинезонах и, отбежав в сторону, залегли. Второй танк остановился и стал медленно отходить.

— Трусишь, гад? — проговорил сержант, наводя на него ствол орудия. — Трусишь? Получай же!

Батарея с трудом удерживала позиции, ведя неравный бой. Одна волна серых бронированных машин сменяла другую, и казалось, что им не будет конца. Не подоспей самоходные орудия, враг пробил бы брешь в нашей обороне. Это ему удалось сделать в стороне, далеко правее. Вклинившись, гитлеровцы угрожающе нависли над участком гвардейского стрелкового полка и вынудили его отойти.

К вечеру в батарею поступил приказ: с позиций сняться и занять новый рубеж километрах в восьми позади. Батарея отходила под прикрытием самоходных орудий. Собственно, по численности оставшихся в живых людей и материальной части от батареи остался лишь взвод. Из четырех орудий два были уничтожены, погиб комбат, не было Рогачева. Командование батареей принял на себя лейтенант Гладилин.

Лейтенант Рогачев пришел в сознание не скоро. Стояла ночь. На темном небе ярко мерцали большие звезды. Над селением, где днем оборонялись гвардейцы-пехотинцы, полыхало зарево. Шум боя слышался издалека. Он хотел было встать, но что-то тяжелое мешало сделать это. Лейтенант вгляделся и в страхе закрыл глаза: навалясь на него, лежал человек в пропахшем машинным маслом комбинезоне. «Немец!» — догадался Рогачев. Гитлеровец был мертв. Преодолевая чувство омерзения, лейтенант оттолкнул труп и ползком стал выбираться из окопа.

Болела каждая частица тела, звенело в ушах, внутри полыхал сухой жар, одолевала жажда. Натыкаясь на валявшиеся в беспорядке снарядные ящики, стреляные гильзы, какие-то незнакомые предметы, Рогачев медленно полз. Потом он увидел искореженную пушку. Рядом лежал солдат. За пушкой возвышалась черная громадина, Рогачев догадался, что это был фашистский танк.

Яркими факелами горели в селении дома. Вдали, на дороге, виднелась цепочка огней. Лейтенант понял, что это движется к передовой колонна немецких автомашин. Не слыша ничего, кроме звона в ушах, он понял все же, что бой переместился на восток. Он остался один во вражеском тылу. «Как быть дальше?» Рогачев нащупал кобуру. Достал пистолет, перезарядил, дослав в патронник патрон. Восемь патронов в пистолете, еще восемь — в запасном магазине. «Гранаты бы и автомат», — подумал он и пожалел, что не взял их на позиции. Превозмогая боль, вернулся назад, взял у убитого сержанта из рук автомат. Гранаты сунул в карманы куртки. «Умирать, так с музыкой» — почему-то вспомнилась слышанная от Казанцева шутка.

«Но свою жизнь я так просто врагу не отдам, — размышлял лейтенант, испытывая страшную слабость. — Я сделаю все, чтобы вернуться в свою бригаду и продолжать драться с врагом. Пасовать я не имею права. Драться… и пить… и лечь…»

Рогачев направился к бугру, где находился НП командира батареи, надеясь найти там убежище. В населенный пункт, переполненный гитлеровцами, идти было нельзя. Он шел, с трудом передвигая ноги. Боль во всем теле напоминала о себе при каждом шаге.

Достигнув ручья, он упал, обламывая схваченную морозцем хрустящую кромку льда. Долго и жадно пил холодную воду. Потом ополоснул руки, лицо.

«Что делать?» Рогачев понимал, что успех врага недолгий. Через день-другой немцев отсюда вышибут. Но и этот короткий срок для него мог быть роковым. Остаться незамеченным в кишащей врагами прифронтовой полосе невозможно, драться в одиночку бессмысленно.

Пройдя кустарник, ободрав о колючие его ветки лицо и руки, Рогачев натолкнулся на стог соломы. В бессилии упал в нее и тотчас провалился в забытье.

