Непрерывные удары авиации по отходившим неприятельским войскам сильно их дезорганизовали, значительно увеличили их потери и способствовали увеличению темпа наступления наших войск.

В боях непосредственно за Вену штурмовая и бомбардировочная авиация, взаимодействуя с наземными войсками, подавляла узлы сопротивления и уничтожала огневые средства противника на огневых позициях, оказывая существенную помощь нашим наземным войскам.

За период с 16 марта по 13 апреля только части 17-й воздушной армии 3-го Украинского фронта произвели 24 100 самолето-вылетов. За это же время имели место 148 воздушных боев, в ходе которых было сбито 150 самолетов противника.

В наступлении на Венском направлении большую работу выполнили инженерные войска с целью обеспечить безостановочное наступление нашим соединениям в условиях горно-лесистой и пересеченной местности.

Поспешно отступавший противник стремился любой ценой если не задержать, то хотя бы замедлить темпы нашего продвижения, используя заранее подготовленные промежуточные рубежи и установленные препятствия на дорогах и в населенных пунктах. Он взрывал мосты, портил дороги в дефиле, широко использовал развитую сеть мелиоративных каналов для создания всевозможных препятствий продвижению танков.

Продвижение войск обеспечивали инженерно-саперные части. В стрелковых дивизиях для этой цели выделялось от взвода до саперной роты, в стрелковых корпусах — от роты до саперного батальона, в каждой армии — до двух инженерно-саперных батальонов. Дополнительно к этому в полосе наступления каждой армии по восстановлению армейских маршрутов работали военно-строительные отряды.

Кроме того, в 3-м Украинском фронте на период преследования и боев в Вене были организованы специальные штурмовые группы силою до роты саперов. Эти группы действовали совместно с пехотой и танками, продвигались на лошадях, автомашинах, мотоциклах и использовались для захвата мостов и упреждения разрушения их противником. За период с 20 марта по 10 апреля группы захватили штурмом девять крупных мостов через реки Раба и Дунай.

На основании опыта штурма Будапешта при штурме Вены войсками 3-го Украинского фронта инженерные части и в первую очередь штурмовые инженерно-саперные бригады придавались пехотным и танковым частям для действий в составе штурмовых и блокировочных групп.

О работе, проделанной инженерными войсками, обеспечивавшими наступление войск правого крыла 3-го Украинского фронта, красноречиво говорят следующие цифры: за период с 16 марта по 16 апреля на Венском направлении ими было построено 165 мостов, из них 71 мост под грузы в 16, 30 и 60 т.

Работа тыловых органов армий и фронтов в ходе Венской операции подчинялась основной задаче — бесперебойному снабжению наступавших войск боеприпасами, продовольствием и горюче-смазочными материалами.

Органы тыла и железнодорожные войска 46-й армии 2-го Украинского фронта успешно справились с восстановлением железнодорожных участков вслед за наступавшими войсками. В полосе наступления армии в ходе операции был восстановлен участок Кобанья, Буда, Бичке, Тата, Дьёр.

К 1 апреля станция снабжения этой армии открылась в Тата. Дальнейший подвоз к войскам шел по грунтовым дорогам, находившимся в удовлетворительном состоянии. Перебоев в движении транспортов и эвакуации не наблюдалось.

Войска армии к концу операции были обеспечены в достаточном количестве всеми видами довольствия. В ходе операции неснижаемый запас боеприпасов поддерживался в войсках в пределах от одного до полутора боекомплектов и такое же количество боеприпасов имелось на армейских складах. Горюче-смазочными материалами войска обеспечивались бесперебойно.

Также без перебоев обеспечивались всем необходимым и войска правого крыла 3-го Украинского фронта.

Вследствие быстрого и безостановочного движения наших войск отступавший противник не успевал производить коренных разрушений на железных дорогах. Поэтому восстановление железнодорожных линий сводилось к исправлению повреждений пути на отдельных перегонах, восстановлению станционных путей, пунктов водоснабжения, восстановлению линий связи и освобождению путей от разбитого и сожженного подвижного состава.

