— Хорошо, Султон Салимович, — согласился Родик, не видя другого выхода. — А что это за мазоры?

— Это такие места, где похоронены святые люди. Человек может попросить там Бога о чем угодно, и он обязательно исполнит его желание. Кроме того, человек во всех случаях получает там дополнительную жизненную энергию, — пояснил Султон. — Сергей Викторович, вы знаете эти наши достопримечательности в Матчо?

— Да, конечно, но они не так легко доступны на машине, особенно Абу Мусо Ашгари.

— Мы недавно ездили. Дорога от Айни вполне приличная. Родиону Ивановичу будет, наверное, интересно посмотреть и наскальные рисунки… — заметил Султон, зная тягу Родика к экзотическим древностям.

— Все, программу наметили и будем жестко ее выполнять, — заключил Родик, заинтригованный предложением и надеясь на скорое освобождение из рабства. — Дополнительная жизненная энергия мне точно уже нужна.

Восхищение невинностью невесты не имело границ в выпитой за это водке. В пьяную голову Родика все время забредала мысль о том, бывают ли вообще на восточных свадьбах бракованные невесты и что тогда происходит. Он затеял по этому вопросу целую дискуссию, перешедшую в спор. Мнения разделились, но все сходились в одном: бизнес по восстановлению невинности в Таджикистане процветает, и хотя молодежи на эту невинность наплевать, однако традиции нарушать никто не хочет, найти же невинную девушку почти невозможно. Долго обсуждали технологию восстановления невинности. В конце концов все сошлись на том, что проще, а главное дешевле, брать с собой в постель в первую брачную ночь лягушку, кровь которой почти неотличима от человеческой. Выпили за лягушек и на этом завершили затянувшийся спор.

Родик вдруг почувствовал, что у него открылось второе дыхание, — организм начал всасывать водку, как пчела нектар, тяжесть в желудке прошла, и впервые за последние дни появился аппетит. Выпив еще и обильно закусив, он решил, что не хочет возвращаться в Душанбе. Всех, кроме Оксы, это страшно обрадовало, и застолье разгорелось с новой силой.

Все же утром в среду они двинулись в путь… В Ура-Тюбе, несмотря на сопротивление Родика, Сергей Викторович настоял на посещении председателя райисполкома. Оказалось, что он откуда-то заранее знал об их приезде и накрыл шикарный стол, достав даже армянский коньяк «КВВК».

Обсудили свадьбу, похвалили родителей, невесту, жениха. За всех выпили и с большим трудом, ссылаясь на трудности дороги, покинули Ура-Тюбе и устремились в горы. Это всколыхнуло в Родике массу неприятных воспоминаний и ощущений.

Однако то ли он привык к горным ужасам, то ли работал принцип старпома Володи с «Поповки», но до Айни они доехали без проблем. Погода стояла солнечная и для ноября вполне теплая. Свернули на дорогу, ведущую к самому святому, как пояснил Сергей Викторович, месту Таджикистана, находящемуся около кишлака Дихауз, где похоронен ученый Абу Мусо Ашгари, почитаемый во всем мусульманском мире сподвижник Пророка и друг очень симпатичного, по мнению Родика, деятеля ислама — Али. По пути предполагали остановиться еще в трех местах захоронения известных поэтов древности, а также посмотреть наскальные рисунки, которым, по рассказам, тысячи лет. Родик к датировке относился скептически, зная, что установить, когда долбали камень, практически невозможно, но посмотреть все равно стоило.

Сергей Викторович увлекательно рассказывал о древней истории этих мест, проявляя завидную эрудицию, что очень нравилось Родику… Неожиданно солнечные лучи прорезали струи ливня, а через несколько минут все вокруг потемнело. Дорога вмиг превратилась в грязный поток, а щетки не успевали справляться с обрушившейся на лобовое стекло водой. Включили фары, но это почти не помогло. Видимость была не более двух-трех метров. Пришлось остановиться.

— Надо поворачивать назад, — сказал Сергей Викторович. — Похоже, Аллах не хочет, чтобы кто-то из нас или все мы посещали святые места. Есть предание, что не каждый готов для хаджа, который мы запланировали. Таджики совершают перед этим специальные очищающие процедуры, а мы гуляли и пьянствовали.