А события на фронте между тем развивались своим чередом. Немецко-фашистское командование бросало в бой все новые и новые силы, преследуя цель отбросить советские войска от озера Балатон и выйти к Дунаю. Изо дня в день на боевые порядки наших частей обрушивались сотни танков и штурмовых орудий, бронетранспортеров и самолетов. Но ни огонь артиллерии и авиации, ни огонь минометов и пулеметов не могли преодолеть незримую стену мужества и отваги, созданную советскими солдатами. Каждый метр продвижения врага оплачивался большой ценой…

Это были дни незабываемых подвигов советских воинов. В обыденном солдатском труде они проявляли небывалый героизм. Вот летопись некоторых дней.

6 МАРТА. После полуторачасовой артиллерийской подготовки противник между озерами Веленце и Балатон перешел в наступление. На отдельных направлениях на оборонявшиеся советские подразделения шли до 100–150 танков, штурмовых орудий и многочисленные бронетранспортеры с пехотой.

В этот день противотанковая батарея, взаимодействуя со стрелками в районе селения Замок, вступила в бой с 14 фашистскими танками. В результате было уничтожено 8 танков и 40 автоматчиков врага…

Стойко обороняли свои позиции стрелки под командованием младшего лейтенанта И. Киселева. Они уничтожили несколько фашистских танков. Когда вражеские машины прорвались в их расположение, офицер с противотанковой миной бросился под танк и подорвал его…

Воины 436-го стрелкового полка, отразив атаку противника, уничтожили более 200 вражеских солдат и офицеров, 15 танков и бронетранспортеров.

7 МАРТА. Командир отделения гвардии сержант А. Смышляев подорвал танк противника и погиб смертью героя. Рядовой Ф. Щелкунов преградил путь немецким танкам ценой своей жизни.

8 МАРТА. Командир орудия младший сержант И. Нелюбин подорвал танк противника…

10 МАРТА. В районе Шарагреш, Шимонторнья и Озора противник атаковал наши позиции, имея до 150 танков и штурмовых орудий и до двух полков пехоты. Здесь отличилась батарея старшего лейтенанта А. Кочерги. Взаимодействуя с пехотой и артиллерией, самоходчики уничтожили шесть танков и штурмовых орудий противника. Особенно умело действовали экипажи офицеров В. Ворожбицкого и Ф. Самарина.

В районе Тольнанамеди танки врага пытались с ходу, на большой скорости пройти через канал Шио (Елуша). Батарея капитана В. Васильева смело вступила в бой и уничтожила три танка.

11 МАРТА. В этот день только в районе Шерегельеш было подбито и сожжено свыше 40 танков и штурмовых орудий, убито до 1500 солдат и офицеров противника.

Одна из противотанковых батарей, находившихся в засаде в лесу восточнее Озора, уничтожив три тяжелых танка противника, дважды отбрасывала остальные его танки на исходные позиции.

12 МАРТА. В этот день солдаты, сержанты и офицеры одного противотанкового полка вступили в бой с 70 танками противника и полком пехоты на бронетранспортерах. В результате напряженного боя про- тивник потерял 29 танков и отошел. Лейтенант Магацзян в этот день лично уничтожил 4 танка и 3 бронетранспортера врага. Танковый батальон майора Мамедова подбил 17 танков.

Артиллерийский расчет гвардии лейтенанта Хомовненко огнем из орудия прямой наводкой истребил до взвода гитлеровцев. Наводчик Ладыкин был ранен, но не покинул поля боя и уничтожил еще один бронетранспортер и 15 солдат врага…

Два орудийных расчета взвода старшего лейтенанта Ермолаева вступили в неравный бой с 18 танками и бронетранспортерами. В этом бою советские воины вышли победителями: все танки врага были уничтожены. Смертью храбрых погибли оба расчета. Погиб и Герой Советского Союза Ермолаев, бросившийся с гранатой под танк врага.

13 МАРТА. Танковый экипаж гвардии лейтенанта Лазарева огнем из пулемета уничтожил более пятидесяти гитлеровцев.

Группа солдат стрелков из шести человек во главе с гвардии лейтенантом Криворотенко истребила свыше 40 солдат и офицеров…

Не достигая намеченных результатов, немецко-фашистское командование бросало в сражение все новые и новые силы. 8 марта генерал Зепп Дитрих направил в бой 2-ю танковую дивизию СС, на следующий день 9-ю эсэсовскую. Сгорели и они. 10 марта подошла очередь 3-й танковой. Общее количество действовавших на главном направлении танков достигало более четырехсот.