Поделочные камни закупали на Урале Николай и Володя. Часть камней, пригодных для изготовления ювелирных изделий, доставляли в Москву, а из оставшегося сами производили, в основном камнерезные, изделия.
Родик давно звал друзей поискать камни на Памире, но из-за нехватки времени реализовать это не получалось. До сих пор он ограничивался приобретением коллекционных образцов у местного населения, а также несколько раз закупал в «Памиркварцсамоцвете» низкосортный аметист, из которого сделали несколько сотен бус и браслетов.
Недавно Родик добыл в «Памиркварцсамоцвете» карту, на которой были нанесены все месторождения камней. Самые интересные места располагались по дороге в город Хорог.
Конечно, ему прежде всего хотелось добыть знаменитый таджикский лазурит, а заодно поискать различные кварцы, которыми так богат Таджикистан. Родику не давал покоя рассказ одного мальчика из кишлака о «бутячих», как он выразился, камнях, которых в горах очень много, и если их разбить, внутри окажется много стекляшек. Родик понял, что речь идет о друзовых полостях, скорее всего аметистовых. Однако выбраться в горы на достаточно длительный срок из-за занятости не удавалось. И вот, наконец, время для желанной экспедиции появилось.
Долго уговаривать Колю и Володю не пришлось. Они все равно должны были лететь в Душанбе за зарплатой, которую обычно получали в Москве. Хотя, скорее всего их влекла не столько зарплата, сколько неугомонный азарт камнеискательства. Договорились, что приятели прилетят в Душанбе в пятницу, если не возникнет проблем с билетами.
В воскресенье рано утром Родик с Оксой поехали на дачу к его сотруднику, в Рамитское ущелье. Родик планировал там отдохнуть, посмотреть продающиеся дачи и, может, даже договориться о покупке. День провели прекрасно. Ярко светило солнце, хотя у реки и ощущалась осенняя прохлада. Родик с удовольствием бродил по поселку, осматривая выставленные на продажу дачи и заодно лакомясь еще сохранившимися на деревьях фруктами. Одна дача, сложенная из колотого дикого камня и живописно украшенная кованными решетками, очень ему понравилась. Поторговавшись, Родик чуть было не оставил задаток, но его отговорила Окса, считающая, что перед зимой торопиться не надо. Потом устроились в саду, закусывали и выпивали, пока в большом казане готовилось «домломо». Домой вернулись не поздно и не успели закрыть дверь, как раздался телефонный звонок.
— Родион Иванович? — послышался в трубке знакомый голос. — Вы не могли бы завтра заехать к нам в офис? Есть вопросы.
— Не смогу, — холодно и максимально грубо ответил Родик. — У меня весь день расписан. Я в этот раз надолго в Душанбе. В течение недели выберу время и подъеду. — И, не попрощавшись, он повесил трубку, а Оксе сказал: — Надо угомонить твоих корейцев. Вообще распоясались. Натравлю на них кого-нибудь или сам морду набью. — Про себя же подумал: «Слова словами, а вообще-то это треп и блеф с моей стороны. Ну, предположим, морду этому недомерку я набью, а вот защиты от его угроз у меня реальной нет. Надо разрабатывать какую-то систему. Может быть, выделить на это финансирование».
Утро понедельника было прекрасным, лучи солнца, рассеиваясь в тюлевых занавесках, приятно освещали спальню, из открытого окна тянуло свежестью. Не обнаружив рядом Оксу, Родик потянулся и прислушался. Она на кухне звенела посудой, вероятно, готовила завтрак.
— Окса, — позвал Родик, — сколько времени?
— Уже десять, — отозвалась она. — Вставай. Будем завтракать. Сергей Викторович и Света ждут в машине, стесняются зайти, Свете надо подготовить платежки и ехать в банк.
— Спустись, позови Свету, — отозвался Родик. — Пусть работает. Это важнее. Я встаю и иду умываться. Скажи, чтобы ехали в банк быстрее. Мне нужна машина. Поедем на зеленый базар. Помнишь, мы на вечер пригласили министра? Надо купить закуску.