— Это мистика, Сергей Викторович, — заметил Родик. VI ы с вами атеисты и верить в это не должны. Другое дело, что не ровен час на что-нибудь наедем или куда-нибудь провалимся. Давайте до ближайшего кишлака потихоньку доберемся и там переждем дождь, а потом, если удастся, продолжим путь.

Сергей Викторович осторожно тронулся с места. Колеса слегка буксовали, но машина медленно продвигалась.

Строения появились неожиданно. Кишлак казался будто вымершим. Только в одном из домов, несмотря на дневное время, горел свет. Путешественники заставили себя выйти из машины под струи воды и, чавкая по лужам, вбежать внутрь. Это оказалась чойхона вполне цивилизованного вида, с резными колоннами и расписным потолком.

Поздоровались, гостеприимный чойхонщик принес зеленый чай и лепешки.

— Интересно, сколько нам тут торчать? — спросил Родик, ни к кому не обращаясь.

— Такой ливень долго не продлится, — вступил в разговор чойхонщик, — но ехать дальше я вам не советую. Лучше переждите бурю и возвращайтесь в Айни, пока совсем не стемнело…

Настроение у Родика испортилось, и он против обыкновения не стал спорить, а, наоборот, легко отказался от дальнейшей поездки. Впоследствии он много думал об этом и пришел к выводу, что действовал не по собственной воле, а подчиняясь какой-то таинственной силе. Мистика? Может, и мистика, а может быть, просто усталость.

Вскоре дождь действительно прекратился и солнце осветило помещение чойхоны. Родик подумал, что принял неверное решение, но, наблюдая, как Сергей Викторович разворачивает машину, буксуя в глиняном месиве, понял: подниматься по такой дороге в горы невозможно.

Опасаясь где-нибудь застрять, они двинулись в сторону Айни. Где-то на полпути вновь заморосил дождь, теперь уже со снежной крупой, а когда въехали в город, пошел настоящий снег или мелкий град. Родику страшно захотелось в Душанбе, о чем он и сообщил Сергею Викторовичу.

— Боюсь, что в такую погоду нам на перевал не взобраться, — предположил Сергей Викторович. — Придется заночевать здесь.

На Родика напала полная апатия. Он смиренно налил себе стакан водки, выпил и развалился на заднем сиденье. Он даже не вышел из машины, когда Окса и Сергей Викторович договаривались о ночлеге.

Совершенно не удивила его и весть о том, что где-то произошел обвал и неизвестно когда расчистят дорогу. Он налил себе еще стакан, потом еще…

Все четыре дня, которые пришлось провести в Айни, Родик сидел в некоем подобии кафе и пил водку, хотя к концу второго дня дождь кончился и можно было занять себя осмотром достопримечательностей или просто погулять по городу. Окса находилась рядом и, по обыкновению, молчала. Сергей Викторович возился с машиной и следил за сообщениями с перевала. Движение открыли только в воскресенье, и ехать было мучительно нудно из-за огромного количества скопившегося в разных местах транспорта. Но Родик не переживал. В Душанбе он прибыл уставший и опустошенный, с плохими предчувствиями, однако очень спокойный.

Несмотря на усталость, Родик позвонил жене, которая, оказывается, страшно волновалась.

— Что случилось? — срывающимся голосом спросила она. — Мы тут все чуть с ума не сошли. Две недели от тебя никаких известий. С работы телефон оборвали. Я не знаю, что говорить. Юра Розенблат по два раза в день звонит. У него что-то очень важное и срочное. У меня целый список тех, кто ищет тебя, и я многих из них не знаю.

— Все в порядке. Просто я уезжал в другой город, а там связи нет, — соврал Родик. — Почему-то никто не паникует, когда я по нескольку месяцев на испытаниях, и мне запрещают звонить и писать… Не вижу ничего особенного. Прочитай мне, кто звонил.

Оказалось, что много раз его пытался найти сотрудник, занимающийся его заявлением по поводу американского посольства, звонили руководители организаций, изготавливающих опытные партии и внедряющие разработки кооператива, а также многие другие люди, не имеющие обыкновения беспокоить по пустякам. Очевидно, что дел накопилось много.