Большой и весьма трудоемкой работой явилось восстановление искусственных сооружений и линий связи, разрушение которых было массовым.

Полк находился в Австрии, война для нас продолжалась.

В полдень двигавшийся на север батальон догнал командир полка. Взвизгнули тормоза, из-под колес выбились клубы пыли.

— Горчаков! Карту! — потребовал полковник у нового комбата.

Горчаков вырвал из моих рук потертую карту, бросился к «Виллису».

— Город видишь? — ткнул полковник в карту, в то место, где дороги сходились в пучок. — В двадцать ноль-ноль батальону быть на северной окраине. Вот здесь! — и одним движением вычертил на карте красный овал.

— Но это же больше полста километров! — не удержался комбат.

— Знаю! Сейчас подойдут автомобили, на них посадить солдат — и вперед! На месте не топтаться!

— Есть, понял! — отвечал капитан.

«Виллис» развернулся и умчался назад, а по колонне уже неслось:

— Командиры рот, к комбату!

Через четверть часа подошли грузовые автомашины. А еще через десять минут рота лейтенанта Кораблева рванулась вперед. На кабинах автомобилей установлены пулеметы, у солдат оружие наготове.

В лесу по головным машинам вдруг ударили пули. На дороге темнели деревья завала. Машины заскрипели тормозами, из кузовов посыпались солдаты.

— К бою! К бо-ою! — пронеслось от автомобиля к автомобилю.

Но еще до команды солдаты, скатившись в кюветы, стреляли из автоматов, карабинов, пулеметов по невидимой засаде, загоняли в гранаты запалы, туже натягивали пилотки, готовые схватиться врукопашную. Цепь поднялась разом.

— Ура-а! Впере-ед! — неслось в воздухе.

Захлопали гранаты. В шум боя вплелись басовитые очереди станковых пулеметов. Но будто споткнувшись, упал один солдат. Рядом с ним повалился второй…

Пока шел бой в лесу, водители растащили заминированный лесной завал. И снова мы устремились на север.

Утром автомобили ушли, и мы продолжили свой путь пешим порядком. Прошла рота Кораблева, за ней — связисты, с пулеметами на плечах проследовали пулеметчики.

За лощиной, сбегавшей к шоссе, вытягивалась колонна артиллерии. Надсадно ревели тягачи, тянулись длинноствольные пушки.

И вдруг шум моторов стих, и оттуда, от артиллеристов, донесся крик. Он был особенный, совсем не такой, когда шли в атаку. Потом послышалась стрельба, с шипением взвилась и рассыпалась на яркие звездочки ракета. Колонна стала, а крики все продолжались.

— Что там случилось? — забеспокоился капитан Третьяков. — Забара, сбегай, узнай, в чем дело!

Солдат закинул автомат за плечо, бросился к артиллеристам.

Из леса выскочил комбат:

— Что за стрельба? Почему стреляют?

В недоумении остановился лейтенант Кораблев, а за ним и вся рота. Сняв с плеч тяжелые пулеметы и коробки с лентами, пулеметчики глазели на артиллеристов.

— Что случилось? Может, атаковали фрицы?

— Какие фрицы! Там что-то непонятное. Сейчас узнаем.

Мы смотрели на возвращавшегося Забару. Он бежал, что-то кричал, размахивал руками, но голос его тонул в шуме. Солдаты бросились к нему:

— Да говори же, что там! Говори!

— Победа! Победа!

Мы недоуменно переглядывались:

— Какая победа?

Солдат едва переводил дыхание.

— Победа, товарищ капитан! — обратился он к Третьякову. — Победа! Германия капитулировала! Сегодня ночью подписан мир!

— Откуда им известно?

— По радио, говорят, поймали.

А по дороге навстречу колонне несся знакомый «Виллис» командира полка.

— Стой! — махнул рукой полковник. — Стой! Конец войне!