Родику доставляло неизменное удовольствие бродить по восточному базару. Причем, по мере постижения премудростей Востока, его взаимоотношения с этим удивительным местом менялись. Впервые попав на восточный базар, он был поражен разнообразием невиданных ранее товаров и способами их продажи. Ножи и сабли ковали прямо при покупателе, обувь тачали, сняв с него мерку, халаты шили, шашлыки жарили, лепешки пекли и делали еще массу чудесного. Все дымило, кипело, шумело и трубило, живя своей непонятной жизнью. Купить можно было все, что угодно, если ты понимал, что витрина базара это только вход в чудесную сокровищницу Али-Бабы. Однако даже эта витрина поражала неискушенного человека. На солнце сверкали разнообразные украшения, развевались пестрые шелковые платки и шерстяные шали, расстилались изумительные ковры, на которых причудливо ютились резные, литые, кованые, гончарные предметы восточного интерьера. Тут же продавали животных — от птиц до баранов и лошадей. Разнообразие же изделий сельского хозяйства вообще не поддавалось описанию… Вероятно, что если сложить увиденный в Токио супермаркет и московский склад, где Родик добывал продукты, то получится жалкое подобие раскинувшихся рядов со съестными припасами.
Искушенный человек понимал, что все это великолепие — очень маленькая часть жизни базара. Основное же было скрыто от глаз чужаков. Узнав это, Родик медленно начал постигать внутреннее устройство. Сперва он научился торговаться, поняв, что торг — это не способ сэкономить деньги, а важный элемент специфического восточного общения, составляющая образа жизни. Нежелание или неумение торговаться вызывало презрение. Родик, воспитанный в российских традициях, не смог приучить себя торговаться только при покупке лепешек. Во всех других случаях он активно вступал в доброжелательные и веселые диалоги с продавцами. Затем он освоил много других тонкостей, позволяющих ему получать удовольствие как от покупки, так и от ее обсуждения.
Зеленый базар — самый большой в Душанбе — встретил Родика и Оксу многоликим шумом, криками животных и людей, приятными и тошнотворными запахами, пестротой красок и суетой многолюдья. Родик с радостью окунулся в эту дымно-душную атмосферу. Привычно ощупывая товары, шутливо обсуждая их качество, Родик продвигался среди пестрой толпы, что-то пробовал, часто повторял «кимат»[13] и «рахмат», советовался с Оксой, улыбался, говоря «хоп»[14], утвердительно кивал, жал протянутые руки, укладывал провизию…
Наконец все необходимое было куплено и отнесено Сергеем Викторовичем в машину. Однако уходить Родик не торопился. Давно он не любовался восточными экзотическими товарами. Кроме того, на свадьбу сына Султона необходимо было купить подарок. А лучший подарок на востоке — ковер. Выбор ковров был огромный. Родик умел отличить качественную вещь от дешевки, висевшей на стене любой московской квартиры и с большим трудом купленной по записи на предприятии. После долгого хождения он выбрал туркменский ковер ручной работы с мелким сине-зеленым рисунком. Торговался Родик долго, несколько раз делал вид, что уходит, а продавец сам догонял его и предлагал новую цену. Родик не соглашался. Но всякая игра рано или поздно кончается или надоедает. Он сделал покупку, довольный не хорошей скидкой, а процессом. Продавец услужливо скатал ковер, поднес его к машине, помог Сергею Викторовичу разместить его на верхнем багажнике шестерки. Надо было спешить домой — готовить плов и накрывать стол.
По дороге заехали на предприятие, организовавшее поездку в Токио. Необходимо было сдать вкладыш и высказать претензии. Встретили их предупредительно вежливо. Очевидно, из Южно-Сахалинска поступила информация. Извинялись столько, что Родику даже стало неудобно. Все деньги обещали возвратить в минимально возможные сроки.
— Ладно, — сказал Родик, отдавая вкладыш в паспорт. — Все бывает. Не ошибается тот, кто ничего не делает.
— Родион Иванович, — увидев вкладыш, поднялся из-за стола строго одетый мужчина. — Мы так перед вами виноваты. В качестве компенсации давайте мы оформим вам общегражданский зарубежный паспорт. Вышло новое постановление, существенно облегчающее эту работу. Этот паспорт хоть формально и надо сдавать после приезда из-за границы, но он выдается на пять лет. У вас станет существенно меньше проблем.
